Чтение 8–й страницы книги ~Пятый странник~

даже моего имени, а меня зовут Гансвурст, и я родился на два
века позже моего Пикельринга. -- Дымок вился за его головой,
трубка хрипела и плакала, мимо уходили поля и кустарник, и
леса, и бесплодные земли. Так он ехал много дней, осел его
утомился и утомился он сам, когда однажды, поздней ночью, он
добрался до города Данцига.

-- Отворите, -- закричал он, остановившись у дверей
гостинницы на самой окраине города -- отворите мне, я очень
устал, и осел мой тоже устал. А ныне поздняя ночь, и уже пора
отдохнуть в теплой постели от тяжелого путешествия.

Дверь отворилась, и он был в пущен в гостиницу. По дороге он
поцеловал девушку, отворившую ему дверь, и сказал: -- Девушка,
я не должен бы был касаться тебя, но я знаю, что у тебя свежие
губы, -- и, добравшись до постели, тотчас свалился на нее и
уснул.

Осла же отвели к другим ослам, и он там жевал жвачку и
жаловался соседям на легкомыслие своего господина.

Утром шарлатан откинул одеяло, сел на постели и принялся
думать. Потом оделся и спустился вниз в общую залу, где топился
камин и за столом сидели посетители.

Он тоже уселся и попросил себе кофе. Но у него не было, чем
расплатиться, и он сказал девушке:

-- Девушка, известно ли тебе, что у меня нет денег, чтобы
заплатить за твое кофе?

-- Кофе принадлежит моей хозяйке, сударь, -- отвечала
девушка, -- а впрочем, сударь, вы, вероятно, шутите.

-- А где же находится твоя хозяйка, девушка?

-- Она еще спит, сударь, ее комната наверху.

-- Но в это время хозяйка гостиницы, высокая и худая
женщина, спустилась по лестнице вниз.

-- Хозяйка, -- приветливо сказал шарлатан, -- известно ли
вам, что у меня нет денег, чтобы заплатить вам за кофе, за
ночлег и за корм моего осла?

-- Ты не уедешь отсюда, пока не заплатишь денег, --
отвечала, хмурясь, хозяйка, -- или оставишь взамен денег своего
осла.

-- Лучше останусь, -- сказал шарлатан. И остался.

Так он жил три дня и все думал, а на четвертый снова пришел
к ней и сказал:

-- Хозяйка, я уплачу вам все деньги, но прежде вы должны
подарить мне помет всех ослов, что останавливались за это время
в гостинице.

-- Помет стоит денег, -- отвечала хозяйка, -- если я отдам
тебе его, то к твоему счету придется прибавить несколько
талеров.

-- Хорошо! -- вскричал шарлатан, -- но вы должны провести
меня в стойло.

И его провели в стойло.

-- Ослы! -- бодро закричал он, -- ослы, помогите бедному
страннику, помогите шарлатану Гансвурсту, у меня к вам нижайшая
просьба.

Ослы подняли морды и очень дружно закричали в ответ.

-- Ослы! -- продолжал шарлатан. -- Видит бог, я всегда любил
вас, я всегда заботился о вас, и мой осел не замедлит
подтвердить вам это. Я назвал его философом Кунцем -- в честь
философа Кунца, и вы видите, как он любит своего хозяина.

Философ Кунц фыркнул и в знак одобрения трижды поднял и
опустил хвост.

-- Помогите, -- продолжал шарлатан, -- мне нечем заплатить
за ночлег и за корм -- хозяйка повесит меня, если я не заплачу
ей за ночлег и за корм, а я еще молод и хочу жить.

-- Испражняйтесь! -- вдруг закричал он с отчаянием в голосе,
-- я уже вижу, что ваш вчерашний помет не оправдал моих
ожиданий.

Но ослы стояли неподвижно. И только один, самый молодой и
глупый, поднял хвост, собираясь исполнить просьбу.

-- Ну, ну, -- говорил шарлатан, -- ну, ну, понатужься,
дорогой осел, помоги странствующему шарлатану.

И осел понатужился.

-- Не то, не то, -- закричал шарлатан, -- не то. Золотом,
золотом, не то. Золотом, усеянным драгоценными камнями. И когда
он не увидел золота, то сел на землю и горько заплакал.

Горожане, девушки и посетители гостиницы стояли за его
спиной и переговаривались о том, что шут должно быть сошел с
ума и может натворить многие беды в гостинице.

-- Сударь, -- сказала давешняя девушка, сжалившись над ним,
-- сударь, пожалуйте в вашу комнату. Вы должно быть очень
устали, сударь, от долгого путешествия.

Тогда он отправился в свою комнату и лег на постель.

И вновь прожил в этой гостинице три дня, и его перестали
кормить, как других посетителей гостиницы.

Однажды вечером девушка пришла к нему и сказала:

-- Сударь, вам нечем заплатить, но если вы честный человек,
то я одолжу вам деньги.

-- Девушка, -- отвечал шарлатан, -- когда-нибудь ты будешь
жить в стеклянном дворце на берегу рая и ангелы будут
прислуживать тебе золотыми пальцами.

Он крепко поцеловал ее в губы, а потом взял деньги и уплатил
их хозяйке. На утро же вновь уселся на своего осла и отправился
в дальнейший путь.

Дорога убегала под ногами осла, а он пофыркивал, поплевывал
и бодро задирал морду в голубое небо.

-- Куда ты ведешь меня, пыльная дорога? -- говорил шарлатан
-- на краях твоих уже нет кустарников и вдали не виднеется
леса. Камни и пыль -- куда я еду?

-- В город Ульм, -- отвечали камни, а пыль молчала и только
кружилась вихрем под острыми копытами осла.

-- Согласен, -- вскричал шарлатан, и к вечеру ворота Ульма
раскрылись перед ним.

-- Ну, -- говорил он, проезжая по Ульмским улицам, -- ну,
умный странник, ну шарлатан Гансвурст, что ты придумаешь в этом
городе, чтобы найти золотой помет. Доколе будут продолжаться
твои странствия?

И он склонялся на шею своего осла в великой печали. Так он
доехал до площади, слез с осла, привязал его к фонарю и уселся
на крыльцо дома в глубокой задумчивости.

-- Траузенбах -- золотых дел мастер, -- сказал над ним
чей-то голос. Он поднял голову. -- Никого не было вокруг.

-- Траузенбах, Траузенбах, золотых дел мастер, -- настойчиво
повторил голос, и тогда он догадался, что это он сам в
задумчивости произносил эти слова.

-- И точно, -- сказал он раздумчиво, -- в городе Ульме
проживает Траузенбах.

-- Осел поднял морду.

-- Золотых дел мастер! -- вскричал шарлатан и снова
задумался. Потом весело вскочил, сел на осла и поехал дальше по
Ульмским улицам.

-- Шут, -- сказал ему пожилой бюргер, когда он остановился у
небольшого домика, с твердым намерением найти в нем
Траузенбаха, -- шут, ты знаешь, что по закону вольного Ульма в
городе может быть только один шут, и что всех прочих повесят на
его воротах.

-- Я кнехт, -- с гордостью сказал Гансвурст, -- я не шут. Я
кнехт золотых дел мастера Траузенбаха.

-- Ты -- кнехт Траузенбаха, -- с изумлением переспросил
бюргер, -- я очень хорошо знаю каждого из кнехтов Траузенбаха и
могу поклясться, что не встречал тебя среди них.

-- Пустое, -- отвечал шарлатан, -- пустое. И он поворотил
осла.

-- Подожди, -- крикнул бюргер, -- там ты не найдешь дома
Траузенбаха, а что ты чужестранец, я вижу по твоему ослу.
Зайди-ка в этот дом, не найдешь ли ты там того, кого ищешь?

Когда же шарлатан в'ехал в ворота и слез с осла, бюргер
позвал дочку и спросил у нее:

-- Дочка, видела ли ты когда-нибудь этого человека среди
моих кнехтов?

Девушка близко подошла к шарлатану.

-- Мейстер, -- сказал он, оборотясь к бюргеру, -- простите
мне, что я, только надеясь стать вашим кнехтом, уже назвал себя
этим почетным именем.

-- Хорошо, хорошо, -- отвечал мейстер, -- заходи, заходи в