силен, силен!
засмеялась. - Всю прямо в калачик свернул...
он напряг мышцы, готовясь по первому ее знаку совершить геройство.
героя. - Ох и силен!
готов схватить ее в охапку и бежать с ней в комнаты, ото всех подальше, но
трезвое ее наставление уже руководило им, и он сказал, надеясь:
и поднялась с ковра.
шубам, наваленным в прихожей, теперь уже Мерсинду держал он за руку, все
больше поражаясь легкости, с которой она согласилась ответить на его любовь.
возникла встрепанная Дельфиния, и Мерсинда, привычно и деловито сняв нагар
со свечки, уселась на красную кушетку и с легкой усмешкой выжидательно
уставилась на нашего героя, который, опустившись на стул, застыл.
спросила:
похлопала по кушетке.
выпейте... Ступайте же!
встретилась ему, но он оттолкнул ее.
не держат. Бутылка выскользнула из рук. Вино пролилось. Покачиваясь, он
направился обратно, не слыша, как за карточным столом снова возгорается
спор.
поднять... Гренадер-то мне не чета..." [65]
его Мерсинда.
ну... Ну, ложитесь рядышком...
страшно взвизгнула, стала выгибаться вся, и, видимо, пальцы его ослабли,
разжались, и она со всей этой немалой высоты рухнула на пол.
следом, но никто не бежал на помощь к Мерсинде, что, может быть, было и
кстати, ибо никто не помешал Авросимову упасть на чью-то шубу и провалиться
в небытие.
глухую боль в голове и слыша, как в зале, перебивая друг друга, нехорошо так
бранятся его сотоварищи.
поставили бы себя на место нашего героя, раздираемого любовью и всякой
чертовщиной, которая со вчерашнего дня сушит ему голову. Когда на месте
мирно веселящихся фигур вы застаете ожесточение и желание какого-то
оправдания неизвестно перед кем, каково-то вам, милостивый государь? И здесь
вы встречаете суд, и [66] здесь, изволите ли видеть, вам задают вопросы с
гневом, пристрастием и насмешкой. А вы всё утверждаете себя, хоть и тщетны
ваши усилия, как тот злодей - перед лицом Комитета.
друзей, стоящих друг перед другом с видом молодых петухов, утверждающих свои
права.
трезво. - Здесь не место и не время обсуждать мое поведение. Тем более что и
у вас рыльца в пушку...
оттопыренными красными ушами.
от него.
речь? Я забочусь о собственной чести. Мое - это мое. Мы же прелестно
веселились. Оставьте поручика...
с Дельфинией, а именно - Сереженька. - Вы, Бутурлин, напрасно им все это
объясняете... Они же притворяются... Я, дак, палил, например, в самую
гущу... А что? Или вот, когда мы князя Щепина вязали на площади, даже он
меня оправдал... Он мне сказал: "Вот я бы, к примеру, тебя вязать не стал
бы... Я бы тебя - саблей... А ты великодушен, черт!" ...Сроду не забуду, как
[67] он это сказал. Ведь промеж нас - одно рыцарство должно быть, понятия
чести...
муки-то за них принимать должен?
отрывают от спора, потом засмеялся и сказал:
умирать охота? Даже государю...
устах сказал гренадерский поручик, - мне довелось в охоте его
сопровождать...
показалось, что он видит перед собой государя, шагающего по высокой траве в
кожаном камзоле, высоких ботфортах, с мушкетом в руках.
расположении, он, смеясь, заметил окружающим его, что разница между
положением царя дичи и царя человеческого лишь в том, что за этим бегать
надо, а тот сидит и дожидается, когда его прикончат... [68]
иглам, приблизился к нему и спросил тихо:
заблагорассудится? - и снова выпил.
опустился на ковер и стал пить, как вдруг гренадерский поручик, уже изрядно
хмельной, неожиданно приблизился и спросил, теребя усики:
бунтовщикам симпатии высказывали...
Петербург конвоировал, имея, представьте, указание - стрелять, коли что...
Ага... Вот так сидел с ним... - и он опустился рядом с Авросимовым и
прижался плечом к его плечу. - Вот так сидел...
намеревался чего?..
выразительными как никогда.
они - напротив. Я ему сказал: "Эта картина изображает нас с вами как
единомышленников". Он засмеялся. "Вас это пугает?" - спросил он. "Нисколько,
- ответил я. - Даже поучительно весьма, не будучи виновным, ощутить себя в
таковой роли". Он снова засмеялся, потом сказал: "Один Бог знает истинную
нашу вину, ибо в житейском смысле мы всегда виноваты друг перед другом..." -
"Однако везут вас, а не меня", - возразил я. "Один Бог знает истинную вину,
- задумчиво повторил он. - Склонность служить общественному благу - не есть
вина". - "Вы-то чем служили, позвольте спросить?" - удивился я.
усмехнулся и ответствовал: "Мой полк был лучшим на царском смотре. Это ли не
служба?" Тут я заметил, что спящие дотоле жандармы бодрствуют и один из них
косится в мою сторону.
любезный, не можете знать да и не должны... Кто вы такой? [70]
меня двести душ... Я государю служу... А вы кто такой?..
легко и уверенно и как бы сквозь туман различал теперь лица, которые все
были милы и доброжелательны и словно повернуты в его сторону, делясь с ним
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Громыко Ольга
Корнев Павел
Херберт Фрэнк
Майер Стефани