Чтение 8–й страницы книги ~Гобсек~

лишь протянуть сострадательно руку, чтобы спасти ее. И я сделал попытку.

- Это ваши собственные бриллианты, сударыня? - спросил я.

- Да, сударь, - ответила она, надменно взглянув на меня.

- Пишите акт о продаже с последующим выкупом, болтун, -сказал Гобсек и,
встав из-за стола, указал мне рукой на свое кресло.

- Вы, сударыня, вероятно, замужем? -задал я второй вопрос.

Графиня нетерпеливо кивнула головой.

- Я отказываюсь составлять акт! - воскликнул я.

- Почему это? - спросил Гобсек.

- Как "почему"? - возмутился я и, отведя старика к окну, вполголоса
сказал: - Замужняя женщина во всем зависит от мужа, сделка будет признана
незаконной, а вам не удастся сослаться на свое неведение, раз налицо будет
акт. Вам придется предъявить эти бриллианты, так как в акте будут указаны их
вес, стоимость и грань.

Гобсек прервал меня кивком головы и повернулся к двум преступникам.

- Он прав. Условия меняются. Восемьдесят тысяч наличными, а бриллианты
останутся у меня, -добавил он глухим и тоненьким голоском.- При сделках на
движимое имущество собственность лучше всяких актов.

- Но...- заговорил было де Трай.

- Соглашайтесь или берите обратно, - перебил его Гобсек и протянул
ларчик графине.- Я не хочу рисковать.

- Гораздо лучше для вас броситься к ногам мужа, - шепнул я графине.

Ростовщик понял по движению моих губ, что я сказал, и бросил на меня
холодный взгляд.

Молодой щеголь побледнел как полотно. Графиня явно колебалась. Максим
де Трай подошел к ней, и, хотя он говорил очень тихо, я расслышал слова:
"Прощай, дорогая Анастази. Будь счастлива. А я... Завтра я уже избавлюсь от
всех забот".

- Сударь! - воскликнула графиня, быстро повернувшись к Гобсеку.- Я
согласна, я принимаю ваши условия.

- Ну вот и хорошо! - отозвался старик.- Трудно вас уломать, красавица
моя.-Он подписал банковский чек на пятьдесят тысяч и вручил его графине.- А
вдобавок к этому, - сказал он с улыбкой, очень похожей на

вольтеровскую, - я в счет остальной платежной суммы даю вам на тридцать
тысяч векселей, самых бесспорных, самых для вас надежных. Все равно что
золотом выложу эту сумму. Граф де Трай только что сказал мне: "Мои векселя
всегда будут оплачены", - добавил Гобсек, подавая графине векселя,
подписанные графом, опротестованные накануне одним из собратьев Гобсека и,
вероятно, проданные ему за бесценок.

Максим де Трай разразился рычанием, в котором явственно прозвучали
слова: "Старый подлец!"

Гобсеки бровью не повел, спокойно достал из картонного футляра пару
пистолетов и холодно сказал:

- Первый выстрел за мной, по праву оскорбленной стороны.

- Максим, - тихо вскрикнула графиня, - извинитесь! Вы должны извиниться
перед господином Гобсеком.

- Сударь, я не имел намерения оскорбить вас, - пробормотал граф.

- Я это прекрасно знаю, - спокойно ответил Гобсек.- В ваши намерения
входило только не заплатить по векселям.

Графиня встала и, поклонившись, выбежала, видимо, охваченная ужасом.
Графу де Трай пришлось последовать за ней, но на прощанье он сказал:

- Если вы хоть словом обмолвитесь обо всем этом, господа, прольется
ваша или моя кровь.

- Аминь! - ответил ему Гобсек, пряча пистолеты.- Чтобы пролить свою
кровь, надо ее иметь, милый мой, а у тебя в жилах вместо крови грязь.

Когда хлопнула наружная дверь и оба экипажа отъехали, Гобсек вскочил с
места и, приплясывая, закричал:

- А бриллианты у меня! А бриллианты-то мои! Великолепные бриллианты!
Дивные бриллианты! И как дешево достались! А-а, господа Вербруст и Жигонне!
Вы думали поддеть старика Гобсека? А я сам вас поддел! Я

все получил сполна! Куда вам до меня! Мелко плаваете! Какие у них
глупые будут рожи, когда я расскажу нынешнюю историю между двумя партиями в
домино!

Эта свирепая радость, это злобное торжество дикаря, завладевшего
блестящими камешками, ошеломили меня. Я остолбенел, онемел.

-Ах, ты еще тут, голубчик! Я и забыл совсем. Мы нынче пообедаем вместе.
У тебя пообедаем - я ведь не веду хозяйства, а все эти рестораторы с их
подливками да соусами, с их винами - сущие душегубы. Они самого дьявола
отравят.

Заметив наконец выражение моего лица, он сразу вернулся к холодной
бесстрастности.

- Вам этого не понять, - сказал он, усаживаясь у камина, где стояла на
жаровне жестяная кастрюлька с молоком.- Хотите позавтракать со мной? -
добавил он.- Пожалуй, и на двоих хватит.

- Нет, спасибо, - ответил я. - Я всегда завтракаю в полдень.

В ату минуту в коридоре послышались чьи-то торопливые шаги.

Кто-то остановился у дверей Гобсека и яростно постучал в них. Ростовщик
направился к порогу и, поглядев в окошечко, отпер двери. Вошел человек лет
тридцати пяти, вероятно, показавшийся ему безобидным, несмотря на свой
гневный стук.

Посетитель одет был просто, а наружностью напоминал покойного герцога
Ришелье. Это был супруг графини, и вы, вероятно, встречали его в свете: -у
него была, прошу извинить меня за это определение, вельможная осанка
государственных мужей, обитателей вашего предместья.

- Сударь, - сказал он Гобсеку, к которому вернулось все его
спокойствие, - моя жена была у вас?

- Возможно.

- Вы что же, сударь, не понимаете меня?

- Не имею чести знать вашу супругу, - ответил ростовщик.- У меня нынче
утром перебывало много народу- мужнины, женщины, девицы, похожие на юношей,
и юноши, похожие на девиц. Мне, право, трудно...

-Шутки в сторону, сударь! Я говорю о своей жене. Она только что была у
вас.

- Откуда же мне знать, что эта дама- ваша супруга? Я не имел
удовольствия встречаться с вами.

- Ошибаетесь, господин Гобсек, - сказал граф с глубокой иронией. - Мы
встретились с вами однажды утром в спальне моей жены. Вы приходили взимать
деньги по векселю, по которому она никаких денег не получала.

-А уж это не мое дело-разузнавать, какими ценностями ей была возмещена
эта сумма, - возразил Гобсек, бросив на графа ехидный взгляд.- Я учел ее
вексель при расчетах с одним из моих коллег. Кстати, позвольте заметить вам,
граф, - добавил Гобсек без малейшей тени волнения, неторопливо засыпав кофе
в молоко, - позвольте заметить вам, что, по моему разумению, вы не имеете
права читать мне нотации в собственном моем доме. Я, сударь, достиг
совершеннолетия еще в шестьдесят первом году прошлого века.

- Милостивый государь, вы купили у моей жены по крайне низкой цене
бриллианты, не принадлежащие ей, - это фамильные драгоценности.

- Я не считаю себя обязанным посвящать вас в тайны моих сделок, но
скажу вам, однако, что если графиня и взяла у вас без спросу бриллианты, вам
следовало предупредить письменно всех ювелиров, чтобы их не покупали, - ваша
супруга могла продать бриллианты по частям.

- Сударь! - воскликнул граф.- Вы ведь знаете мою жену!

- Верно.

- Как замужняя женщина, она подчиняется мужу.

- Возможно.

-Она не имела права распоряжаться бриллиантами!

- Правильно.

- Ну, так как же, сударь?

-А вот как! Я знаю вашу жену, она подчинена мужу, - согласен с вами; ей
еще и другим приходится подчиняться, - но ваших бриллиантов я не знаю. Если
ваша супруга подписывает векселя, то, очевидно, она может и заключать
коммерческие сделки, покупать бриллианты или брать их на комиссию для
продажи. Это бывает.

- Прощайте, сударь! - воскликнул граф, бледнея от гнева. - Существует
суд.

- Правильно.

- Вот этот господин, - добавил граф, указывая на меня, - был свидетелем
продажи.

- Возможно. Граф направился к двери.

Видя, что дело принимает серьезный оборот, я решил вмешаться и
примирить противников.

- Граф, - сказал я, - вы правы, но и господин Гобсек не виноват. Вы не
можете привлечь его к суду, оставив вашу жену в стороне, а этим процессом
будет опозорена не только она одна. Я стряпчий и, как должностное лицо да и
просто как порядочный человек, считаю себя обязанным подтвердить, что
продажа произведена в моем присутствии. Но я не думаю, что вам удастся
расторгнуть эту сделку как незаконную, и нелегко будет установить, что
проданы именно ваши бриллианты. По справедливости вы правы, но по букве
закона вы потерпите поражение. Господин Гобсек-человек честный и не станет
отрицать, что купил бриллианты очень выгодно для себя, да и я по долгу и по
совести засвидетельствую это. Но если вы затеете тяжбу, исход ее крайне
сомнителен. Советую вам пойти на мировую с господином Гобсеком. Он ведь
может доказать на суде свою добросовестность, а вам все равно придется
вернуть сумму, уплаченную им. Согласитесь считать свои бриллианты в закладе
на семь, на восемь месяцев, даже на год, если раньше этого срока вы не в
состоянии вернуть деньги, полученные графиней. А может быть, вы предпочтете
выкупить их сегодня же, представив достаточные для этого гарантии?

Ростовщик преспокойно макал хлеб в кофе и завтракал с полнейшей
невозмутимостью, но, услышав слова "пойти на мировую", бросил на меня
взгляд, говоривший: "Молодец! Ловко пользуешься моими уроками!" Я ответил