слез, когда "Дакия Счастливая" медленно ушла в море, ничто не предвещало
грядущих бурь и бедствий. Понт был спокоен, и небо сияло лазурью.
которого несколько дней ожидали с нетерпением в Томах корабельщики. Он был
благоприятен для нас, так как веял со стороны Таврики.
с собою, надеясь использовать мое искусство в каллиграфии для писания
торговых договоров и всякого рода расписок.
были ли то слезы или морские испарения, поднимающиеся над Понтом при
восходе солнца. Мы медленно отплывали, и сначала исчез из поля зрения храм
Диоскуров, потом белоколонная базилика, затем растаял в воздухе храм
Гермеса, стоящий высоко на холме, над дубовой рощей. Вскоре мы повернули
на полдень и пошли вдоль гористого берега.
русой бороде было много серебра, но старик сдерживал свои чувства, потому
что его простая душа верила в справедливость на земле.
каждый камень, однако предстоящее путешествие наполняло мое сердце
ожиданием, и оно сжималось от предчувствий. Все обещало мне богатую смену
впечатлений. Для меня начиналась новая жизнь, но я не предвидел того, что
уже готовило мне будущее.
5
разлукой с дорогими людьми, которых только что покинул, я сидел на помосте
и с одинаковым волнением смотрел на берег и на море. Корабль слегка
поскрипывал и неуклонно стремился к своей цели, пользуясь благоприятным
ветром, упруго надувшим парус. Время от времени около корабля из воды
выскакивали радостные дельфины с выпученными глазами и, красиво изгибая
спину, снова падали в море, с шумом расплескивая воду.
Византии. Осторожный Диомед вообще не любил уходить в открытое море,
считая, что только неразумные люди решаются пересекать большие водные
пространства, руководствуясь солнцем или звездами, сокращая таким образом
срок плавания, но, с другой стороны, подвергая корабль опасностям.
имели возможность разглядеть или селения, или темные рощи, или коз на
полянах, или еще какие-нибудь виды, то удалялись, и тогда справа от нас
виднелась только гряда голубоватых гор. Но лишь наступил вечер и кровавое
солнце коснулось горизонта, Диомед остановил бег корабля. Мы провели ночь
в заветрии, за длинным мысом, развели среди скал костер и сварили похлебку
из рыб, пойманных сетью во время плавания, а пастухи, стерегшие поблизости
стадо овец, принесли нам сыр и амфору холодной воды, получив от Диомеда
несколько оболов за услугу. Когда миновала ночь и звезды стали бледнеть на
небосклоне, мы снова подняли парус и продолжали путь, удаляясь в море,
чтобы сократить дорогу.
на небо. Ветер дул со все увеличивающейся силой, с полночной стороны
появились черные облака, которые росли с непонятной быстротой и неожиданно
закрыли солнце, и тогда в мире наступил мрак, хотя было еще далеко до
полудня. Вдруг борей с такой яростью обрушился на корабль, что во
мгновение ока разорвал парус на мачте и унес в море. В то же время
разверзлись небесные хляби и начался ливень, а море вскипело, и волны,
подобно весам Немезиды, то вздымали судно на огромную высоту, то снова
низвергали его, как жалкую щепку, в страшную бездну. От этого метания
корабля замирало сердце. И в довершение ужаса внезапно наступившую тьму
стали прорезать молнии наподобие тех, что держит в деснице Юпитер, и шум
бури заглушали чудовищные удары грома. Молнии вспыхивали одна за другой,
озаряя на мгновение корабль, кипение моря и искаженные от страха
человеческие лица с черными открытыми устами, однако их криков не было
слышно за диким воем бури, и потом снова гремел чудовищный гром. Цепляясь
за снасти, мы каждую минуту ждали гибели...
среди волн, и уже были в крайнем изнеможении, но однажды утром ветер стал
стихать, и мы снова воспрянули духом. Однако нас со всех сторон окружала
морская стихия, озаренная белесым светом холодного дня. Невозможно было
определить, где полночная сторона, а где полуденная, где восток и где
запад, потому что небо закрывали густые облака, совершенно скрывавшие
солнце. Мы уже считали, что оно не взошло в тот день и что это конец мира.
Когда же снова наступил вечерний мрак, мы увидели вдали блистание огня и
поняли, что находимся недалеко от земли. Диомед обсуждал с корабельщиками,
что это может быть. Одни говорили, что перед нами Синопа, другие
утверждали, что за несколько дней скитания по морю нас могло отнести к
берегам Таврики и что это горит светильник Херсонеса. Впрочем, было ясно,
что все должно разрешиться в ближайшее время, так как нам ничего не
оставалось, как направить корабль на заманчивый свет и искать прибежища и
покоя в любом посланном нам богами порту. Но каково было наше изумление,
когда корабль, манимый, как мотылек, светильником, ударился с разбегу о
подводный камень и оказался среди пустынных скал. Поскольку мне удалось
разглядеть среди ночной темноты, перед нами лежал дикий и никем не
обитаемый берег. Со страшным треском корабль раскололся и склонился набок,
и когда мы стали с отчаянными криками искать спасения на земле, вдруг
среди скал появились звероподобные люди с дубинами в руках и напали на
нас.
увидеть, как в дальнейшем развивались события. По пояс в воде, я спрятался
за скалой. К моему ужасу, передо мной появился бородатый человек, одетый,
как Геркулес, в звериную шкуру; он ударил меня дубиной по голове, и мое
сознание погрузилось во мрак. Очнулся я уже на берегу и увидел, что лежу,
связанный по рукам и ногам, вместе с другими. Рядом со мной стонал Диомед.
Я понял, что мы очутились во власти береговых пиратов, которые приманивают
корабли и захватывают товары. В Томах корабельщики иногда рассказывали о
таких событиях.
кораблекрушения, но все-таки пиратам удалось кое-чем поживиться, и я
видел, как они услаждали себя медом. Рабы наши уже были заодно с
разбойниками, и один из них, по имени Ксантипп, казавшийся самым преданным
своему господину, подошел к нам и стал с ругательствами попирать ногой
лежавшего во прахе патрона, а злодеи смотрели на эту сцену и смеялись.
Потом Диомеду, мне и корабельщикам развязали ноги, подняли нас всех
пинками и повели в глубь страны. Еще раз в мире наступал рассвет. Мы шли и
шли. Щебнистая дорога постепенно превратилась в узкую тропу, вившуюся над
пропастью, где шумел яростный горный поток. Спустя некоторое время мы
оказались на довольно широкой площадке, на которой росли корявые деревья и
за ними чернел зев пещеры. Разбойники загнали нас в нее, а сами развели
костер и, греясь у огня, стали жарить на вертеле вепря, и до нас долетал
раздражающий запах жареной свинины.
чесноком и запивая ее вином, которое они, по примеру скифов, не считали
нужным разбавлять водою и быстро охмелели, а когда насытились, то
развязали нам руки и дали каждому по большому куску мяса и по чаше вина.
Предводитель, тот бородатый человек в звериной шкуре, что ударил меня
дубиной, грубым голосом произнес:
то это потому, что не можем поступить иначе.
приятелей:
один из разбойников со знанием дела посоветовал предводителю:
чем тратить пищу на поддержание никому не нужной жизни?
для того, чтобы в течение двух или трех лет вертеть мельничный жернов.
от изумления, с такими словами:
люди, опытные в вождении кораблей. Выгоднее плавать по морю и нападать на
торговцев, чем ждать их в скалах. Хотите быть с нами?
оставленных в Томах, о римских боевых галерах, что недавно прибыли в Понт,
но предводитель разбойников только рассмеялся в ответ.
угодно красивых женщин, а если бояться римлян, то никогда человек не будет
счастливым и свободным на земле.
опасности и радости их жизни. Но мне почему-то такого предложения не было
сделано, и я оставался с Диомедом на положении пленников.
зубами и, видимо, всем своим существом радуясь новому положению вещей,
спросил рыжебородого:
Шилова Юлия
Акунин Борис
Василенко Иван
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Плотников Александр