слышал стонущие вздохи Катюши. А потом не выдержал. И вбежал, чтобы
удостоверится в своей ошибке, в напрасности своих страшных подозрений.
большие глаза Кати-Катюши. Когда он убежал сломя голову, вспыхнувший и
потерянный, я обернулся к сестричке и увидел в ее глазах дрожащие слезы.
обращая внимания на грохот шального разрыва, редкие одиночные выстрелы с
линии передовых окопов. Катя-Катюша была какое-то время напряжена, но я
растопил ее.
трепета. Ты, как небожитель берешь ее мятущуюся душу и вводишь через ворота
боли в эдемские сады наслаждений. Играешь на ней, осторожно пробуя, как на
новеньком музыкальном инструменте. Он еще не настроен. Настраиваешь,
прислушиваясь к божественному камертону в своей душе, чутко откликаясь на
малейший отзыв ее тонких, нетронутых до того струн готовой и ждущей плоти.
Пробуждаешь спящего.
женщины есть своя прекрасная грань, нужно ее только увидеть. У кого-то грань
одна, у кого-то две.
Бежецка, из моей последней мирной осени. Алмаз, который я до конца не
раскрыл, не изучил, не познал.
и познал (о, какой точный библейский термин!) ее всю.
смущать взглядом одевающуюся Катю-Катюшу. Пройдя аршин тридцать к тылу,
увидел солдат и лежащего на шинели Федю, мертвого. В лице ни кровинки, в
груди - красная дыра, легкое видно. Тем шальным снарядом его накрыло.
сделать уже нельзя, выпрямилась и перевела взгляд на меня.
мальчика Федю Галушко, себя самого из ТОЙ жизни. Если б не я, если б наорал,
если б не этот случай-случка... В отпуск хотел отправить, в Вятскую...
отеческом отношении в Феде. И, видно, было в моих глазах что-то такое,
отчего Катя задрожала губами и разрыдалась. Хотела упасть мне на грудь, но
что-то остановило, и она, растолкав унтеров, убежала.
хорошее, удачное. Вдохновенное. Так меня не радует отчего-то даже наше
теперешнее наступление, как возбуждало и армию, и всю Россию наше тогдашнее
продвижение, когда взломав немецкую оборону, мы ходко пошли вперед.
Брусилова обожала вся армия, вся Россия. Он стал национальным героем.
разворотило бедро. Врачи спасли ногу.
отчего я подумал об их сходстве."
x x x
в кабинете. Перед ним лежал листок, на который Ковалев выписывал фамилии
офицеров контрразведки - носителей той служебной информации, которая утекала
к красным. Список был довольно внушительный, а был бы еще больше, если б
Ковалев, покумекав ночку с Козловым, не придумали способ сократить его. Пару
месяцев назад они по отработанному плану в приватных беседах за бутылкой
водки запустили в строго очерченные круги коллег по управлению
правдоподобную дезу. Отслеживая действия красных и перепроверяя по каналам
разведки, они убедились, что большая часть дезы не прошла. Этот нехитрый
трюк позволил сильно сократить список.
поигрывая цепочкой с маленьким деревянным черепом.
эту цепочку.
накручивать на палец. Вот так.
на него, и череп уткнулся подбородком в ноготь...
туда и свою фамилию, и тут же вычеркнул ее. Затем он вычеркнул генерала
Ходько, начальника контрразведки, посчитав его шпионство маловероятным.
Выяснив об утечке, Ковалев и Козлов докладывали об этом Ходько, и тот именно
им поручил вычислить предателя.
Закончил Житомирское училище. Воевал еще в японскую. В Добровольческой армии
с ее основания. Собственно, участвовал в формировании.
окружении гетмана. После взятия Киева Петлюрой бежал в Румынию, оттуда морем
в Новороссийск.
никаких проколов в нем. Этот от красных настрадался больше всех. Этот вряд
ли.
лошадка, хотя рекомендации самые лучшие. Одно время был порученцем в
секретариате Ходько. Кто его рекомендовал в управление? Ежевский и недавно
погибший в стычках с махновцами штабс-ротмистр Карнаухов.
количество проверок никогда не может быть признано достаточным. Лишнее не
помешает. Кашу маслом...
конечно, его лично знает.. знал. Может быть Ежевский, может быть сам Ходько.
Но Ковалев не знает. А должен. Ничего, узнает.
скобках "Карнаухов". Кстати, начало службы подпоручика почти точно совпадает
с началом утечки.
низенького, рыхлого толстячка, вечно потеющего, сидевшего этажом ниже в
большой классной комнате, ныне Архиве. Оперативной работой Горелов не
занимался, сидел на бумагах и, значит, обладал богатой информацией.
петербургский университет... Ковалев усмехнулся: небось папашка, такой же
толстый и рыхлый как сынок, послал учиться в надежде на продолжателя дела.
Да только сын беспутный попался. И учился ни шатко, ни валко и- черт
патриотический шилом кольнул - в четырнадцатом на всеобщем поветрии ушел
вольноопределяющимся на германский фронт.
ставшего к тому времени крупным военным поставщиком, лично знакомым с
Гришкой Распутиным, осел в штабе, а потом и вовсе перебрался в столицу, где
продолжал службу, не желая отчего-то совсем распростится с погонами. Но не
очень преуспел, до сих пор штабс-капитан. С папиными-то связями и по
близости к штабам, мог бы уже подполковником ходить, как минимум. А он как
максимум штабс-капитан. Значит, совсем бездарный. И тут осел в теплом месте,
над бумагами корпит, по связям папы, наверное. А где папенька его, кстати?..
правой рукой открыл ящик стола, левой кинул туда листок, правой задвинул
ящик. Не столько по привычке, еще не успевшей закрепиться, сколько потому,
что последним в его списке значился поручик Козлов.
захожу. А если кто-то в служебное время в служебном кабинете уд свой дрочит,
ему, конечно, будет неудобно, что не постучались.
и называется: питать слабость. Потому как и не за что, а вот симпатизирую!
находите.
Я не без способностей. Причем, именно к тому делу, коим мы тут с вами имеем
честь заниматься. Еще я свободный человек, без особых предрассудков.
Несколько циничный.
Николай Палыч? Циник - это человек, который не стесняясь говорит вслух ту
правду, которую все знают, но не рискуют произнести сами. Герой, по сути.
Первый, кто решается сказать. А уж остальным потом легче. Так и происходит
раскрепощение нравов, через циников.
смахивают фамилии не спросивши. Всю империю кровью залили.
Посняков Андрей
Акунин Борис
Якубенко Николай
Контровский Владимир
Корнев Павел
Шилова Юлия