в чем не предвосхищает ни изящества, ни силы воображения готических зодчих,
которые претворяют камень в кружево. Если уж вы все равно будете в Бальбеке,
то в бальбекской церкви следует побывать - она довольно любопытна; зайдите
туда в дождливый день, когда вам нечего будет делать, - осмотрите гробницу
Турвиля.
маркиза мои отец. - Я не мог пойти.
говоря, я пожертвовал им для развлечения совершенно иного характера. Я
ужинал у дамы, о которой вы, быть может, слыхали, - у прелестной госпожи
Сван.
чувствительностью, она заранее беспокоилась за моего отца, а до него все
доходило не сразу. Неприятности, случавшиеся с ним, причиняли боль сначала
ей - так дурные вести, касающиеся Франции, раньше узнаются за границей.
Однако ей было любопытно, кого принимают у себя Сваны, и она задала маркизу
де Норпуа вопрос, с кем он там встретился.
мужчины. Там были женатые мужчины, но их жены в тот вечер плохо себя
чувствовали и не пришли, - ответил посол, пряча лукавство под личиной
добродушия и придавая своему лицу в то время, как он обводил нас взглядом,
мягкость и скромность - придавая как будто бы с целью затушевать ехидство, а
на самом деле для того, чтобы ловко подчеркнуть его.
женщины, но... принадлежащие скорее... как бы это точнее выразиться? к
республиканскому свету, чем к обществу Свана. (Маркиз четко выговаривал в
этой фамилии звук "в".) Как знать? Может быть, со временем у них будет
политический или литературный салон. Впрочем, Сваны, кажется, довольны своим
положением. По-моему, Сван это даже слишком явно старается показать. Ведь
Сван такой тонкий человек, но на сей раз он меня удивил: надо быть
несдержанным, лишенным вкуса, почти лишенным такта, чтобы, как он,
перечислять тех, к кому он и его жена приглашены на следующей неделе, а
между тем гордиться близостью с этими людьми нет никаких оснований. Он все
повторял: "У нас нет ни одного свободного вечера" - как будто это для него
великая честь и как будто он - форменный выскочка, а ведь его же выскочкой
не назовешь! У Свана было много друзей и даже подруг, и я не стану в это
углубляться, я не хочу быть нескромным, но все-таки позволю себе заметить,
что если не все и даже не большинство, то, во всяком случае, одна из них,
очень важная дама, быть может, не выказала бы особого упорства и сблизилась
бы с госпожой Сван, а уж тогда, вероятно, за ней последовал бы не один баран
из панургова стада. Но, насколько мне известно, Сван не сделал ни одной
попытки в этом направлении. И потом еще этот пудинг Нессельроде! После
такого лукуллова пиршества курс лечения в Карлсбаде мне вряд ли поможет.
Вероятно, Сван почувствовал, что ему придется затратить слишком много усилий
для преодоления препятствий. Его брак вызвал к себе недоброжелательное
отношение - это несомненно. Поговаривали, будто Сван женился на богатой, но
это дикое вранье. Словом, все это произвело неприятное впечатление. Притом,
у Свана есть тетка, баснословная богачка, занимающая отличное положение в
обществе, а ее муж благодаря своему состоянию представляет собой могучую
силу. Так вот, тетка Свана мало того, что не пустила к себе госпожу Сван, -
она повела самую настоящую кампанию за то, чтобы ее друзья и знакомые
поступили точно так же. Это не значит, что все парижское высшее общество
отвернулось от госпожи Сван... Нет! Конечно, нет! Да ведь и ее супруг за
себя постоит. Как бы то ни было, непонятно зачем, Сван, у которого столько
знакомых в самом избранном кругу, заискивает перед обществом, мягко
выражаясь, смешанным. Я давно знаю Свана, и, откровенно говоря, мне было и
странно и забавно наблюдать, как человек, прекрасно воспитанный, принятый в
лучших домах, горячо благодарит правителя канцелярии министра почт за то,
что он посетил их, и спрашивает, можно ли госпоже Сван навестить его жену. У
меня такое впечатление, что Сван чувствует себя чужим в своем доме: это явно
не его среда. И все-таки я не думаю, что Сван несчастлив. Правда, перед тем
как им пожениться, она действовала некрасиво - она шла на прямой шантаж;
стоило Свану в чем-нибудь отказать ей - и она лишала его встреч с дочерью.
Бедный Сван, натура столь же утонченная, сколь и наивная, каждый раз уверял
себя, что увоз дочери - простое совпадение, и не желал смотреть правде в
глаза. Потом она постоянно закатывала ему сцены, и все были убеждены, что
когда она достигнет своей цели и женит его на себе, тут-то она и развернется
вовсю, и совместная их жизнь будет сущим адом. А вышло все наоборот! Многие
хохочут до слез над тем, как Сван говорит о своей жене, делают из этого
мишень для насмешек. Разумеется, никто не требовал, чтобы Сван, более или
менее ясно представляя себе, что он... (помните известное выражение
Мольера?), объявлял об этом urbi et orbi {Всем и каждому (лат.).} но когда
он утверждает, что его жена - чудесная супруга, все находят, что это
преувеличение. А ведь на самом деле это не так уж далеко от истины.
Чудесная, понятное дело, на свой образец, который не все мужья одобрили бы,
но, между нами говоря, я не могу допустить, чтобы Сван, который знает ее
давно и которого за нос не проведешь, не раскусил ее; она к нему привязана,
- это для меня несомненно. Я склонен думать, что она ветрена, да ведь и Сван
времени не теряет, если верить злым языкам, а вы представляете себе, как
сплетники прохаживаются на их счет. Но всеобщие опасения не оправдались: из
чувства благодарности Свану за то, что он для нее сделал, она, по-видимому,
стала, как ангел, кротка.
представлялась маркизу де Норпуа. Одетта не верила, что Сван в конце концов
женится на ней; всякий раз, как она нарочно заводила разговор о том, что
человек из высшего общества женился на своей любовнице, он хранил гробовое
молчание; в лучшем случае, когда она прямо обращалась к нему с вопросом:
по отношению к женщине, которая пожертвовала ему своей молодостью?" - он
сухо отвечал: "А я не говорю, что это плохо, - каждый поступает по-своему".
Одетта была даже готова к тому, что, как он сам это говорил ей под горячую
руку, Сван порвет с ней; дело в том, что не так давно одна скульпторша ей
сказала: "От мужчин всего можно ожидать - это такие хамы!" - и Одетта,
потрясенная этим пессимистическим изречением, начала выдавать его за свое и
при всяком удобном случае повторяла с убитым видом, как бы говорившим: "Я бы
нисколько не удивилась, если б это произошло, - такая уж моя доля".
Вследствие этого утратило всякий смысл изречение оптимистическое, которым
Одетта руководствовалась прежде: "Если мужчина вас любит, с ним можно делать
все, что угодно, - они же идиоты" и которое выражалось у нее еще и в
подмигиванье, каким обычно сопровождаются слова:
переживала то, что ее подруги, вышедшие замуж за своих любовников, с
которыми они жили меньше, чем Одетта со Сваном, и не имели от них детей,
пользующиеся теперь известным уважением, получающие приглашение на балы в
Елисейский дворец, могли думать о поведении Свана. Более глубокий сердцевед,
чем маркиз де Норпуа, вне всякого сомнения догадался бы, что озлобило Одетту
именно это чувство унижения и стыда, что она не родилась с адским
характером, что это беда поправимая, и для него не составило бы труда
предсказать то, что потом и произошло, а именно - что перемена в жизни,
замужество с почти сказочной быстротой прекратит вспышки Одетты, ежедневные
и все-таки ей не свойственные. Удивительно было то удивление, какое вызвала
у всех женитьба Свана на Одетте. Разумеется, лишь немногим дано постичь
чисто субъективный характер явления, какое представляет собою любовь,
постичь особый род творения - творения добавочной личности, носящей ту же
фамилию, что и мы, и почти целиком слагающейся из элементов, добытых из нас
самих. Вот почему лишь немногим представляются естественными те огромные
размеры, какие в конце концов принимает для нас человек, который рисуется им
не таким, каков он на самом деле. Что же касается Одетты, то, при ее
неспособности по достоинству оценить ум Свана, она, по крайней мере,
запоминала названия его трудов, входила во все подробности его работы, так
что фамилия Вермеера стала для нее не менее знакомой, чем фамилия ее
портного; она до тонкости изучила черты Сванова характера, обычно не
замечаемые или осмеиваемые посторонними, черты, дорогие сестре,
возлюбленной, составляющим о них верное понятие; и мы держимся за эти черты,
держимся даже за такие, которые нам больше всего хотелось бы исправить,
оттого что у женщины в конце концов вырабатывается к ним снисходительная и
дружественно-шутливая привычка, похожая на нашу собственную к ним привычку и
на привычку наших родных, - так старинные связи приобретают некую долю силы
и нежности; семейных привязанностей. Наша связь с человеком освящается,
когда он, осуждая нас за какой-нибудь недостаток, становится на нашу же
точку зрения. Своеобразием отличались не только черты характера Свана, но и
его мышление, однако Одетте легче было уловить особенности его мышления,
потому что своими корнями они все-таки уходили в его характер. Ей было жаль,
что в Сване-писателе, в его напечатанных статьях этих черт оказывалось
меньше, чем в его письмах или в устной речи, где он их рассыпал в изобилии.
Она советовала ему быть в своих писаниях как можно щедрее на них. Ей так
хотелось, потому что именно эти черты она больше всего в нем любила, но
поскольку она питала к ним особое пристрастие, потому что они были наиболее
своеобразны, то, пожалуй, она была права, желая, чтобы они отчетливо
проступали в его трудах. Кроме того, Одетта, быть может, надеялась, что они
придадут его трудам Живости, принесут ему наконец успех и благодаря этому ей
удастся создать то, что у Вердюренов она научилась ставить выше всего:
салон.
"Что подумает герцог Германтский, что скажет Бресте, если я женюсь на
мадмуазель де Монморанси?", к числу тех, кто придерживался таких взглядов,
двадцать лет назад принадлежал бы и Сван, Сван, который столько намучился,
прежде чем попасть в Джокей-клоб, и мечтал о блестящей партии, которая,
упрочив его положение, сделала бы из него одну из парижских знаменитостей.
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Контровский Владимир
Прозоров Александр
Березин Федор
Глуховский Дмитрий