Чтение 8–й страницы книги ~Эвакуатор~

- В Тарасовке.

- А что это мы при комендантском положении на дачу едем?

- Так ведь там ничего не сказано про дачу!

"Откуда он знает, - подумала Катька, - он что, читал это чертово комендантское положение, о котором я вообще впервые слышу?".

- Там сказано, - радостно сообщил мент. - Там все сказано. Там сказано в пункте семь, подпункт "б": не нарушать границ населенного пункта проживания, при отъезде получать открепительный талон для немедленной регистрации в новом пункте проживания, при отъезде более чем на трое суток получать справку с места работы.

- У нас меньше трех суток, - примирительно сказал Игорь.

- А это подпункт "в", при отъезде менее трех суток иметь при себе документ, удостоверяющий личность. Что мы имеем основным документом, удостоверяющим личность гражданина Федерации?

- Мы имеем паспорт, - сказал Игорь.

- И где мы его имеем?

- Я никогда его с собой не ношу, - быстро сказала Катька. - Истреплется же. Вот у меня удостоверение, вы же видели.

- Удостоверение, -сказал мент, - не может являться основным документом.

- Там же подпункт "г", - мягко сказал Игорь. - При отсутствии основного документа штраф на месте в размере минимального оклада, то есть сто рублей.

Он быстро достал сторублевку.

Мент удовлетворенно кивнул.

- Когда возвращаемся в Москву?

- Вы - не знаю, - не сдержалась Катька, - а мы сегодня вечером.

- А мы завтра, - непонятно с чего сказал мент. - Ну, там и увидимся.

Он откозырял и отошел.

- Он что, всю эту комедию затеял ради ста рублей? - спросила Катька, когда они отошли. Ее все еще колотило.

- Почему, - Игорь пожал плечами. - Он свою работу делает.

- Какую, в задницу, работу?! Дачников ловить - его работа?

- Да нет. Передал мне все, что нужно.

- По-моему, это ты ему передал.

- Ну, думай как знаешь.

- Стоп. - Катька остановилась и дернула его за руку. - Ты хочешь сказать, что в этом...был какой-то смысл?

- Какой-то был. Кать, пошли, а?

- Нет, ты мне объясни, пожалуйста. Что он тебе передал?

- Девять "а", семь "б", семь "в", - терпеливо сказал Игорь.

- Эти подпункты идиотские? Из комендантского положения?

- Кать, нет никакого комендантского положения.

- Он что... - Катька задохнулась. - Ваш связной?

- Господи, ну какой связной? Он обычный мент, за сто рублей выполнил простое поручение.

- А кто ему поручил?

- Наши поручили, которые меня ведут.

- Он что, не мог по-человечески сказать?

- А что он мог сказать? Ему поручили передать мне такие-то и такие-то пункты, он передал, спасибо. Что мы, должны каждому менту объяснять их смысл? Звонят из центра, говорят: вот комендантское положение. Задержите такого-то и ознакомьте с пунктами. Получив отзыв, оставьте его в покое.

- И какой отзыв?

- Сто рублей. Ты думала, это взятка? Таких цифр уже нет. За такую взятку он жопу не поднимет.

- Постой, постой, - Катька никак не могла проассоциировать мента с инопланетными наблюдателями. - То есть он вообще не знает, кто ты такой?

- Понятия не имеет. Сидит наш человек в областном УВД и ему звонит, и все.

- Позвонить тебе на мобильный они не могут?

- Сейчас? Когда все разговоры пишутся? Ты вообще, что ли?!

- Ну, шифром...

- Кать, ты заметила, что я сегодня без мобильника?

- Нет. А почему?

- На хрена мне светить Тарасовку? По мобильнику же они пеленгуют в момент. Это база, про которую ни один человек не должен знать. Я Бог знает на какое нарушение иду, что тебя туда беру. Спаси Кракатук, чтобы пронесло.

- А по сети они не могли с тобой связаться?

- Где у меня сейчас сеть, скажи, пожалуйста?

- А откуда они знают, что ты в Столбовой?

- Господи! Тебе вообще все рассказать, да? Тебе русским вашим языком сказано: меня ведут! Чип во мне, понимаешь?

- Где?

- На бороде! Откуда я знаю, где. Может, я захочу выковырять и сбежать.

- А ты не хочешь?

- Нет, не хочу. Что я здесь делать буду?

- Да. Логично. И что значат эти пункты?

- Ничего не значат. Идем.

- Нет, ты ответь, пожалуйста.

- Они значат! - взорвался Игорь. - Что если мы через пять дней не стартуем, то всем капец! А пункт "в" - это вообще куругач, полный, немедленный, третьей степени.

- Куругач?

- Куругач. Уругус-куругач, если угодно.

- И могу я узнать, что это значит?

- Узнаешь, если дальше будешь так же тормозить. Обязательно. Все, пошли.

Катька безвольно поплелась за ним. За сквером с маленьким серебряным Лениным уже видна была симферопольская трасса. Почему-то теперь было не так страшно. Ниоткуда взявшийся мент с комендантским положением был страшней, чем куругач, хотя бы даже и уругус. Все-таки их ведут, следят. Ничему не верю, ни единому слову. Но все равно так лучше.

Трасса, против ожиданий, была пустынна - никаких многокилометровых пробок, ехали все больше грузовики, и массовым бегством из Москвы не пахло. Скоро на обочине тормознул грязный "уазик" - за рулем сидел необыкновенно хилый и бледный солдат.

- Подбрось до Тарасовки, командир, - попросил Игорь.

- Садитесь. Я как раз туда.

Они влезли в холодную дребезжащую машину, похожую на консервную банку: солдатская аскеза, никакой обивки на дверях, сплошное зеленое железо.

- Вэ чэ тридцать пять шестьсот сорок, - утвердительно сказал Игорь.

- Так точно, - кивнул солдат.

- Я просто сам из Тарасовки. Вы у меня там рядом стоите.

- А. Понятно.

- И какие перспективы?

- Стоим пока, - пожал плечами солдат.

- Не перебрасывают?

- Откуда я знаю. Я с прокуратуры. Дознавателя отвозил.

- Чего он у вас дознавался-то? - Игорь достал пачку сигарет, предложил солдату, тот благодарно кивнул и вытянул "Мальборо"; Катька удивилась - она никогда не видела Игоря курящим. Видимо, держал для подобных случаев.

- Да шестеро наших в комитет матерей ушло. Пермские. Тупые, блин. Говорят, били их. Кто их трогал, тормозов? Ротного снимать хотели. А он нормальный мужик, один из всех. Теперь дознавателя вожу.

- Ну, хоть в Москву ездишь.

- А радости? Раньше хоть в кино сходить, а теперь кино по восемьсот. И со вчера закрыли.

- Вот блин, - сказал Игорь. - Тут война вообще, а они дознавателя гоняют.

- А им делать не х..., - словоохотливо пояснил солдат. - Бардак, мля... Война... Какая война, сами все рвут.

- То есть как?

- А что, чечены, что ли? Всех чеченов столько нет... В августе на сороковом километре склад рванул - что, чечены?

- А кто?

- Хер его знает, кто. Сам и рванул. Откуда там чечены? Там что, гексоген был? Там же лакокраска была, обычная. Курнул кто-то, спичку бросил. И рванул. Самого там, конечно, даже клочьев не нашли... Война. Тоже война, мля. С кем воевать-то? Война, когда хоть врага видно. А тут лупят в белый свет. Ну, закрыли они кино. Что, чечены в Москву ездили кино смотреть? Увалы отменили. А чего делать? Держат в части, а делать нечего. С утра приборка, днем приборка, вечером чистка оружия. Информация. Химзащита. Ну, я все понимаю, но химзащита-то к чему?

- А вдруг газы?

- Газы, мля, - улыбнулся солдат и тряхнул головой. Защитник, мля. Кого они такие защитят? И что, собственно, я здесь делаю? Катька посмотрела на часы: было уже четверть третьего, до Тарасовки они доберутся дай Бог к четырем, а обратно... хорошо, если к ночи будут в городе. И зачем я еду, и куда? Неужели верю, что он инопланетянин? Хорошо, а во что мне еще верить? И потом, здесь я все-таки с ним. С ним мне не так страшно, Бог весть почему.

В Тарасовке они оказались только к пяти, потому что по дороге "уазик" сломался, солдат долго его чинил, матерясь; Игорь чего-то помогал, но внятного совета дать не мог, ибо в земной технике не разбирался. Быстро темнело. Рядом остановился грузовик, водила добровольно помог солдату, чего-то подкрутил, подвинтил, обозвал салабоном и уехал, солдат всю оставшуюся дорогу оправдывался, что с самого начала хотел сделать именно так, но у него не было нужного ключа, с ключами вообще напряженка; Игорь сочувственно кивал. На развилке под шлагбаум уходила узкая бетонка, солдат высадил их и уехал по ней, а им пришлось тащиться еще полчаса во вполне сталкеровском пейзаже, вдоль брошенной узкоколейки, потом через узкий перелесок - "Между прочим, я здесь нашел первый в своей жизни гриб. Подосиновик. У нас грибов нет".

- Как же вы без грибов?

- Зачем нам гриб? Паразитарная структура... У нас есть цветы ровно того же вкуса...

- А что, поближе тебе не могли дачу купить?

- Тут от станции ближе гораздо. Мы бы уже дома были. Поближе... зачем поближе? Чего светиться лишний раз? Чем дальше от Москвы, тем, знаешь, меньше головной боли. А тут участки сравнительно дешевые, две воинских части рядом, танкисты и ракетчики. Полигон, грохот. Хоть и далеко, а слышно. В общем, не самая элитная местность.

- А ракетчики по нам не жахнут, когда стартуем?

- Вряд ли. - Он усмехнулся. - Навестись не успеют. У нас старт быстрый. Перегрузки, правда, но это недолго. Меня другое волнует. Почему куругач?

- Да что такое куругач, объясни на милость! - озлилась Катька.

- То-то и оно, что я не знаю.

- Ты просто придумать не успел. Это был самый обычный мент.

- Да, да. Так и думай, пожалуйста.

- Но это опасно?

- Обычный мент? О да, он очень опасен.

- Ну не заводись, я серьезно. Куругач - это что-то страшное у нас?

- Это что-то серьезное у нас, - резко ответил он. - Прокололся, наверное, кто-то... Будут они просто так отзывать...

- А что, отзывают? То есть ты можешь улететь без меня?

- Нет пока. Но пункт "в"... черт. Надо бы мне по-хорошему домой быстро, может, прислали разъяснение... Вообще черт его знает. И связаться мне не с кем, понимаешь ты?

- А этот ваш в УВД?

- Да он-то что знает? Передаточная инстанция в чистом виде... У нас сто лет не было никакой экстремалки. Это они, наверное, страхуются. Когда Японию бомбили, тоже был куругач. Думали, двумя бомбами не ограничится, готовили к срочному отзыву всех. Обошлось. Но только, видишь ли... - Он быстро шел вперед, не оборачиваясь, и говорил словно сам с собой, Катька не все разбирала. - Все-таки урулус...

- Игорь! Ты можешь объяснить по-человечески, что такое урулус?

- Не могу, извини. Прилетим - объясню.

- Понятно, - сказала Катька. - Дело закодировано голубой розой, а что такое голубая роза - агент Купер сам не знает.

- Знает, - обернулся Игорь. Голос у него был очень серьезный, и впервые за все время этой безумной поездки она поверила ему по-настоящему. - Очень знает. Я тебе все объяснять не буду, Кать. Но для сравнения... Одно дело, если тебе, не дай Бог, звонит сейчас наш муж и говорит: срочно домой, я за тебя беспокоюсь. Это простой куругач, куругач "б". А если, опять-таки не дай Бог, он говорит - немедленно домой, дочка плохо себя чувствует... это урулус куругач. Поняла?

- Примерно поняла, - медленно сказала Катька. - Что-то у вас неладно, да?

- Ну, не так чтобы неладно... Если бы неладно, они бы нашли способ. Но вообще по-хорошему надо бы мне в Свиблово. Посмотреть в Сети, что и как.

- Да не психуй, - сказала Катька. - В крайнем случае я быстро соберусь.

- Ты полетишь, правда? - спросил он так, что Катьке стало невыносимо его жалко.

- Ну, если там у вас урулус - как же ты без меня?

- Солнышко мое, солнышко, - сказал он. - Удивительная ты девочка, Кать. Тебя только на жалость можно взять.

- А ты пользуешься.

- Чем еще с тобой пользоваться, родная?

В дачный поселок они вступили в густо-синих сумерках, когда уже едва виднелась асфальтовая дорога с ямами и выбоинами. Дачники давно разъехались, только в двух домах светились окна. "Эти тут постоянно. Вон там - сторож местный, он по вечерам обходит все. Толку от него чуть".

- Далеко еще?

- Седьмая улица. Сейчас, метров двести. У меня там все нормально - отдохнуть можно, поесть, вполне себе перевалочная база.

- Игорь! Какое там отдохнуть! Я домой должна успеть к ночи хотя бы!

- Успеешь. В крайнем случае заночуем, позвонишь...

- И что я скажу?

- Да ладно, придумаем.

- Игорь, у меня муж сейчас не в том состоянии, чтобы его ставить перед фактами...

- Ничего с ним не сделается. В конце концов, это же все ради него. Мы его берем или как?

- Берем, берем...

На заборе сто двадцатого участка висела табличка - "Н.И.Медников".

- Кто такой Медников?

- Откуда я знаю? Дед какой-то. Мне ключи выдали, адрес сказали, и все.

- Подожди... А зачем было покупать участок, если можно снять? Дешевле же!

- Снять? - Игорь усмехнулся. - Тут после старта знаешь что будет? Ни сарая, ни дома, ни вот этого забора. Хорошо еще, если соседское устоит...

- Да тебе-то какая разница? Улетел, пусть разбираются...

Он посмотрел на нее с недоверием:

- Мать, это на тебя непохоже. Как это - снять, все пожечь и смыться? Это у вас так делается, а у нас это анкурлык.

- Ну прости, пожалуйста. Я просто подумала, что раз уж все рушится... кому какое дело еще и до дачи?

- Вот это серьезная ошибка. - Он полез в карман, достал тяжелую связку почти одинаковых ключей и долго выбирал нужный. - Это ваше большое заблуждение, кстати говоря. У вас думают - если всему конец, можно вести себя как угодно. Как раз наоборот. Когда всему конец, куругач, хотя бы и урулус, - надо вести себя очень прилично. Может, вся предшествующая история была только ради него. Это главное событие. Знаешь, сколько тут наблюдателей в такое время?

- Ваших?

- Конечно, наших. Тут во время катаклизмов сплошные десанты. Приземлиться можно почти незаметно, никому до нас дела нет. Все смотрят. Надо лицо сохранять. Надо, как на "Титанике", - чтобы оркестр играл до последней минуты, чтобы джентльмены прощались вежливо - "Простите, ввиду непредвиденных обстоятельств я вряд ли смогу завтра составить вам партию в триктрак на верхней палубе"... У нас и пословица есть - "Бурлун тырыгык, бырлын туругук".

- Красиво. А что это значит?

- Это значит - "Живи как хочешь, а умирай как человек".

- Да, логично. Я уже почти понимаю ваш язык. Чтобы сделать антоним, надо "ы" поменять на "у", и все. Да?

- Ымница...

На соседнем участке стоял большой кирпичный дом, самый основательный на всей улице: два этажа, пристроенный стеклянный парник, большой гараж. В доме горел свет.

- Сосед... зимует, куркуль.

- А добрый, щедрый человек будет кыркыль, - догадалась Катька.

Игорь тщетно возился с ржавым замком, висящим на калитке. Из соседней калитки вышел толстый усатый мужик, действительно очень куркулистого вида. На нем были серые брезентовые штаны, короткие резиновые сапоги и старый, болотного цвета плащ, - дачная униформа, все древнее, но теплое и прочное.

- А я гляжу - кто возится? - сказал он, усмехаясь. - А это вон кто приехал. Что-то ты поздно.

- Пока доберешься, дядь Коль, - буркнул Игорь.