обязанностям, настроение Керри сильно упало. От всех ее красивых грез
остался только пепел, но и под этим пеплом еще тлели красные угольки
надежды. Нервы ее сдали, и она, совсем подавленная, ела молча и старалась
представить, что это за обувная фабрика, какая у нее будет работа и как
отнесется к ней ее наниматель. Ей уже смутно представлялось, что она будет
работать где-то около могущественных владельцев, к которым время от
времени приходят солидные, одетые по моде мужчины.
чтобы выяснить, будет ли она в состоянии ходить так каждый день.
Шестьдесят центов в неделю на конку - крупный расход при заработке в
четыре с половиной доллара.
спешили рабочие и мчались вагоны конки, битком набитые мелкими служащими
разных оптовых фирм. Из подъездов выходили люди и торопливо расходились в
разные стороны. Керри немного приободрилась. Какие страхи могут надолго
удержаться при ярком свете утреннего солнца, под голубым небом, при свежем
бодрящем ветерке? В четырех стенах ночью - и даже в сумрачные дни - страхи
и зловещие предчувствия растут и крепнут, но на воздухе, в солнечную
погоду, человек теряет страх даже перед смертью.
Улица эта напоминала ущелье с отвесными стенами из бурого известняка и
темно-красного кирпича. Огромные зеркальные витрины сверкали чистотой.
Шумные подводы с кладью наводняли улицы; во всех направлениях двигались
толпы мужчин и женщин, мальчиков и девочек. Навстречу Керри попадались и
девушки одного с нею возраста, которые, казалось, презирали ее за робость.
Керри дивилась широкому размаху жизни в этом городе и думала о том, как
много нужно уметь, чтобы играть в ней хоть какую-то роль. Она боялась, что
окажется ни на что не годной, не сумеет взяться за дело, что ее найдут
недостаточно расторопной. Разве не отказывали ей во всех других местах
оттого, что она ничего не умеет? А вдруг ее обругают, оскорбят и с позором
выгонят на улицу?
Керри к огромной обувной фабрике на углу Адамс-стрит и Пятой авеню. Лифт
поднял ее на четвертый этаж, но там не оказалось ни души. Кругом одни лишь
длинные проходы между нагроможденными до потолка ящиками. Керри стояла
испуганная, поджидая, чтобы кто-нибудь вышел к ней.
обуви, пока не достигли железной двери, которая вела в мастерские. Керри
увидела просторное помещение с низким потолком, где громыхали и щелкали
машины, у которых работали мужчины в белых рубахах с засученными рукавами
и в синих передниках. Керри, слегка зардевшись и глядя прямо перед собой,
робко шла за своим провожатым среди грохочущих автоматов. В дальнем углу
мастерской они вошли в лифт и поднялись на шестой этаж.
лабиринта машин и рабочих столов.
Керри, добавил: - Идите за ним!
начальником к небольшому столику в углу помещения, отведенного под
контору.
спросил мастер.
же он записал ее имя и повел в глубь мастерской, где на табуретках перед
щелкающими машинами сидели в ряд девушки. Он положил руку на плечо одной
из работниц, которая с помощью машины пробивала отверстия в заготовках
башмаков.
потом подойди ко мне!
Керри.
Берешь кожу вот так, зажимаешь здесь и пускаешь машину.
которого должна была выйти правая половина заготовки мужского ботинка, и
надавила на небольшой рычажок сбоку. Машина быстро заходила и резкими
щелчками начала пробивать вдоль края заготовки дырочки для шнурков,
выбрасывая при этом круглые кусочки кожи.
девушка ушла.
же передавала их соседке слева. Керри сразу поняла, что должна соблюдать
известную скорость, иначе возле нее накопится груда заготовок и это
задержит работу тех, кто сидит слева от нее. У девушки не было времени
оглядываться по сторонам, и она усердно принялась за дело.
старались помочь ей, немного замедляя темп работы.
успокаивал нервы, отгонял внушенные воображением страхи. Мало-помалу она
заметила, что в мастерской темновато. Спертый воздух был насыщен запахом
новой кожи, но это не тяготило ее. Зато она ловила на себе взгляды
окружающих и мучилась мыслью, что работает недостаточно быстро.
возилась с зажимом, перед ее глазами показалась огромная рука и помогла ей
укрепить зажим. Это был мастер. Сердце Керри заколотилось так сильно, что
у нее помутнело в глазах, и она не могла продолжать.
задерживайте других.
принялась за работу. И лишь когда исчезла тень, стоявшая за ее спиной, она
перевела дух.
по глотку свежего воздуха, ее мучила жажда, но она не смела встать.
Табурет, на котором она сидела, не имел ни спинки, ни подножки, и девушка
начала испытывать крайне неприятную ломоту во всем теле. Вскоре у нее
заныла спина. Керри вертелась, изгибалась, часто меняла положение, но это
помогало ненадолго. Она начала уставать.
соседка. - Это не запрещено.
оказалась еще более неудобной: заныли шея и плечи.
грубостью. Она не осмеливалась оглянуться, но иногда, сквозь щелканье
машин, до ее слуха доносились обрывки разговоров, а кое-что она могла
заметить краешком глаза.
слева от Керри.
интересный!
Но, как только он исчез из поля зрения, разговор возобновился.
сказал?
прошел между машинами, шаркая ногами и прижимая к животу корзину с
обрезками кожи. Неподалеку от Керри он быстро протянул руку и схватил за
локоть одну из девушек.
ее ныли, ей хотелось встать и потянуться. Неужели никогда не наступит
полдень? Девушке казалось, что она проработала уже целый день. Голода она
совсем не ощущала, зато испытывала ужасную слабость во всем теле. Глаза,
которым приходилось напряженно следить за тем, чтобы удар пуансона
приходился как раз в намеченную точку, устали. Девушка, сидевшая справа,
заметила, что новенькая страдает, и ей стало жаль ее. Керри слишком уж
усердствовала, а в действительности ее работа требовала гораздо меньше
умственного и физического напряжения. Но ей ничем нельзя было помочь.
Груда заготовок непрестанно росла. Сначала у Керри заныли запястья, потом
пальцы, и вся она превратилась в сплошную массу наболевших мышц, которым
Буджолд Лоис
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Грабб Джеф
Шилова Юлия
Посняков Андрей