Чтение 8–й страницы книги ~Нерон и Сенека~

тогда вернется моя цветущая юность! Ах, это возможно только в театре!
Спешите видеть: величайший артист Нерон и артист Сенека играют сегодня
Комедию жизни! - И добавил строго: - Я жду!

И Сенека, стараясь оставаться невозмутимым, начал:

- "Сила цезаря - в его умении служить своему народу!"

Нерон одобрительно кивал, и Сенека продолжал:

- "И чтобы страшные ушедшие времена Тиберия - Калигулы - Клавдия никогда
не повторились, цезарь обязан научиться уважать человека. Отныне и навечно:
человек для человека должен стать святыней!"

И тогда раздался вопль Амура. Амур упал на арену и в муках и судорогах
катался по сверкающим опилкам.

- Да! Да! - сочувственно сказал Нерон. - Все произошло при этих
замечательных словах...

Амур затих.

- Мертв? - в ужасе прошептал Сенека.

Нерон засмеялся:

- Но Британик был тоже мертв!.. Я не пожалел царственного брата - зачем
мне жалеть этого порочного раба?.. Ты все никак не можешь понять, учитель:
мы всерьез играем Комедию жизни.

- Я не хочу умирать!.. Я не хочу! - закричала Венера.

- Да, да, вот так же кричала мама, глядя на мертвого Британика...

Венера упала на колени, она обнимала ноги Нерона:

- Я боюсь! Я не хочу!

- Ну - точно! Вылитая мама! Как она испугалась, бедняжка, в тот день.
Продолжай, Сенека... А мы займемся уборкой тел.

И, оттолкнув Венеру, он поволок с арены во тьму легкое тельце Амура.

И вновь бесстрастно читал Сенека:

- "Луцилий! Чем дороже груз, которым владеет путешественник, тем более он
заботится о спокойствии воли и благодарен Нептуну за это спокойствие. Так и
философ: ему нужен мир в государстве, чтобы размышлять в покое, - и он
благодарен тому, кто дарует этот мир... Вот отчего я так забочусь о силе
цезаря и славлю его власть!"

- Я не хочу! Я не хочу! - ползала по арене Венера.

- "Ты пишешь, - продолжал невозмутимо Сенека, - что он истребляет свою
семью? Зато в его правление не подвергается посягательствам жизнь и свобода
частных граждан. Зато совершенно исчезли политические процессы... А вспомни
страшные времена Тиберия - Калигулы - Клавдия!"

- Как я люблю эту твою присказку, - улыбнулся Нерон.

- "Ты спрашиваешь, Луцилий, справедливы ли слухи об убийстве Цезарем
Британика? Надеюсь, что нет. Но даже если так? Каков выход? Принять сторону
его матери, мечтавшей заменить Цезаря слабовольным, юродивым Британиком и
властвовать самой? Но это означало бы вновь вернуть Рим в страшные времена
Тиберия - Калигулы - Клавдия".

- Но Тигеллин сказал... - начал Нерон и зашептал, указывая на Венеру. -
Это все она! Мать! Мать натравила меня на Британика! Брат - ее жертва!

И Сенека вновь увидел Нерона тогда, в анфиладах дворца. И услышал его
отчаянный шепот: "А знаешь, зачем она это сделала? Чтобы Рим узнал и меня
ненавидел! Но Тигеллин сказал: она плетет заговор. Тигеллин сказал: мать
подошлет ко мне убийц!.."

- И что ты мне на это ответил тогда, Сенека? - спросил Нерон.

- Я боюсь! Боюсь! - кричала Венера.

Сенека молчал.

- Да... промолчал, опять промолчал, все прочитав в глазах волка... Бедная
мама, ты помнишь, как это было.

- Не надо! Я не хочу! Я боюсь! - визжала Венера.

- Успокойся, шлюха, - усмехнулся Нерон. - Я не видел, как убивали маму...
Мама! Я ее любил. Презирал, боялся - и любил!.. И когда ты молча согласился
на ее убийство - вот тогда я до конца тебя возненавидел! Ах, Сенека, какая
это была женщина! Сколько я совершил покушений на ее жизнь? И она все-все
избежала! Интуиция! И как живуча! Ну - кошка! В тот день она навестила меня
на вилле, и я посадил ее на корабль. Корабль должен был развалиться в
открытом море. И развалился. Но мама выплыла... Вот тогда я послал к ней
убийц. Помнишь - осень, мы с тобой сидим у нашего камелька. Ты, как всегда,
беседуешь со мною о добродетели. А я жду известий о маме... Знаешь ли ты,
что такое ждать убийства матери? - И Нерон опустился у ног Сенеки и шептал:
- Не оставляй меня, учитель! Говори! О путях самосовершенствования! Ну! Как
тогда! Говори!!!

Сенека глухо начал:

- Есть три пути самосовершенствования. Путь размышления - самый
благородный...

- Ах, как мудро!

- Путь подражания - самый легкий... И путь опыта - самый трудный.

- Да... Да. А я представлял: они уже отворяют двери в ее покои.

...И центурион обнажил меч. Прекрасная женщина не защищалась. С
достоинством обратилась она навстречу оружию:

- Бей в чрево, которое его выносило.

Движение руки с мечом - и последний вопль...

- Не надо, - вопила на арене Венера. - Я боюсь!

Нерон ползал у ног Венеры, обнимал ее ноги, шептал:

- Мама... Бедное чрево... Я убил маму...

Он повалил Венеру в сверкающие опилки, он осыпал ее поцелуями.

- Мама... Тебя нет!.. Посмотри, какая у нее грудь, Сенека! Мама была
Венера! А как она хотела царствовать! Она боялась моих баб. Она так хотела
царствовать, что ложилась со мною в одни носилки! Она соблазняла меня!

- Замолчи, Цезарь!

- А ты опять не выдержал, - засмеялся Нерон. - Да, мама лежала мертвая, а
я стоял над нею... и, хохоча и плача, обсуждал ее прелести... Но боги
молчали. Почему они всегда молчат? Может, они... как и ты... молча одобряли?
Ну, судья, брат Диоген последний, почему не ударила молния в нечестивца?

- Ты - сказал?.. - ответил старик в бочке.

- Не понял! - усмехнулся Нерон и с размаху, страшно ударил его бичом.

- Не бей его, Цезарь. Он все объяснил, - сказал Сенека. - Он считает, что
видимый мир - это всего лишь наше испытание...

- Я не знаю, то ли он сказал. Но ты, Сенека, как всегда, промолчал... И
мы учтем это, определяя твою плату, - усмехнулся Нерон.

Из подземелья неслись негодующие крики.

- Ты слышишь, Сенека? - взвизгнул Нерон. - Они пришли за мной! Весь город
знает: я убил маму! Весь Рим на ногах!

Крики из подземелья раздавались все громче, и Нерон бросился к центру
арены.

- Когорты окружают дом! Они приговорят меня к казни матереубийц: они
посадят меня в мешок с собакой, змеей и обезьяной! И сбросят в Тибр! Я
боюсь!.. А все Тигеллин. Это он натравил меня на маму! И ты это тоже хотел!
Вы оба меня с ней ссорили! "Я боюсь!" - Нерон засмеялся. - Так я вопил
тогда.

Он взглянул вниз - сквозь решетку.

Опустел пиршественный стол, пустые кубки валялись на мраморном полу. Люди
кричали и били пустыми кубками по гулкому полу.

- Ну конечно! Им забыли добавить жратву и питье. И они негодуют, -
усмехнулся Нерон, обращаясь к Амуру.

Амур бросился в темноту - исполнять приказание.

- Сейчас, миляги, сейчас, сердечные. - Нерон уже обращался к Сенеке: - И
что ты мне ответил тогда?

- "Все обойдется, Цезарь. Я написал твою речь, - спокойно сказал Сенека.
- Сейчас войдут сенаторы, и ты прочтешь. Они ненавидели твою мать. Они будут
с тобою, Цезарь".

Нерон взглянул на сенатора, и сенатор тотчас прокричал речь:

- "Раскрыт заговор. Было решено убить цезаря и уничтожить великий
сенат... Можно сжечь Рим, но можно его отстроить заново. Ибо не камни
составляют душу Рима. Жив римский народ, и величаво стоит Рим - пока жив
сенат. С болью и печалью сообщаю вам, сенаторы, что во главе заговора стояла
наша мать Агриппина".

- Грандиозно! С каким чувством я прочел твою речь!

Сенатор завопил:

- "Да сохранят тебя боги для нас, Великий цезарь!" - десять раз. "Мы
всегда желали такого цезаря, как ты!" - десять раз. "Ты наш цезарь, отец,
друг и брат! Ты хороший сенатор и истинный цезарь!" - двадцать раз...
Сенаторы! Предлагаю поставить дары в храмах за спасение цезаря и отечества!

Из подземелья уже раздавались восторженные крики.

- А ты прав, Сенека! Против меня проголосовали только трое сенаторов.
Утром их нашли с перерезанным горлом. Говорят, разбойники... - И он обнял
Сенеку. - А вообще я рад, что мамы больше нет. Теперь наконец-то я смогу
спать с Поппеей Сабиной... Мама не любила ее! Я знаю, ты тоже. О ласки
Поппеи Сабины! О ее тело! Согласись, Сенека, она очень похожа на маму - ну
совершеннейшая Венера. - И он притянул к себе Венеру, и тоже обнял ее -
другой рукой. - Прекрасная Поппея... Знаешь, Сенека, она уговаривает меня
убить мою жену, добродетельную Октавию... Кстати, Тигеллин сказал...

- Октавия была прекрасная женщина! - тихо сказал Сенека.

- Да, да, ты всегда любил Октавию... Но знаешь ли, старик, что такое ночи
Поппеи Сабины? Мое сердце разбито! О сердце артиста! Я решил вернуться к
игре на кифаре. Представляешь, Сенека, пока я был занят - убивал маму,
сколько лавровых венков нахватали мои соперники! Опять у тебя недовольное
лицо... И Поппея тебе не нравится, и кифара. А знаешь, Сенека, я убил маму,
чтобы впредь не видеть вокруг себя недовольных лиц. И чтобы ты не докучал
мне своей перевернутой рожей, я отправлю тебя отдохнуть на курорт в Байи.
Полечись в Байях, Сенека! Наш писатель, наш классик Сенека. Прости, ты еще
не классик. Чтобы стать классиком - нужно умереть... Читай!

Сенека невозмутимо читал свиток: