кнопочкам аппарата, а я, проклиная все на свете, поплелась обратно в дом.
пригорюнившись в столовой. - Что за женщина? И как только Герман промучился
с ней столько лет?!"
был вид победительницы.
присвоив все лавры себе. - Такси приедет через пять минут. В доме есть
ценные вещи?
деньги, - ответила я, подразумевая свои неподкупность и бескорыстность
одновременно.
взглядом окинула столовую и сказала:
Музыкальный центр.
магнитофон, а в библиотеке компьютер, - добавила я. - Если всю ночь меня
донимали из-за этого хлама, я повешусь или утоплюсь в Реке Сестре. Сказали б
сразу, чего хотят, я сама все это вынесла бы за калитку.
вздохнула она.
прервал нашу беседу.
Глава 4
обсудить со мной тяготы прошедшей ночи, без умолку трещала о своих
родственниках. Я из чувства благодарности вынуждена была поддерживать
разговор.
и непутевый муж Ольги - когда-то ухлестывал за мной. По этой причине Алиса
считала своим долгом держать меня в курсе всех их семейных проблем.
Алиса, - и теперь знает множество проклятий...
аметист и повесила его на шею Кириллу.
утверждает, что этот камень лечит самых закоренелых энтузиастов бутылки,
вызывая у них стойкое отвращение к спиртному. Теперь Кирилл не расстается с
аметистом даже ночью. Даже ночью.
завидным постоянством.
Ольги.
Обрадуются все.
фибрами своей странной души, и содрогнулась. К тому же видеть пьющего с
отвращением Кирю (с аметистом на шее) почему-то не хотелось.
сравнении с Алисиными, просто клад. На проспекте Энгельса я вышла из такси
и, пообещав Алисе держать ее в курсе, повернула на тихую улочку Гданьскую,
где в просторной четырехкомнатной квартире проживала семья моего
единственного дядюшки Вячеслава.
высокие металлические ворота входя в заросший деревьями глухой и сумрачный
двор. - Если кому-нибудь вздумается испытать на прочность мою бедную голову,
боюсь, это получится без всяких затей: легко и просто".
широкой лестнице поднялась на второй этаж. Этот трехэтажный дом когда-то был
средоточием коммуналок. Теперь же народ рассортировался по отдельным
квартирам, и в этом подъезде осталось всего три семьи. На первом этаже живут
честные люди, на третьем - банкир, а между честными людьми и банкиром - мой
дядюшка профессор Волошинов.
драгоценная личность находится под неусыпным оком секьюрити, я наконец-то
почувствовала себя в полной безопасности, ибо знала, что любой посторонний
мгновенно вызовет у многочисленной охраны банкира самый живейший интерес.
большие опасения и, уверяю вас, не беспочвенные, поскольку совсем недавно
интеллигентная семья Волошиновых едва пережила стресс.
банкира были произведены то ли автоматные, то ли гранатометные выстрелы. Мой
дядюшка - профессор от страха самым неинтеллигентным образом наделал полные
штаны, и тут я его прекрасно понимаю. Если в его окнах не осталось ни одного
стекла, можно предположить, что делалось в квартире банкира. К тому же
всегда есть опасность, что в следующий раз террористы просто перепутают
этажи.
Здесь я целиком и полностью с ней согласнa.
банкиры, не лучше ли семье простого профессора, заведующего кафедрой
какой-то ничтожной начертательной геометрии, вести себя скромней и
разменяться на что-нибудь более соответствующее его положению и доходам.
апартаментам на Гданьской, квартире на площади Мужества, даче в Лисьем носу,
старому автомобилю "Жигули" и трем телефонам. Хотя и здесь его можно понять.
Теперь всякий старается хоть как-нибудь процветать.
уверенности, что в шесть-то часов утра кто-нибудь из семейства Волошиновых
обязательно окажется дома. Ожидания не обманули. Дверь открыла Нина
Аркадьевна. Ей, видимо, хотелось изобразить радость, но по лицу было видно,
что она неприятно удивлена.
честно призналась я.
напоминали ненависть, хотя внешне отношения пока не выходили за рамки
родственных. Поэтому жена дяди вынуждена была проявить радушие.
срочно сделать педикюр.
ногами.
пятками и тщательно выбритыми ногами вышла в прихожую, собираясь ближайшие
сорок минут провести перед высоким старинным зеркалом, выяснилось, что меня
ожидает неприятный сюрприз. Нина Аркадьевна в ходе длительной и весьма
эмоциональной беседы с моей обожаемой Алисой оказалась в курсе всех моих
проблем, что абсолютно не входило в мои планы.
она.
ответила я. - Кто-то покушается...
Нина Аркадьевна, явно намекая на последнее волеизъявление моей покойной
бабушки, представляющееся ей несправедливым лишь на основании того, что оно
оказалось в мою пользу.
не слишком жаловала меня, а после смерти бабушки, когда благодаря ее
завещанию наследницей виллы в Сестрорецке и квартиры на Васильевском стала
я, хроническая неприязнь родственников перешла в острую форму.
чайничек заварку, сказала Нина Аркадьевна. - Это все твой эгоцентризм. Жила
бы как все, не меняла бы мужей, как перчатки, до сих пор была бы счастлива,
как я.
грязном (как и все в квартире тетушки) стуле перед широким блюдом и
принялась таскать одно за другим песочное печенье.
Конечно, остаться в двадцать лет круглой сиротой неприятно...
миру, влипать в разные истории и не рожать детей.
Акунин Борис
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Доценко Виктор
Пехов Алексей