майора в отставке, художника, поэта, барда, замечательного человека!
Это опасно. Я наброшусь на тебя. Ясно?
подумал, что соврал. Мысленно соврал - фразой этой и интонацией. Потому что
фраза и интонации были как о посторонней. Или еще я это называл: объект. А
было уже - другое.
очень хочу тебя, как бы это... употребить. После этого ты мне будешь не
нужна. Я никого так не хотел. Ты хороша, стерва. Очень хороша. Я тебя как
живую перед собой вижу: и глаза, и волосы, куда руки запускать, и плечи
гладкие, хрупкие, и грудь, вот одна, а вот другая, венерины холмы, как поэты
говорили, а на холмах - восхолмия, твердые, напрягшиеся - и ты это
чувствуешь, живот твой вижу с впадинкой и золотистое внизу, особенно когда
свет сбоку, и ноги вижу - от сгибов у бедер до округлых коленей, до тонких
лодыжек...
поверь, несмотря на происки твоего майора, - но не хочу. Тебя не
употреблять, тебя любить надо. Оставайся жива-здорова, выходи замуж за
Сережу, уезжай к черту!
мои деловые партнеры с восьмилетним образованием, тот же Станислав Морошко.
Впрочем, эту науку каждый с детства знает. И все же есть такие коленца! И
грубо - и что-то мужское, мужицкое, сильное, отчаянное и разбойное, как
сарынь на кичку, есть в таких коленцах!
по-настоящему. Ты откровенно страшный. Любуешься этим, что ли? Был у меня
один - тот мелко-страшненький оказался. Ну то есть - даже убить может, но с
визгами, с истерикой, а ты, наверно, глазом не моргнешь.
трогал, разве только Сережку твоего, и то сдуру, психанутость какая-то
накатила, я надеялся - он меня сделает. Я зимой, старшеклассником еще был,
нашел в сугробе нищего безногого - на пустыре, на окраине, два часа нес его
на себе до дома, руки отморозил, даже отрезать хотели. Не хвастаюсь, а
просто - нечего на меня валить. Я нормальный человек. Если есть что
ненормальное - тебя хочу. Не люблю и не мечтаю полюбить, просто хочу.
Маньяком стал - но в одном направлении.
тебя хочу. Не трону, клянусь, матерью клянусь, Богом самим, посидим просто,
посмотрю на тебя - и всЈ. Видеть тебя хочу... Ты где?
задумчивый - потому что женщины в таких ситуациях не растеряются, не
задумаются, ими другое что-то движет. Шестое чувство, может, как у майора
Петрова.
ведь на той самой окраине, где безногие на пустырях валяются. Три дома, а
вокруг степь. А ты наверняка в центре.
машина, "ниссан", выйдешь. Заходить к тебе не хочу - чтоб маму не тревожить.
брезгливо проходящего через социалистическо-капиталистический период
первоначального накопления капитала, а барыгу, жлоба, рашен бизнесмен:
музыку в машину, какая побухтистее (шоб вся улица слыхала: я еду!), скорость
- шоб никто ни-ни не обогнал, проскоки с ревом гудка на красный свет под
матерки шоферов, плеванье старичков на тротуарах и зависть пацанья, заезд в
гараж, открывающийся автоматически с помощью пульта из машины (так же и свет
в гараже зажигается), легкими шагами в светлом летнем костюме - с дамой на
девятый этаж в загаженном лифте, а в квартире уже чудодейственным образом:
цветы, фрукты, шампанское с ананасом, музыка льется из системы хай-фай,
кондиционер работает бесшумно, на полах обоих (именно так!) комнат ковры, во
второй комнате - постель ширины такой же, как и длины, кресла, в которых
утопаешь - и не хочешь выплыть, - и все это специально, все это я знал, для
чего, ждал все слов - и дождался.
"красивая" жизнь (ее ведь в сатирическом журнале "Крокодил" времен моей
юности без кавычек не называли) непривычного человека все ж спервоначала
обескураживает, а Нина была девушкой непривычной, сама с мамой жила скромно,
я это очень просто по ее одежде видел.
но будешь хамить - уйду. Как ты ни выпендривайся, а этого не спрячешь. - И
она указала на то место, где в типовых квартирах стоит набор мебели,
называемый в соответствии со скудостью современного русского языка -
"стенка". Не было "стенки". А вместо "стенки" по всей стенке были полки с
книгами. Да в спальне еще. Мое настоящее богатство, ради которого я и от
свиданий иногда отказывался, и встречи деловые, зачитавшись, срывал. Мои
что-то около трех тысяч книг. Поэтому в кресле утопать она не стала, а
подошла к полкам.
Тебя выгнали за профнепригодность: в каждой роли ты пересаливал и
переигрывал.
двадцатъ один год. Но не зря же я утверждал - или кто-то из мною
прочитанных, - что и в двадцать, и в тридцать лет женщины одинаково умны,
когда говорят с мужчиной. Особенно если он нравится. Все-таки я усадил ее в
кресло для утопающих - и утонул сам. Молча разглядывал ее. Боже мой, эта
шея, эти волосы, эти руки - все скоро умрет. Ведь скоро. И это обязательно,
потому что она уже не просто нужна мне. Я ее не отпущу. Может, это
влюбчивость (как слезливая сентиментальность у кровавых диктаторов), но я
уже в нее влюбился - и по-настоящему, и поэтому нет того, чего бы я сейчас
не мог сделать. Даже самое невероятное - не трогать ее - могу.
девушек хорошо действует, расслабляет, они податливыми становятся. А клятвы
свои страшные можешь забыть.
сейчас еще тяжело. Плачет. Утром? Не знаю, я позвоню еще.
притуплялась.
деловито осмотрелась она. - Ванная там. Что ж не показал? Другим-то
показывал? Что там, голубой кафель, мрамор, зеркала?
влюбилась она в меня? Или вообще неизвестно что. Я-то планировал как? Выпьем
шампанского, потом я-таки приближусь к ней, в танце ли, в другом каком
занятии, возьму в руки, начну заводить и доводить, а потом в бешенстве (на
себя, мол, бешусь!) - выпровожу. На другой день она явится. Ну или через
день. А тут - будьте любезны, вариант, какие бывали не раз. Она в ванную -
спокойно, потом я в ванную - спокойно, потом в постель, заниматься друг
другом с душевной скукой - но для здоровья, говорят, полезно, и сон после
этого хороший, а то мы ж невротики все, на снотворных все...
слова: мол, ты что, девушка по вызову? марш отсюда и чтоб глаза мои!.. А
потом? А влюбленность моя? Что, уже прошла? И я чувствовал - нет. Но что-то
произошло. Не так я хотел.
раскрыть рот, как она сказала:
употреблять, то любить надо, а любить ты не хочешь. Так вот. Чего-чего, а
любви твоей я тоже не хочу. Страшный ты там или несчастный - не хочу. Но ты
своего умеешь добиваться. Я тебе не верю. Договоримся так: ты меня
употребляешь - и до свидания. И чтобы больше никаких звонков. Годится? Или я
пошла. За помывку и пользование полотенцем могу заплатить.
что-нибудь добавить. Ну вроде: спасибо. Она: за что? Я, пожав плечами: не
знаю... Но я - не сумел.
мужского достоинства. Как же я ее убивать-то буду? - мелькнула дурацкая
мысль. Поэтому я действовал, словно при убийстве: лишь бы скорей. (И крови
поменьше.)
Контровский Владимир
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий