Чтение 8–й страницы книги ~Росмерсхольм~

Росмеров распространяла духовный мрак и гнет в течение столь долгих, долгих
времен.

Кролл (строго смотрит на него). Нечего сказать, достойная задача для
человека, с которым угасает род. Брось это! Это неподходящее для тебя дело.
Ты создан для тихой жизни кабинетного ученого.

Росмер. Весьма возможно. Но я все-таки хочу хоть раз вмешаться в
жизненную борьбу, и я тоже...

Кролл. В жизненную борьбу?.. А ты знаешь, чем она окажется для тебя?
Борьбой не на жизнь, а на смерть со всеми твоими друзьями.

Росмер (тихо). Не все же, верно, такие фанатики, как ты.

Кролл. Как ты наивен, Росмер... неопытен. Ты и не подозреваешь, какая
гроза обрушится на тебя нежданно-негаданно.

Мадам Хельсет (выглядывая из двери налево). Фрекен велела сказать...

Росмер. Что?

Мадам Хельсет. Там кто-то пришел на пару слов к пастору.

Росмер. Не тот ли самый, что был вчера вечером?

Мадам Хельсет. Нет, этого зовут Мортенсгор.

Росмер. Мортенсгор!

Кролл. Ага! Так вот до чего дошло! Значит, вот до чего!

Росмер. Что ему надо от меня? Отчего вы ему не отказали?

Мадам Хельсет. Фрекен велела мне спросить, нельзя ли ему подняться к
вам.

Росмер. Скажите ему, что у меня гость...

(*777) Кролл (обращаясь к мадам Хельсет). Ничего, ведите его сюда,
мадам Хельсет. (Когда мадам Хельсет уходит, он берет шляпу.) Я уступаю
поле... пока. Но решительная битва еще не дана.

Росмер. Клянусь тебе, Кролл... у меня нет никаких дел с Мортенсгором.

Кролл. Я тебе больше не верю. Ни в чем. Отныне я не верю тебе ни в
каком отношении. Война не на живот, а на смерть! Мы попытаемся обезоружить
тебя... сделать безвредным.

Росмер. Ах, Кролл... как глубоко... как низко ты опустился.

Кролл. Я? Не тебе бы говорить это. Не такому, как ты. Вспомни Беату!

Росмер. Ты опять хочешь вернуться к этому!

Кролл. Нет. Предоставляю тебе разгадку смерти в водопаде поискать у
себя на совести, - если у тебя еще осталось что-либо в этом роде.

Педер Мортенсгор входит тихо и скромно из двери налево. Он небольшого
роста тщедушный человек с реденькими рыжеватыми волосами и бородкой.

(Бросая на него взгляд, полный ненависти.) Ну, значит, "Маяк"... зажжен
в Росмерсхольме! (Застегивая сюртук.) Да, мне нечего больше колебаться,
какой взять курс.

Мортенсгор (смиренным тоном). "Маяк" всегда готов осветить ректору путь
восвояси.

Кролл. Да, вы давно уже доказали, что готовы. А ведь есть заповедь,
запрещающая нам лжесвидетельствовать против ближнего.

Мортенсгор. Ректору нечего учить меня заповедям.

Кролл. Даже седьмой? *

Росмер. Кролл!..

Мортенсгор. Если в этом есть нужда, то скорее всего это следовало бы
пастору...

Кролл (с иронией). Пастору? Да, бесспорно, это скорее всего следовало
бы сделать пастору Росмеру... Желаю вам успеха, господа. (Уходит и
захлопывает за собой дверь.)

(*778) Pосмер (долго смотрит на дверь и говорит как бы про себя). Да,
да... так тому и быть. (Оборачиваясь.) Угодно вам сказать, господин
Мортенсгор, что привело вас ко мне?

Мортенсгор. Я, собственно, искал фрекен Вест. Хотелось поблагодарить ее
за милое письмо, которое я получил от нее вчера.

Росмер. Я знаю, она писала вам. Так вы поговорили с ней?

Мортенсгор. Да, немножко. (Чуть заметно улыбаясь.) Говорят, в
Росмерсхольме произошли некоторые перемены во взглядах.

Росмер. Мои взгляды во многом и многом изменились. Пожалуй, почти во
всем.

Мортенсгор. Фрекен так и сказала. Вот она и нашла, что мне следовало бы
немножко потолковать с пастором насчет этого.

Росмер. Насчет чего, господин Мортенсгор?

Мортенсгор. Не разрешите ли вы мне сообщить в "Маяке" о перемене в
ваших взглядах и о том, что вы теперь за свободу мысли и прогресс?

Росмер. Охотно разрешаю. Даже прошу вас объявить об этом.

Мортенсгор. Так это появится завтра же утром. Это будет крупной, важной
новостью, что пастор Росмер из Росмерсхольма держится таких взглядов и
считает возможным принять в этом смысле участие в борьбе эа дело
просвещения.

Росмер. Я не совсем вас понимаю.

Мортенсгор. Я хочу только сказать, что наша партия приобретает сильную
моральную поддержку в лице каждого нового сторонника - из серьезных,
верующих людей.

Росмер (несколько удивленный). Так вы не знаете?.. Разве фрекен Вест не
сказала вам всего?

Мортенсгор. Чего, господин пастор? Фрекен, вероятно, некогда было. Она
сказала, чтобы я поднялся к вам и выслушал остальное от вас самих.

Росмер. В таком случае могу сообщить вам, что я освободил свою мысль
вполне. Во всех отношениях. Я по-(*779)рвал с учением церкви окончательно.
Отныне мне нет до нее дела.

Мортенсгор (ошеломленный, глядит на него). Нет... свались луна на
земли", я бы не так... Сам пастор отрекается!..

Росмер. Я пришел туда, где вы стоите уже давно. Так и сообщите это
завтра в "Маяке".

Мортенсгор. И это? Нет, дорогой господин пастор... Вы меня извините, но
этой стороны дела лучше не касаться.

Росмер. Не касаться?

Мортенсгор. То есть на первых порах.

Росмер. Но я не понимаю...

Мортенсгор. Да, видите ли, господин пастор... вы, пожалуй, все-таки не
так осведомлены относительно всех обстоятельств дела, как я. Ведь если вы
теперь перешли на сторону либералов... и если вы - как сказала фрекен Вест -
желаете принять участие в движении, то, вероятно, вы имеете в виду принести
направлению и самому движению посильную пользу.

Росмер. Да, мне этого от души хотелось бы.

Мортенсгор. Ну вот, так я и хочу только поставить вам на вид, .господин
пастор, что если вы сразу раскроете свои карты насчет этого вашего разрыва с
церковью, вы тотчас же сами себе свяжете руки.

Росмер. Вы думаете?

Мортенсгор. Да, можете быть уверены, что немного вам тогда удастся
сделать в наших краях. И кроме того... вольнодумцев в наших рядах и так уже
достаточно, господин пастор. Я готов сказать - слишком даже много этого
народа. Партия нуждается в христианском элементе... в членах, к которым бы
все относились с уважением. По этой части у нас большая нехватка. Поэтому
целесообразнее, чтобы вы сохранили про себя то, до чего публике нет дела.
Вот мое мнение.

Росмер. Так. Значит, вы не (рискуете иметь со мною дела, если я открыто
сознаюсь в своем отречении?

Мортенсгор (качая головой). Рискованно, господин пастор. В последнее
время я взял за правило не поддерживать ничего и никого, кто против церкви.

(*780) Росмер. Разве вы сами в последнее время вернулись в лоно церкви?

Мортенсгор. Это статья особая.

Росмер. Ага, так. Ну, в таком случае я вас понимаю.

Мортенсгор. Господин пастор... вам не следовало бы забывать, что я...
именно я... далеко не вполне свободен в своих действиях.

Росмер. Что же вас связывает?

Мортенсгор. Меня связывает то, что я человек заклейменный.

Росмер. А... вот как.

Мортенсгор. Да, заклейменный человек, господин пастор. Вам-то надо бы
крепко помнить это. Потому что ведь это вы главным образом меня заклеймили.

Росмер. Держись я тогда тех взглядов, как теперь, я бы осторожнее
отнесся к вашему проступку.

Мортенсгор. И я так думаю. Но теперь уже поздно. Вы заклеймили меня -
раз навсегда. На всю жизнь заклеймили. Вы, верно, даже не вполне сознаете,
каково приходится такому человеку. Но теперь, пожалуй, скоро сами испытаете
на себе.

Росмер. Я?

Мортенсгор. Да. Не думаете же вы, что ректор Кролл и весь его кружок
спустят вам такой разрыв? А "Областной вестник" будет больно кусаться, - как
говорят. Весьма возможно, что и вас заклеймят, и вас тоже.

Росмер. Я лично чувствую себя неуязвимым, господин Мортенсгор. Мое
поведение не дает никаких поводов для нападок.

Мортенсгор (с лукавой усмешкой). Сильно сказано, господин пастор.

Росмер. Весьма возможно. Но я имею право говорить так.

Мортенсгор. Даже если бы вы покопались в своей личной жизни так же
старательно, как однажды в моей?

Росмер. Вы говорите это так странно. На что вы намекаете? На
какой-нибудь факт?

Мортенсгор. Да, на один факт... на один-единственный. Но пронюхай о нем
злобствующие противники, дело может принять довольно скверный оборот.

(*781) Росмер. Так не угодно ли вам будет сообщить мне, что это за
факт?

Мортенсгор. Неужто пастор сам не догадывается?

Росмер. Решительно не догадываюсь. Никоим образом.

Мортенсгор. Хорошо. Так, видно, придется мне выложить вам его... У меня
хранится странное письмо, написанное здесь, в Росмерсхольме.

Росмер. То есть письмо фрекен Вест? Разве оно такое странное?