просьбами, - четыре луидора. И это все? Пересчитаем-ка еще раз.
заняла место на софе в смиренной и грустной позе существа страдающего,
но покорного.
произнес:
выйти.
звука, она взглянула в зеркало и увидела женщину, которая задала вопрос
Клотильде, - женщину, которая, судя по ее облику, принадлежала к высшему
сословию.
почетное место незнакомке.
другой особе, остававшейся в тени:
женщины - мы знаем, что они спрашивали, как пройти на улицу Сен-Клод, -
очутились у графини де ла Мотт-Валуа.
почтительно, но с любопытством поднося шандал к лицам женщин.
оказались в освещенной комнате в ту самую минуту, когда Жанна де Валуа с
трудом поднялась с кресла и в высшей степени любезно приветствовала
обеих посетительниц.
Глава 3
ЖАННА ДЕ ЛА МОТТ ДЕ ВАЛУА
было хорошенько разглядеть, с кем она имеет дело.
она была удивительно красива, хотя высокомерное выражение, разлитое по
всему ее лицу, лишало ее облик части того очарования, каким она могла
обладать. Во всяком случае, так судила Жанна по тому немногому, что она
заметила в облике гостьи.
комнаты, подальше от луча света, отбрасываемого лампой, и спустила на
лоб тафтяной, подбитый ватой, капюшон своей накидки, который затенил ее
лицо.
прочие подробности стерлись, по общему виду гостьи нельзя было не
признать, что она знатного рода.
была моложе года на четыре - на пять, не скрывала своей красоты.
обстоятельств она обязана этим визитом.
так как, полагаю, вы замужем?
дворянина.
Люди, преисполненные сочувствия к вашему положению, сказали нам нечто,
заинтересовавшее нас, и нам захотелось узнать поточнее кое-какие
подробности о вас.
посетительницы. - Перед вами портрет Генриха Третьего, то есть брата
одного из моих предков, ибо, как вам, несомненно, сообщили, в моих жилах
действительно течет кровь Валуа.
каким-то горделивым смирением.
- Правду ли нам сказали, что ваша матушка была привратницей в некоем
доме, именуемом Фонтен, поблизости от Бар-сюр-Сен?
продолжала Жанна, - мой отец полюбил ее и женился на ней. Я благородного
происхождения по отцу. Мой отец, сударыня, был Сен-Реми де Валуа, прямой
потомок царствовавших Валуа.
начала задавать вопросы.
Четвертого, когда корона перешла от дома Валуа к дому Бурбонов, у этой
утратившей значение семьи было несколько отпрысков - отпрысков, конечно,
безвестных, но бесспорно имевших прямое отношение к четырем братьям,
погибшим при роковых обстоятельствах <Имеются в виду Франциск II, Карл
IX, Генрих III и Франсуа-Эркюль, герцог Алансонский, впоследствии герцог
Анжуйский.>.
согласия.
свою безвестность, боялись вызвать опасения у новой королевской фамилии,
сменили имя Валуа на имя Реми, взятое по названию неких земель и,
начиная с Людовика Тринадцатого, под этим именем их обнаруживают в
генеалогическом древе до предпоследнего Валуа, моего предка, который,
видя, что новая династия утверждается, а древняя ветвь забыта, не счел
своим долгом отказываться долее от прославленного имени - единственного
своего богатства. Он снова принял имя Валуа и носил его, пребывая в
безвестности и в бедности, в глуши своей провинции, и никто при
французском дворе не подумал, что вдали от сияния трона влачит жалкое
существование потомок древних французских королей, иначе говоря, самых
прославленных и, во всяком случае, самых несчастливых королей в истории
Франции.
посетительницами.
Третьего, умер от голода и нищеты.
в своей постели, какой бы убогой она ни была. Мой отец умер рядом с еще
более несчастными, еще более страждущими. Мой отец умер в Парижской
центральной больнице.
мезальянс.
проникнуться гордостью и признательностью за честь, которую он ей
оказал, начала с того, что разорила отца, - впрочем, это было нетрудно,
- удовлетворяя тем немногим, чем обладал ее муж, ненасытность своих
требований. Сократив его состояние до такой степени, что пришлось
продать последний кусок земли, она убедила его, что он должен ехать в
Париж и там отстаивать права, которые он имел как носитель своего имени.
Соблазнить отца было легко, а быть может, он надеялся и на
справедливость короля. И вот, обратив в деньги то малое, чем он владел,
отец уехал.
как и он, влачит жалкое существование в армии; дочь, моя бедная сестра,
была брошена накануне отъезда отца в Париж перед домом одного фермера,
ее крестного.
Отец устал от бесплодных и бесполезных просьб. Мы очень редко видели его
дома, куда он принес с собой нищету и где знал только нищету. В его
отсутствие мать, которой необходимо было на ком-то сорвать зло,
ожесточилась против меня.
не вставать с постели. Меня заставили уйти из комнаты отца под тем
предлогом, что мое присутствие утомляет его, что он устал от моей
беготни и шума. Изгнанная из его комнаты, я оказалась во власти матери
Она научила меня одной фразе, сопровождая уроки побоями и колотушками.
Потом, когда я выучила наизусть эту унизительную фразу, которую я
инстинктивно не желала запоминать, когда глаза у меня покраснели от