впереди, целую компанию, в которой было и несколько человек, уже мне
знакомых. Ближе всех сидели мистер Периго и втиснутая между двумя молодыми
офицерами Шейла Каслсайд, а подальше в том же ряду - моя недавняя
попутчица миссис Джесмонд. Увидев ее, я вспомнил о смуглом иностранце,
который делал вид, что не знаком с этой женщиной, а потом, думая, что я
сплю, переглядывался с нею. Куда он девался? Не успел я это подумать и
обвести глазами зал, как увидел его у стены подле первого выхода, в
нескольких шагах от миссис Джесмонд. Я надвинул шляпу на глаза и поднял
воротник пальто. Вскоре вся компания встала, - вероятно, собираясь пойти в
буфет, - и миссис Джесмонд была впереди всех. Дойдя до нашего общего
приятеля-иностранца, она на миг задержалась, и они быстро и тихо
обменялись двумя-тремя словами. Потом она вышла из зала, а за нею
остальные.
него и успел заметить в его влажных и печальных глазах огонек, показавший,
что он меня узнал. Но он не поздоровался и снова впал в задумчивость.
"Наверное, старинный поклонник мамзель Фифин, сенсации двух континентов",
- подумал я.
было не особенно много. Меня немедленно узнал и громогласно окликнул
мистер Периго, на этот раз никого не угощавший. Кажется, в роли хозяйки
выступала миссис Джесмонд. Мистер Периго восторженно приветствовал меня.
Всякий бы подумал, что мы с ним старые друзья.
меня по плечу. - Мне только что рассказывали, что вам пришлось вчера после
моего ухода применить сильнодействующее средство, чтобы успокоить нашего
друга Фрэнка... Нет-нет, я вас не осуждаю, ничуть не осуждаю... Ну-с,
разрешите предложить вам стаканчик чего-нибудь, а затем я представлю вас
миссис Джесмонд. Обворожительная женщина! Не знаю, что бы мы делали здесь
без нее!.. Чем же вас угостить? Попробую добыть для вас немного виски.
встретились. Но через минуту меня увидела Шейла и направила свой бесстыжий
нос в мою сторону. Она была в таком же возбуждении, как и вчера вечером,
но сегодня она, очевидно, не могла быть пьяна, и я решил, что это, должно
быть, ее обычное состояние, когда вокруг много людей, шум и яркий свет.
прощу вам вчерашнее, не требуя от вас извинения, так вы ошибаетесь. Теперь
решайте.
было.
произошло. На него иногда находит, хотя, правда, он уже целую вечность не
скандалил. Теперь он клянется, что при первой же встрече изобьет вас до
полусмерти. Но вы не беспокойтесь, я случайно узнала, что он будет занят
на дежурстве несколько вечеров подряд.
вдруг поступил с нею дурно. Она не сознавала, почему перешла на этот тон,
мне же казалось, что я это знаю.
лице уже пробирался к нам.
Что тут у вас с Шейлой? Опять пристаете к нему, Шейла? Вы славная девочка,
но иногда бываете ужасно надоедливы.
вероятно, очень грубое и весьма неприличное для дамы. Мистер Периго бросил
мне быстрый многозначительный взгляд.
гости.
и загадочные женщины - одна компания.
вплотную сзади и все время щипала меня за локоть. Жена военного,
окруженная десятками других военных, с которыми она, видимо, состояла в
более чем приятельских отношениях, Шейла должна была чувствовать
удовлетворение и, вероятно, чувствовала его. Но от нее все же исходили
какие-то волнующие призывы. Я благодарил бога, что она не принадлежит к
тому типу женщин, который мне нравится.
Джесмонд после того, как я поздоровался и был представлен сопровождавшим
ее молодым людям, летчику и армейцу. - А я надеялась, что вы позвоните
мне, как я вас просила.
понравилось ли ей представление.
никогда не бывала в этом ужасном театрике, но мистер Периго настаивал, и
мальчики его поддержали. Они говорят, что здесь выступает какая-то
совершенно замечательная акробатка.
серьезностью, - и как будто даже видел ее в Медрано, в Париже. Вы,
наверное, ведете счет ее трюкам?
миссис Джесмонд, сияя улыбкой на все стороны. - Мистер Нейлэнд, я сегодня
праздную, - только сама не знаю, что именно, - и пригласила всех этих
милых людей обедать в "Трефовой даме". Не хотите ли к нам присоединиться?
между Шейлой и мистером Периго. Толстый чужестранец по-прежнему стоял у
стены, но и бровью не повел в сторону миссис Джесмонд. Я поймал себя на
том, что думаю о миссис Джесмонд, вместо того, чтобы любоваться бурным
галопом шести белокурых "герлс". В вагоне я не имел возможности хорошо
рассмотреть ее, заметил только, что у нее длинная шея, что она богато
одета и очень красива. Теперь я видел, что она уже не молода, во всяком
случае, не моложе меня. У нее была хорошая фигура, круглое лицо, розовое,
как персик, и красивые глаза, глаза женщины пожившей и опытной. Как многие
женщины, успешно воюющие со своим возрастом, она производила впечатление
не совсем "настоящей". Казалось, стоит хорошенько встряхнуть ее - и она
рассыплется в прах. Что касается меня, то я не захотел бы и пальцем ее
коснуться, но было в ней что-то тревожащее и даже влекущее. Она напоминала
экзотический плод, который слишком долго пробыл в дороге и, вероятно,
внутри уже совершенно сгнил, но все еще издает сладкий, чуть затхлый
аромат.
опасная женщина. Не знаю чем, но она опасна.
Ларри, которые наводили еще более жестокую скуку, чем раньше. Я был
доволен, что Шейла заговорила о миссис Джесмонд, и ничего бы не имел
против продолжения этого разговора. Но я знал, что у мистера Периго тонкий
слух и он не упустит ни одного слова.
"Очень трогательно!" Я не сказал ему, что один из них напоминает его. Но
сильный толчок локтем со стороны Шейлы свидетельствовал о том, что и ей
тоже это пришло в голову.
прежде, к полному восторгу зрителей, в том числе и наших офицеров и Шейлы,
которая до слез хохотала над его дешевыми остротами. Она смеялась в тех
самых местах его монолога, которые смешили фабричных девчонок на балконе,
и совершенно так же, как они. Это было очень любопытно. От меня не
укрылось, что один раз мистер Периго обернулся и поглядел на Шейлу
внимательным, изучающим взглядом, холодным, как лед. Миссис Джесмонд я не
мог видеть как следует, так как она сидела на три места дальше, но я ни
разу не слыхал ее голоса, и у меня сложилось впечатление, что ей скучно. А
я не скучал.
и мамзель Фифин начала свои упражнения на кольцах и на трапеции. Сильная,
как молодая кобыла, она была в то же время удивительно гибка и могла
извиваться самым необычайным образом. Как объявлено было в афише, она
предлагала зрителям считать, сколько раз она проделает каждый трюк, и
слышно было, как все в зале бормочут: "Раз, два, три, четыре, пять" и так
далее. Насчитали семь одних трюков, одиннадцать других, девять третьих,
пятнадцать четвертых, и Фифин всякий раз сама объявляла итог. Говорила она
мало, но я почему-то решил, что она эльзаска. Ее номер, с которым она,
очевидно, выступала много лет, представлял собой смесь акробатики с
клоунадой и имел громадный успех.
каковы его вкусы!
так что его щеки собрались в складки. Но улыбка эта меня не обманула: я
уже видел только что совсем другого мистера Периго. Не прошло и двух минут
после появления на сцене акробатки, как он застыл, сосредоточив все
внимание на Фифин. Я слышал, как он считает, очень старательно и серьезно;
можно было подумать, что он импресарио Фифин.