Чтение 8–й страницы книги ~Одинокая леди~

— Да?
— Скажи, можно ли быть слишком честным?
— Весьма странный вопрос, дорогая. Почему ты об этом спрашиваешь?
— Не знаю сама. У меня просто сложилось такое впечатление, что когда я отвечаю на вопросы совершенно искренне и честно, мои друзья пугаются или начинают чувствовать себя неуютно. Он задумчиво посмотрел на нее.
— Иногда люди действительно не хотят слышать правду. Они бы предпочли жить с иллюзиями.
— И так всегда?
— Полагаю, что в определенной мере всегда. Я, например, пытаюсь быть настолько честным насколько мне это удается в отношениях с людьми. Но бывают такие ситуации, когда это оказывается невозможным.
— А со мной ты честен?
— Надеюсь, что да.
— Ты любишь меня?
Он протянул руку, выключил телевизор, затем обернулся к ней, протянул руки.
— Я думаю, ты сама знаешь, что люблю. Она опустилась на колени перед его креслом, прижалась щекой к его груди. Он обнял ее и тихонько прижал к себе.
Они долго молчали.
Наконец она сказала тонким, детским голосом, в котором звучала боль:
— Если бы ты знал, папа, как это трудно вырастать и становиться женщиной.
Он поцеловал ее в щеку и почувствовал соленый вкус ее тихих слез. Его охватила непонятная грусть.
— Пожалуй, я знаю, дорогая моя девочка, — сказал он как можно мягче.
— Но мне кажется, что вообще вырастать и становиться чем-нибудь или кем-нибудь очень трудно, — согласись.
Глава 9
Ощущение было такое, словно пронесся шторм.
Неделями ее мучила тяжесть от сознания того, что она разрывается на части от собственной сексуальной натуры. И вдруг в одно прекрасное утро она проснулась и почувствовала, что все куда-то ушло.
Она поняла то, что не все еще знает. Но уже больше не ощущала безумного желания узнать, ускорить знание. Все, что она чувствовала, составляло часть того бесконечно раздвигающегося нового мира и своего самоощущения в нем, которое — теперь каким-то чутьем она поняла это — в свое время само полностью станет для нее ясным. Она стала больше сама собой, не такой зажатой, и опять смогла получать удовольствие от простых радостей и общения с другими людьми.
И с Берни она опять смогла вернуть прежние дружеские отношения.
Теперь, когда они ездили на мыс, она могла отвечать на его ласки и при этом отдаваться полностью своим желаниям. Секс по-прежнему заполнял все ее мысли. Но она знала, что все придет в свое время. Но придет только тогда, когда она будет во всеоружии знания своей сущности и своих стремлений.
И так теперь было не только с Берни, но и с другими, с кем она иногда встречалась. Мартин оказался хорошим другом. Частенько они сидели у ее крыльца и болтали о книгах, которые читали, или обсуждали обывателей городка. Порой они покатывались со смеху, замечая одновременно, как некоторые их соседи надуваются от важности, тянутся на цыпочки, чтобы придать себе больше значимости. Один раз она даже дала прочитать Мартину рассказ, который написала недавно.
Речь в нем шла о мэре маленького городка. Во время войны у него началась депрессия, потому что во всех городках в округе были свои герои войны, а в его городе такого не было. Поэтому он решил, что сделает героем войны первого же вернувшегося с фронта солдата, Так случилось, что им оказался человек, освобожденный решением врачей по состоянию здоровья от участия в боевых действиях и никогда даже близко к фронту не подъезжавший.
И тем не менее, этого солдатика мэр решил встретить с подобающей случаю торжественной церемонией. Только с самого начала все пошло вкривь и вкось.
Рассказ во многом основывался на том, что произошло с ее настоящим отцом. Но Джери-Ли сама придумала новый поворот в сюжете.
В разгар торжественной встречи появляются два чина военной полиции и уводят героя потому, что, как выяснилось, есть подозрение, что он подделал медицинское заключение психиатра.
— Грандиозно, Джери-Ли! — воскликнул Мартин с искренним восторгом, закончив читать. — Я узнал почти всех наших. Ты должна послать в журнал!
Она вздохнула.
— Нет, я еще не готова. Рано. Я чувствую, что в рассказе есть еще масса шероховатостей и ошибок. Кроме того, сейчас я пишу другой рассказ, и мне кажется, он будет куда лучше.
— О чем он?
— О девушке, вроде меня. О том, как девушки взрослеют в таком городишке, как наш.
— Ты дашь мне прочитать, когда закончишь?
— Не знаю... наверное, я не закончу его еще долго. На свете существует еще очень много вещей, которые я должна познать, прежде чем писать о них.
— Да, я тебя понимаю, — согласился Мартин. — Хемингуэй сказал, что лучше всего получается тогда, когда пишешь о том, что прочувствовал собственной шкурой и даже кишками.
— Хемингуэя я не люблю. Он ничего не знает о женщинах. Как мне кажется, они просто безразличны ему, совершенно.
— А кто тебе нравится?
— Фицджеральд. Он, по крайней мере, ощущает характер женщины и уделяет ему внимание в своих рассказах не меньше, чем характерам мужчин.
Мартин помолчал, обдумывая сказанное.
— На мой взгляд, — сказал он наконец, — все его мужчины немного странные, в какой-то мере слабые. И, как мне кажется, побаиваются женщин.
— Как интересно, — я думаю то же самое о Хемингуэе. Мне кажется, что его мужчины тоже боятся женщин и поэтому вечно озабочены тем, чтобы доказать, что они именно мужчины.
— Ты знаешь, об этом нужно подумать, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Мне, пожалуй, пора домой.
— Дома у тебя теперь все в порядке? — спросила она.
Они давно уже перестали умалчивать в разговорах о своих делах, и она прямо спрашивала его, как обстоит дело с его родителями.
— Немного получше, — сказал он. — По крайней мере, они не пьют теперь столько, с тех пор как отец получил работу на автозаправочной станции.
— Рада за тебя, — она встала. — Спокойной ночи. Мартин не ответил.
Он стоял, не двигаясь, и смотрел на нее.
Она прикоснулась к его щеке.
— Что-то не так?
— Нет.
— А почему ты так на меня уставился?
— Я прежде не понимал, насколько ты красива. Правда, по-настоящему красива.
В другое время она, возможно, и улыбнулась бы, но сейчас в его голосе звучала неподдельная искренность, и она тронула ее.
— Спасибо, Мартин, — сказала она просто.
— Потрясно красива, — повторил он и сбежал по ступеням. — Спокойной ночи, Джери-Ли! — крикнул он, убегая.
Понемногу, изо дня в день популярность Джери-Ли росла. В ней было что-то такое, что привлекало к ней людей, и они становились ее друзьями — как мальчики, так и девочки. Может быть, потому, что с каждым она вела себя так, как он того хотел бы, и всегда в пределах их собственных представлений о дружбе. И в то же самое время она всегда оставалась сама собой и была очень, если можно так выразиться, внутренне самостоятельным человеком. Помимо всего, молодежь любила с ней вести разговоры еще и потому, что она умела слушать.
К разгару сезона, когда понаехало много народу, в клубе можно было получить поздний обед с вином каждый вечер, а танцы теперь устраивались не только по воскресеньям, но и по средам и субботам. И поскольку для оркестрантов теперь не имело смысла возвращаться каждый день в Нью-Йорк, мистер Коркорэн выделил им маленький коттедж за теннисными кортами. Задняя дверь в коттедж выходила на плошадку для парковки, откуда вела дорожка прямо на террасу, и музыкантам не нужно было проходить через клуб, чтобы попасть на сцену.
В этот вечер Джери-Ли, которая теперь работала по средам допоздна, сидела на террасе, взобравшись на перила ограды, потягивая коку и болтая с Фредом в перерывах между его номерами. К ней подошел Уолт.
— Джери-Ли, — сказал он, совершенно не обращая внимания на Фреда.
Он обратился к ней первый раз за весь месяц, прошедший с тех пор, как она побывала у него дома.
— Да? — отозвалась она.
— Мы тут с друзьями из моей школы решили съездить на пляж искупаться. Может быть, ты присоединишься к нам?
Джери-Ли бросила взгляд на Фреда — на его лице застыло безразличное выражение. Она обратилась к Уолту:
— Ты знаком с Фредом?
— Да. Хелло, Фред.
— Хелло, Уолт, — протянул Фред. Лицо его оставалось бесстрастным.
— Будет здорово, — сказал Уолт весело. — А если море холодное, всегда есть бассейн у меня дома.
— Право, не знаю... Пожалуй, не смогу, — сказала Джери-Ли. — Мне завтра рано приходить, я обслуживаю ленч.
— Да брось ты, Джери-Ли, пустое! Пошли — мы недолго. Немного выпьем, посмеемся, искупаемся и все.
— Нет, благодарю, — сказала она с подчеркнутой вежливостью. — И вообще, я как раз подумывала о том, Чтобы пораньше поехать домой. Я смогу еще успеть на автобус в одиннадцать тридцать.
— Господи, зачем тебе еще автобус? Мы можем подвезти тебя прямо домой.
— Не хочу доставлять вам беспокойство. Мой дом в стороне, и вам придется делать крюк.
— Да какой крюк — чепуха! И никаких беспокойств.
— Что ж, о'кей.
— Я скажу ребятам, — бросил Уолт и пошел обратно в зал для коктейлей.
Фред внимательно посмотрел в лицо девушке.
— Ты к нему неравнодушна?
Джери-Ли подумала, прежде чем ответить.
— Насколько я могу судить, я была неравнодушна. Но не теперь. Это все уже прошло.
— Он почему-то зол на тебя, — сказал Фред.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Джери-Ли.
— Я чувствую. Но возможно, я и ошибаюсь. Он ведь меня недолюбливает.
Хотя, может быть, он просто терпеть не может черных.
— Хотелось бы мне, чтобы ты ошибался. Он, скорее всего, немного испорчен, но не в такой степени, чтобы так о нем думать.
Закончился кратковременный отдых, оркестранты побрели на сцену.
— Увидимся в субботу? — спросил, прощаясь, Фред.
— Конечно, — кивнула она. — Иди и спой так, чтобы ОНИ завелись.
Джери-Ли улыбнулась.
— Я всегда пою только так!
— Спокойной ночи, Фред.
— Спокойной, Джери-Ли.
Звуки музыки полились из дверей на террасу как раз когда появился Уолт.
— Все в порядке, Джери-Ли, — он спустился с террасы на лужайку. — Мы можем пройти отсюда прямо к парковке.
— А где твои друзья?
— Они уже пошли к машинам вместе с Мэриэн Дейли.
Она пошла вслед за ним через лужайку, мимо теннисных кортов к площадке для парковки машин. Когда они подошли, Джери-Ли услышала смех, доносящийся из машины.
— Честное слово, Уолт, я вам все испорчу. Я еще успею на автобус.
Мне не хочется затруднять вас.
— Я же сказал, что все будет о'кей, — так или не так? — в его голосе послышалось раздражение.
— Ладно, — согласилась она.
Оставшийся путь до машины они прошли молча. Вечер был теплый, и просторный лимузин с откидным верхом стоял с забранной крышей.
— Где вы там запропастились? — крикнул кто-то из машины, когда они приблизились.
— Я подписывал чек в баре, — сказал Уолт. Он открыл дверцу машины.
— Друзья, познакомьтесь, это — Джери-Ли. А это Джо и Майк Херроны. Они братья. Мэриеэн ты знаешь.
Джери-Ли кивнула.
— Привет!
Мэриэн выглядела неприветливой. Один из парней взял бутылку и протянул ее Джери-Ли.
— Догоняй нас — выпей.
— Нет, спасибо, не хочется.
— А я сделаю глоток, — сказал Уолт, взял бутылку, приложил к губам и сделал хороший глоток, после чего вернул бутылку. — Вполне приличный ром.
— А каким же ему еще быть? — засмеялся один из братьев. — Твой отец держит только самое лучшее.
Уолт захлопнул дверцу и сел за руль. Включил мотор и вывел машину на дорогу, но сразу же повернул в противоположную сторону от дома Джери-Ли.
Она спокойно взглянула на него и сказала:
— Мы едем не туда.
— Я подумал, что лучше, если мы их забросим раньше, а потом я отвезу тебя домой, — сказал он.
Она ничего не ответила. С заднего сиденья донесся смех. Она оглянулась. Оба брата одновременно старались расстегнуть пуговицы на блузке Мэриэн, а та хихикала и шлепала их по рукам.
— Нечестно, нечестно! Двое на одну! Джери-Ли отвернулась, взглянула на спидометр. Стрелка дрожала у отметки семьдесят миль.
— Не гони так, Уолт, — сказала она. — Полицейский патруль в это время выезжает на шоссе.
— Я с ними договорюсь, — мрачно буркнул Уолт.
Звуки на заднем сиденье утихли. Джери-Ли взглянула в зеркальце заднего обзора. Мэриэн странным образом куда-то исчезла. Не успев ничего подумать, Джери-Ли обернулась и заглянула на сиденье. Мэриэн лежала так, что голова ее была на коленях у Джо. Прошла целая секунда, прежде чем Джери-Ли сообразила, что делает девушка — она держала в руке пенис Джо и тянулась к нему губами, собираясь взять в рот...
Джери-Ли стремительно отвернулась. Она вновь почувствовала все то же болезненное потягивание внизу живота и слабость. Неизвестно почему и каким образом, но она точно знала, что так не должно быть. Ей было известно, чем занимаются обычно парни и девушки в машинах, но то, что она сейчас увидела, было совсем не то, что ей представлялось. Она в панике подумала: скорее бы Уолт отвез их и наконец доставил ее домой.
Неожиданно Уолт свернул к своему дому и затормозил.
— Приехали! — сказал он. — Все выходят! Он открыл свою дверцу, вышел из машины, обошел ее и подошел со стороны Джери-Ли.
— Ты обещал отвезти меня домой, — сказала она.
— Конечно, отвезу, — согласился он, — о чем разговор? В прошлый раз ты даже подождать не хотела.
— В прошлый раз все было иначе. И ты был другим. Тем временем Мэриэн и братья Херрон выбрались из машины.
— Давай, выходи, — сказала, смеясь Мэриэн, — не порти всем вечеринку.
— Точно, — немного выпьем, и я отвезу тебя домой. 0бещаю, — сказал Уолт.

Неохотно, чувствуя, как все в ней противится этому, Джери-Ли вышла из машины и пошла за ними в дом.
Они прошли через все комнаты и вышли на задний дворик к бассейну. С громкими воплями братья сбросили с себя одежду и нырнули.
— Блеск! — закричал Майк. — Давайте сюда!
Она оглянулась в поисках Уолта. Его не было. В глубине дома зажегся свет — он прошел на кухню. На столике у бассейна заиграла радиола. Мэриэн стала танцевать под джазовую музыку.
Из дома вышел Уолт с подносом, на котором стояла бутылка коки и ведерко со льдом. Он подхватил бутылку рома, которая стояла рядом с радиоприемником, и торопливо смешал подобие коктейля. Один бокал протянул Мэриэн, и та жадно выпила, другой — Джери-Ли.
— Нет, спасибо.
— Слушай, от тебя мухи дохнут.
— Я же сказала, что хочу ехать домой. Прости.
— Ладно, черт побери, тебе придется подождать, пока я не пропущу пару глотков, — раздраженно сказал он, поднимая бокал.
— Перестань выпендриваться, Джери-Ли, не будь занудой! Ты среди друзей, — не очень-то любезно бросила ей Мэриэн, не переставая танцевать.
— Выпей, — еще раз протянул ей бокал Уолт.
— Нет, — повторила Джери-Ли еще раз. — Благодарю вас, — и пошла к дому.
Уолт положил руку ей на плечо.
— И куда это ты собралась идти?
— Я вполне могу перехватить автобус на шоссе.
— Я сказал, что отвезу тебя! — раздраженно сказал он. — Или моего слова тебе недостаточно?
Не успела она ответить, как почувствовала: чьи-то руки ухватили ее за ноги пониже коленок и потащили в бассейн. Она вывернулась и стала колотить парня, который схватил ее за ноги.
— Э, да она поиграть хочет! — воскликнул второй из братьев.
Тут же вторая пара рук ухватила ее за плечи, подтащила к бассейну, и усилия обоих братьев закончились тем, что ее окунули в воду. Она попыталась вырваться, вывернуться, но внезапно платье ее треснуло под их грубыми руками, и затем ее снова окунули в воду. Она вынырнула и, отфыркиваясь, ухватилась за бортик бассейна. Подняла глаза на Уолта — они горели от готовых брызнуть слез.