Хани. Выше голову, старушка, мы опять разбогатели.
на разномастные шаткие стулья. В комнате стояла еще широкая, вся в буграх
кровать, застланная сероватым покрывалом - когда-то оно было белое, - и
умывальник под мраморной доской; на двух окошках натянуты на тесемках
дешевые кружевные занавески, тоже сероватые; в небольшой изразцовой печи
отверстие для дымохода, у стены небрежно приткнуты два чемодана, словно
кто-то сюда только что въехал или с минуты на минуту отсюда выедет. Все
убого, тускло, аккуратно и голо, ни единой мелочи не на месте.
жене и Гарри. - Собери свои лучшие платья, Хани, худая пора миновала.
качалке.
больше я с места не двинусь, благодарю покорно, - сухо, с нажимом ответила
она. - Чем возвращаться сюда через три месяца, предпочитаю остаться. Я уже
привыкла, здесь я дома, - договорила она, бросив беглый взгляд на Гарри; в
блеклых глазах ее вспыхнул недобрый огонек, она так плотно сжала губы, что
их обвело белой чертой.
Бабушка уверяла, что не видывала на своем веку детей, которым так трудно
что-либо втолковать, как дочкам Гарри; однако один урок, хоть и преподанный
косвенно, они усвоили прочно: приличные люди не ссорятся перед посторонними.
Семейные ссоры священны, их ведут скрытно, яростным свистящим шепотом,
придушенным отрывистым бормотаньем, негромко ворча. А если уж вопят и топают
ногами, так непременно за наглухо закрытыми дверями и окнами. Вторая жена
дяди Габриэла взбешена, того и гляди набросится на него, а он сидит как
собака, на которую замахиваются плетью.
поймем, - холодно подумала Миранда. - Напрасно беспокоится, мы это с первой
минуты поняли". Хоть бы скорей отсюда уйти, но отец не двигается с места,
хотя лицо у него стало такое - есть на что посмотреть. Видно, никак не
придумает, что бы сказать приятное. Мария, сама не зная почему, чувствовала
себя виноватой и наскоро соображала про себя: "Да ведь она вторая жена дяди
Габриэла, только и всего, а дядя Габриэл был раньше женат на тете Эми,
только и всего, так, слава богу, никакая она нам не родня". И Мария села
свободнее, стиснутые руки разжались, спокойно легли на колени: конечно же,
через несколько минут мы все трое отсюда уйдем и никогда больше не вернемся.
посмотреть, как вы живете.
сказать: ну вот и посмотрели, как я живу, а дальше что?
особенно есть сходство в глазах, как по-твоему, Гарри?
растерян. Он повернулся к мисс Хани: - Я столько лет не видел Габриэла... мы
думали немного поговорить, вспомнить старые времена. Знаете, как это бывает.
знание сверкало мертвенным огнем такой неистощимой ненависти и горечи, что
казалось, сейчас она, худая, долговязая, в ярости взовьется с качалки. - Я
знаю, - повторила она и уставилась в пол. Губы ее дрогнули, потом плотно
сжались. Настала гнетущая тишина, ее нарушил отец - он поднялся. Девочки
сразу тоже встали, они с трудом сдержались, чтобы не кинуться со всех ног к
двери.
впечатлений. Они ставили на Мисс Люси и выиграли по сто долларов каждая.
Очень хороши были скачки, - докончил он, совсем расстроенный, он явно никак
не мог выпутаться из неловкого положения. - Ведь правда, Габриэл?
Великолепные.
прищурилась на девочек, будто на каких-то мерзких насекомых (так подумалось
Марии).
бы непринужденно, но при этом нахмурился.
ногам, чем болтался бы у ипподрома,_ отчеканила мисс Хани.
спускаются по лестнице, проходят внутренним двором, дядя Габриэл провожает
их до извозчика. Он осунулся, лицо увядшее, словно плоть сползла с костей,
веки опухли и посинели.
в городе?
вот девочек навещал.
края. До свиданья, детки, - и он огромными теплыми лапищами пожимает руки
Миранде и Марии. - Славные у тебя девочки, Гарри. Я рад, что вы поставили на
Мисс Люси и выиграли, - ласково говорит он им. - Только не потратьте деньги
на ерунду. Ну, до скорого, Гарри.
толстый, обмякший, и прощально махал им вслед.
что с этим покончено.
осведомилась Миранда.
почтительно присмирели, точно перед памятником какой-нибудь знаменитости.
Когда у отца изжога, надо быть тише воды, ниже травы. Экипаж, громыхая,
покатил дальше, выехал на чистые, веселые улицы, где в ранних февральских
сумерках уже зажигались фонари, мимо сияющих витрин, по гладким мостовым,
дальше и дальше, мимо красивых старых домов, окруженных садами, все дальше,
дальше, к темным монастырским стенам, над которыми нависали густые кроны
больших деревьев. Миранду так одолели раздумья, что она совсем забылась и,
по своему обыкновению, неосторожно ляпнула:
уже поздно.
для него не новость.
благоразумное решение. Я думаю, ей надо бы стать укротительницей львов, как
по-твоему, Мария? Такое милое, чисто женское занятие.
четырнадцати лет она вместе с ним начала смеяться над сестрой, но Миранда
мигом нашлась и тоже засмеялась над собой. Так лучше. Посмеялись все втроем
- какое облегчение!
Миранда. Будет вам запас на крайний случай.
не отпускала досада от того, как бабушка распорядилась деньгами, подаренными
Миранде на рождество. - У меня уже столько чулок, за целый год не сносить.
не хватит. - Она приуныла, не так уж велико это богатство. Сказала капризно:
- Что особенного можно купить на сто долларов?
кладут на текущий счет.
сто долларов на скачках. Это уже далекое прошлое. Они принялись болтать о
другом.
дверь; Мария с Мирандой молча вступили в хорошо знакомый мир натертых до
блеска голых полов и здоровой пресной пищи, умыванья холодной водой и
обязательных молитв в назначенные часы; в мир бедности, целомудрия и
смирения, раннего укладыванья в постель и раннего вставания, строгих
мелочных правил и мелких сплетен. На лицах девочек выразилась покорность
судьбе они подставили отцу щеки для поцелуя.
всегда, когда он с ними прощался. - Да смотрите пишите своему папочке
славные длинные письма.
затворила за ним дверь.
руки и пригладить волосы. Миранда порядком проголодалась.
орехами погрызть. Бессовестные. Хоть бы дали по двадцать пять центов, купить
чего-нибудь.
примерно ее ровесница, и направилась к умывальнику возле другой кровати.
Флинт Эрик
Маркелов Олег
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Шилова Юлия