разговаривать не стала.
окраине Зимогорска, примыкающей к густому сосновому бору. Два ярких
шарообразных молочно-белых электрических фонаря освещали крыльцо хорошо
срубленного бревенчатого двухэтажного здания с вывеской "Зимогорская
школа-интернат".
ждут не дождутся, когда приедет тетя Наташа, и уже заранее предвкушают, как
будут, передавая из ладошки в ладошку, не дыша, рассматривать золотую медаль,
как будут любоваться снимком хрустального кубка. Как же сказать, как объяснить
им, особенно Сергунку Орлову, так убежденному в ее непобедимости, что не
оправдала их надежд тетя Наташа, оплошала в Москве и возвращается ни с чем,
раз навсегда закаявшись пытать свое счастье на большой лыжне. А как
нахваливали, как уговаривали никого не бояться! Где, мол, тонконогим
москвичкам, модницам-накаблучницам угнаться за Хозяйкой снежной горы. Чуть
было не поверила, дура! Вот тебе и московские фу-ты ну-ты, ножки гнуты, каблук
рюмочкой! Ну, теперь все, раз и навсегда!
поставила чемодан, огляделась, вздохнула, на секунду задумалась и энергично
дернула рукоятку звонка.
щели.
тугощекий крепыш вылетел из нее и бросился на шею Наташе. Он был тяжелехонек.
Наташа невольно пригнулась, когда мальчуган повис на ней. А за Сергунком
вывалились прямо на мороз, купаясь в облаках пара, ребятишки - мальчата и
девчурки, одетые в синие матроски. "Ишь ты, даже в праздничное вырядились ради
меня!" -успела заметить Наташа.
откуда валил паром теплый воздух, Наташа сердито приговаривала:
захотели? Сергунок, кому говорю?!
тыкалось в щеки, губы, подбородок, совалось под руки, искало немедленного
прикосновения.
в дверь, чтобы как-нибудь не отпустить ее от себя, заглядывал в лицо и все
спрашивал:
чемодане? А где медаль? Покажи...
путаясь у нее в ногах и всем мешая.
поворот выучил прямо на ходу, вот так - смотри!
сделать прыжок с поворотом в воздухе и шлепнулся на пол под общий хохот ребят.
Встал, легонько сопя, деловито отряхнулся, успел ткнуть локтем под бок кого-то
из насмешников, пробурчал басом:
ехидно заметила одна из девочек.
Сергунка,- тетя Наташа, вы в Москве всех перегнали?
предвкушением смотрят на нее ребячьи глаза.
Союза.
напряженно вглядывались в лицо воспитательницы.
держал на весу Наташин чемодан. Теперь они осторожно и неслышно поставили его
на пол. Внезапно Сергунок мотнул стриженой головой:
перегоните. Да, тетя Наташа?
слово, сказала Наташа,-я больше никогда на гонки не пойду. С вами вот ходить
на лыжах буду, а на гонки - нет.
интернатом.
думаю. А это ты, Наташенька. Здравствуй! Соскучились по тебе. Верно, ребята?
Ну, что молчите? Не рады, что ли? Только и слышно было: когда да когда тетя
Наташа приедет? А приехала - радости не вижу.- Она не спеша подошла к Наташе,
расцеловала ее в обе щеки.- Ну, как там, в столицах, отличилась, рассказывай.
заглянула в лицо Наташе, а потом ребятам.
подававшая такие большие надежды и слывшая у себя в городе непобедимой Наташа
Скуратова и некогда знаменитый лыжник, бывший чемпион страны, а затем
известный тренер Степан Чудинов. Тщетно было отговаривать его, по крайней мере
сейчас. Он поступил так, как решил. Я лишь постарался еще больше утвердить его
в сделанном им выборе. Конечно, Зимогорск, а не Вологда. Именно Зимогорск -
глухое, почти таежное место, где на лыжах, как я уверил моего друга, ходят
только охотники, а о настоящем спорте вообще еще ничего пока не слышно.
таскаться по стране благодаря моей профессии разъездного корреспондента,
полностью доверился моим географическим познаниям. Но, признаться, совесть не
очень терзала меня. Я поступал так в интересах отечественного спорта и самого
Чудинова, ибо считал решение его сойти с лыжни временной блажью. Меня
несколько обнадеживало то хорошо всем нам знакомое выражение сдержанного
восторга и нетерпения, которое промелькнуло на деланно-бесстрастном лице
Степана, когда он на гонках в Москве глянул в бинокль в сторону уходившей
Скуратовой. Ведь должны же они были встретиться там, в Зимогорске, и, по моим
расчетам, довольно скоро... Ну, а дальше видно будет. А там за семь бед - один
ответ...
всяких других огнедобывающих игрушек и проводил его в Зимогорск, обещая в
скором времени наведаться туда во время одной из ближайших корреспондентских
своих поездок, чтобы поглядеть, как идет там строительство... Пожелал Чудинову
удачи на новой, вернее - на старой, стезе, куда тот теперь полностью вернулся
как инженер-строитель и архитектор.
растроганный Степан.
душе моего друга тотчас же по его прибытии в Зимогорск.
пошел туда пешком. Настроение у него было отличное. Раненая нога в последние
дни совсем не ныла, чемодан казался легким, и Чудинов, полный ощущения заново
начинающейся для него жизни, насвистывая, просторно шагал по дощатым,
очищенным от снега тротуарам Зимогорска. День был погожий, яркое зимнее солнце
заливало холодным и слепящим светом заснеженный городок. Из-за домов, ладно
срубленных из мощных стволов, глядели высокие ели, за которыми круто
вздымались горы. Казалось, что тайга и горы обступают городок со всех сторон.
За зубчатой стеной бора полого уходил склон большой горы, изрезанной ущельями
и оврагами, над которыми нависали карнизы снеговых наносов. Между стволами
ближних елей и высоких мачтовых сосен видны были фабричные трубы. И над
городом пели гудки. Далеким шмелем жужжал один, звонко трубил другой,
откуда-то из-за леса доносился тоненький гудок третьего - видимо, кончалась
смена.
аккуратных дощечках. Все говорило о том, что городок совсем молод и очень
гордится тем, что уже может называться городом. Но выдавали его недавнее
прошлое, когда он был лишь всего-навсего лесным поселком при руднике, те же
самые таблички на углах и перекрестках улиц. Многие из них еще не успели
переименоваться в улицы и продолжали называться по-прежнему, по-лесному:
Большая просека, Дровяная поляна, Сибирский тракт, Глиняная горка...
Наблюдательный глаз Чудинова в расположении и названии улиц читал историю
городка и уже угадывал, в каком направлении пошел он строиться. Вот здесь,
очевидно, город зачинался у рудничной горы, и называлось тут еще многое по
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Свержин Владимир
Каргалов Вадим
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия