красивее, чем раньше, можно купить, что надо, но я шла мимо, дальше. Здесь
все было не так. Меня коробил пристальный взгляд, который преследовал меня,
когда я клала продукты в пакеты. Подойдя к кассе, я сама быстро раскрывала
сумку и подсовывала ее кассиру, чтобы меня не оскорбили проверкой. Но
главное -- не было Юры. Его нам не хватало.
детский велосипеде, привезенном из Союза. Юра легко и быстро крутил педали и
очень прямо держал спину -- ехал словно по арене цирка. Заметив нас, он
тормознул, соскочил с седла и, улыбнувшись, предстал перед нами, на миг
похожий на того милого мальчика, которого мы увидели месяцев восемь тому.
Делайте рекламу.
магазина.
рукой.
как тут. Теперь за покупками мы ходили только сюда, с полным правом называя
это заведение "Юрина лавка".
тесноте на стеллажах имелось все, что предлагали и большие магазины. Цены
были ниже, чем в супере, и в лавку сразу же проторили дорожку не только оли¬
мы, но и туземное население. За лоснящуюся от жира толстобокую копченую
селедку здесь платили пятерку, в супере такая тянула на все десять. Здесь
можно было купить подешевле приличное мясо, палку колбасы и многое другое.
двигаясь от стеллажа к стеллажу, к кассе, весам, одаривая всех улыбкой и
всякими вкусностями.
нарезал маленький соленый огурец и один кусочек отправлял себе в рот. На
лице его написано удовольствие. Ну, как не купить такие хрустящие чудо-
огурчики?
аппетитно говорит Юра, вынимая из холодильника пакет и подбрасывая его в
руке.
Юры, были их компаньоны, Миша и Светлана, совсем молодая пара, смуглые,
чернявые -- с Кавказа. Они тоже отпускали и взвешивали, резали и объясняли.
Миша, как и Юра, привозил продукты, таскал коробки и мешки, но все остальные
владельцы магазина блекли в юрином свете. Покупатели тянулись к нему, у него
спрашивали, с ним говорили. Только и слышно было: "Юра! Юра! Юрочка!"
позже других, и, забыв днем купить молоко или хлеб, мы бежали сюда.
сыр.
видно, когда он не улыбается, как сейчас. Мне стало его жаль. В другой раз
вот так же перед концом работы, когда в лавке было пусто, я спросила:
слышно: "Юра! Юрочка!", но все больше вперед выступал Миша. Он был красивый
мальчик с усами, за те месяцы, что работала лавка, повзрослел и поднаторел в
торговле, теперь он старался подойти к покупателю первым:
родители. Стал приходить сюда однорукий старик с орденскими колодками на
пиджаке. Он перебирал овощи и всех уговаривал купить сдобные сладкие булочки
с повидлом, говорил, что вкусно и дешево -- всего за шекель. Это был Мишин
дедушка.
знает, будто Юра ей едва знаком.
мне невозможно было не узнать что-нибудь о Юре. В другой раз, когда Светланы
не было в магазине, я сочувственно сказала Мише:
они ни были краев, Мишина мама, как могла, помогала детям, до упаду
хлопотала в магазине. В ней чувствовалась доброта -- и не только к своим де¬
тям.
не его дело, понимаете. Ну, не его. Он хотел бы открыть цирковую студию. Но
как? Нужны деньги, а денег у него нет.
Покупателей там и теперь немало, но ходить стало скучно, будто что-то
погасло.
вправду, уехал в Эйлат в поисках Музы. Или заработка. Дай Бог ему удачи! Дай
Бог!
маленькие магазинчики, которые мы называем "олимовские лавки" -- хозяева в
них олимы. Еще раньше, чем Юра, в самом центре городка основал свою лавку
Шмуль из Ташкента. Он рыжеват, веснушчат, упитан и округл. Круглый его рот
замкнут в улыбке, а светлые прозрачные глаза не улыбаются. Он двигается
быстро и энергично, а толстые руки поднимают тяжелые коробки довольно легко.
Лавка его всегда полным-полна людьми и снедью. Здесь есть все на любой вкус,
даже печень трески и шпроты: он знает, что названия этих деликатесов еще не
успели забыть олимы. У Шмуля можно купить дешевые сигареты, есть и водка на
любой карман.
Людочка убеждала покупать только у них -- здесь все самое вкусное и самое
дешевое. Она знала постоянных покупателей и встречала входящих:
Шмулю. Девушка не улыбается, не убеждает, просто работает. Шмуль относится к
этому спокойно: его лавка все равно процветает. Место бойкое, речь русская,
товары чуть дешевле. Кушать людям все равно надо.
долларов? Шекелей? Не знают. Но машину и яхту -- точно. Авто работает на
развитие торговли, а яхта, прикрытая брезентом, ждет своего часа во дворе
виллы, которую снимает Шмуль. Возможно, он и в самом деле открыл свое дело
не в долг -- умеет парень жить. Полгода спустя он открыл еще одну лавчонку --
в соседнем городке -- взял туда на работу тоже олимку.
безработная.
наведешь порядок. И все за тысячу. Добавлять не хотел.
городке, а на окраине соседнего, в двух километрах от нашего дома. Мы
возвращались с моря, как всегда, пешком и зашли в этот магазинчик купить
что-нибудь на ужин. Спросили на иврите и вдруг услышали родное:
пятидесяти, глаза умные, а лицо уныло, вроде помято. И плечи у него унылые --
опущенные. Звали хозяина Иосиф, и лавку для себя мы стали называть "Йосина
лавка". Это название осталось для нас и до сих пор, хотя прежнего хозяина
давно уже там нет.
торговую обитель русской речи -- Йоси показал нам свое сокровище.