распространяется вместе с влажным горячим воздухом и наполняет носовую
часть корабля, где становится невозможно дышать.
загорелись бы у основания, упали бы на палубу и мы погибли бы.
подгоняемый усилившимся северо-восточным ветром "Ченслер" быстро идет
вперед.
бессильны бороться с ним. Управлять судном становится все труднее. Ют не
приходится над трюмом, и там еще можно ходить, но зато на палубу
невозможно ступить, вплоть до бака, даже в обуви на толстой подошве. Вода
больше не охлаждает досок, которые лижет снизу огонь, и они коробятся
посредине. Пазы расходятся. Смола плавится, закипает вокруг суков и
растекается капризными узорами, следуя крену судна, которое из стороны в
сторону швыряют волны.
дуть с такой бешеной силой, что напоминает ураганы, какие бывают иногда в
этих местах. Он лишь отдаляет нас от Антильских островов, к которым мы
стремимся. Роберт Кертис пытается сопротивляться буре и приводит "Ченслер"
к ветру, но сила ветра так велика, что нам остается спасаться бегством,
чтобы избавиться от свирепых валов, особенно страшных, когда они
обрушиваются на кормовую часть судна.
неистовствуют, обдавая брызгами весь корабль. Спустить шлюпку в море
невозможно - она мгновенно затонула бы. Одни из нас спасаются на юте,
другие на баке. Смотрим друг на друга, боясь произнести хоть слово.
"пустяках", как сказал Роберт Кертис. Не пожелать ли, право, чтобы корабль
взорвался, - по крайней мере наступит развязка. Говоря об этом, я хочу как
можно точнее выразить наше общее чувство. Человек, которому долго угрожает
опасность, начинает под конец призывать ее, ибо ожидание неизбежной
катастрофы ужаснее самой катастрофы.
продовольствие из камбуза, куда сейчас уже нельзя попасть. От жары и так
уже испортилось много провизии, но несколько бочонков с солониной и
сухарями, бочонок водки, бочки с водой все-таки вытащили на палубу. Рядом
положили несколько одеял, инструменты, компас, запасные паруса, чтобы при
первой возможности немедленно покинуть корабль.
огня. Доски на палубе поднимаются под напором горячего воздуха, и из-под
них вырываются черные клубы дыма, словно пар из-под крышки парового котла.
мысль: бежать с этого вулкана, который вот-вот начнет действовать у нас
под ногами!
волнами. К шлюпке, укрепленной посреди палубы, уже нельзя приблизиться, но
еще можно использовать лодку, подвешенную у правого борта, и вельбот,
висящий на корме корабля.
шанса на спасение!
лодку. Роберт Кертис бросается на ют и, схватив топор, предупреждает:
переборки, открывая путь раскаленному воздуху и дыму. Тотчас же потоки
пара вырываются из помещения экипажа, и длинный язык пламени лижет
фок-мачту.
покидает свою каюту, которой угрожает огонь. Затем появляется Сайлас
Хантли с черным от дыма лицом и, поклонившись Роберту Кертису, спокойно
направляется на корму, поднимается по выбленкам и усаживается на
крюйс-марсе.
запертым под ютом, в каюте, к которой, возможно, уже подобрался огонь.
сумасшедший уже разорвал свои путы и появляется на палубе с опаленными
волосами, в горящей одежде. Без единого крика шагает он по тлеющим доскам,
не чувствуя боли от ожогов. Он попадает в клубы черного дыма, но не
задыхается. Точно саламандра в образе человека, Руби идет сквозь огонь!
люка вылетает, разодрав брезент, и столб долго сдерживаемого огня
взвивается до середины мачты.
слова:
взорвемся!..
пучину трюма.
14. НОЧЬ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ
почувствовали весь ее ужас.
печальные последствия. Матросы слышали, как он кричал; "Пикрат калия". Они
поняли, что корабль может с минуты на минуту взлететь на воздух и что им
угрожает не только пожар, но и чудовищной силы взрыв.
немедленно, бежать любой ценой...
ни одна лодка не справится с валами, вздымающимися на головокружительную
высоту. Ничто не может их удержать, они уже не подчиняются капитану.
Роберт Кертис бросается в толпу матросов - напрасно! Оуэн подстрекает
товарищей, найтовы отданы, и лодку перекидывают за борт. Следуя движению
корабля, она с минуту раскачивается в воздухе, но цепляется за поручень.
Матросы не без труда высвобождают ее. Лодка уже почти касается воды, как
вдруг чудовищная волна подхватывает ее, относит в сторону и затем с
неодолимой силой швыряет о корпус "Ченслера".
вельбот.
снастях да треск и шипение огня. Пожар свирепствует в глубине судна, и
потоки почерневшего от сажи пара, вырываясь из люка, столбом поднимаются к
небу. С кормы не видно, что делается на носу корабля, так как огненная
завеса разделяет "Ченслер" на две части.
Миссис Кир лежит без сознания на клетках для кур, а мисс Херби сидит подле
нее. Господин Летурнер прижимает к груди сына. Нервное возбуждение
овладевает мной, и я не в силах с ним справиться. Инженер Фолстен
хладнокровно посматривает на часы и засекает время в блокноте.
боцман и остальной экипаж, нам не видно. Всякое сообщение между двумя
половинами корабля прервано, и никто не может пробиться сквозь завесу
огня, вырывающегося из центрального люка.
потоки воды, и, может быть, нам удастся затушить пожар!
давать приказания сквозь пламя?
от "Ченслера" останется хоть одна доска.
оттенок. Заревом полыхают облака у нас над головой. Длинные языки пламени
вырываются из люков, и нам приходится искать спасения на гакаборте. Миссис
Кир кладут в подвешенный вельбот, мисс Херби занимает место рядом с ней.
пылающий костер, и "Ченслер" несется во мраке, похожий на гигантский
брандер. Нет иной альтернативы: либо броситься в море, либо погибнуть в
пламени!
под нашими ногами! Руби солгал! В трюме нет взрывчатого вещества!
рева разъяренных стихий слышится характерный треск, которого так боятся
моряки, и на носу корабля раздается крик:
гребни волн и, повергнувшись к рулевому, повелительно кричит:
глухой толчок. Корабль ударяется кормовой частью, киль его упирается во
что-то твердое, и бизань-мачта, переломившись у основания, падает в море.