Чтение 8–й страницы книги ~Сыщик~

- Извини... Мы не можем допустить, чтобы Психея досталась Неронии. И чтобы три миллиона переселенцев выкинули отсюда пинком под зад.

- Подожди... Во-первых, это совершенно не обязательно случится... Лаций может договориться с Неронией... И потом - мы должны думать о том, как раскрыть дело... А уж право сената - решать...

- Ты рассуждаешь, как плебей, Друз! - перебил его Марк. - Увы, я как патриций должен думать о последствиях. Сейчас позиции Корнелиев как никогда слабы. Их ненавидят почти все. Чтобы уничтожить наварха и его родню, остальные сенаторы затеяли это расследование. Сенат готов пожертвовать поселенцами и целой планетой, лишь бы уничтожить Корнелиев. Нобили забыли об ответственности патрициев. Но я не забыл. И не могу принять такое решение.

- А я плебей... Не помню, что делали мой отец или дед, или прадед. Но отлично помню, что сделал сам. Я немедленно лечу на реку, Марк! Ты не сможешь меня остановить.

* * *

Марк очнулся. Он лежал в своей прежней каморке на линкоре. Голографический экран демонстрировал ничего не значащие картинки. Мелькали небеса в час рассвета или заката. Гряды облаков, то оранжевых, то малиновых, то лиловых.

Так, значит, все это было... Но с кем? С его отцом? Или с дедом? Нет, скорее всего, с отцом. Колонизация Психеи началась не так давно. Откуда он это знает? Неважно. Знает, и все. Удивительный сон. Прежде, на Колеснице, он не видел ничего подобного. На Колеснице ему ничего не снилось.

А на Вер-ри-а?

"Мама, я хочу поспать... там так интересно, во сне..." - тут же всплыл в памяти давний разговор.

Выходит, только свободные видят такие сны.

"Патриции", - уточнил он для себя.

Марк поднял руку, нащупал протектор. Шею все время слегка покалывало. Кожа нестерпимо чесалась. Он понял, что протектор восстанавливает атрофированные мышцы.

"Когда я прибуду на Лаций, протектор уже снимут", - понадеялся Марк.

Он может встать? Почему бы и нет? Насколько надежен протектор?.. Неужели ты трусишь, Марк Корвин? По-моему, патрицию трусить неприлично.

Так что вставай и иди, Марк, свободный чело-век! Как боязно! До головокружения. Нет, не могу. Он вцепился в край ложа, как в спасительный берег. Он не мог себя заставить оторваться от этого треклятого ложа. Неужели никто не может помочь и понять его?.. Кто? Он сам? Да, он сам сейчас оторвет себя от камня, что тянет на дно.

Придерживая двумя руками голову, Марк поднялся. Очень осторожно. Голова закружилась, и нахлынуло странное чувство удивительной легкости. Года три назад, когда они убирали маисоль, пошел ледяной дождь, а рабы продолжали работать пол дождем в легких рубахах до темноты. На другие утро Марк свалился в лихорадке. Он хорошо помнил то состояние пустоты и невесомости, охватившее его, когда наконец поднялся с постели после болезни.

Вот и сейчас то же самое... Марк уже не понимал теперь, что заставляло раба подчиняться барону Фейра? Почему невольник покорно втягивал голову в плечи, едва в мозгу начинал звучать голос господина? Мудрость хозяина? Его авторитет? Или страх? Да, страх... Животный, необъяснимый, парализующий страх. Теперь Марк не понимал, откуда взялся тот страх и что он означал. Марк мгновенно забыл это чувство. Оно исчезло, растаяло, испарилось... Страх наказания? Смерти? Нет. Просто страх. Наказание и смерть были как-то отдельно. Потому что наказание можно было как-то стерпеть, а смерть... смерть почти не пугала. Страх был сам по себе... страх перед господином. Теперь осталось лишь чувство неловкости и стыда. Стыда за то, что Марк этот страх испытывал.

"Нет! - одернул он сам себя. - Ты ничего не должен помнить из своего прошлого на Колеснице Ты забудешь, что значит - быть рабом. Те двенадцать лет жизни вычеркнуты, потеряны. Не сожалей о них. Выкинь в пропасть и отряхни руки, Жертва не так уж и велика. Тебе пять лет".

- Мне пять лет... - повторил Марк вслух.

Сколько же придется наверстывать! С бешеной скоростью, с бешеными усилиями. Но это ерунда. У меня достаточно времени впереди. Я успею!

Он медленно опустил руки и расправил плечи. Огляделся. Все изменилось. Стены каюты отодвинулись, потолок стал выше. Прежде мир давил на Марка, шепелявил, заглядывал в рот, мельтешил перед глазами. А сейчас пространство раздалось. Всё и все отступили на несколько шагов. Внутрь хлынул воздух. Марк вдохнул полной грудью, как будто делал свой первый в жизни вдох.

Марку хотелось смеяться, хлопать в ладоши, плясать. Губы сами собой расползались в улыбке. Совершенно незнакомое чувство. Невероятное. Кажется... может быть... именно это называют эйфорией? Марк никогда в жизни не слышал такого слова и не знал, что оно означает. Ему почудилось: кто-то подсказал ему и само слово, и его смысл.

В этот миг он казался себе не просто сильным - могучим, сильнее надсмотрщика Жерара. И что же теперь?

"Ты - самый лучший сыщик Лация, и ты узнаешь, как погибла моя сестра", - вспомнил Марк слова трибуна Флакка.

Юноша опустился на кровать. Какой, к черту, из него сыщик? Что он знает? Ничегошеньки. Пятилетний мальчишка, почему-то вымахавший до метра семидесяти шести. Чушь какая-то. Как он может расследовать чье-то убийство? Как может вообще быть сыщиком? Лишь потому, что следователем был его отец? Да, из видения, промелькнувшего перед глазами с отчетливостью голограммы, было ясно, что отец занимался расследованием важных дел. Ну и что из этого? А если бы отец был пилотом истребителя, - Марка, что, посадили бы в кабину звездолета и запустили в космос?

Сразу похолодело меж лопатками.

Нет и нет, он ничего не станет расследовать. То есть сейчас - нет... А потом? Когда потом? Жаль, иго сон оборвался на половине, и Марк так и не узнал, чем кончилось дело наварха Корнелия, уничтожившего колонию на Психее. Юноша был уверен, что его отец не сомневался в вине наварха. Но хотел эту вину скрыть.

* * *

Дверь отворилась, и в каюту вошел крепкий парень в синей форменной рубашке с длинными рукавами, с серебряной голограммой на плече. На си-tax форменных брюках - тонкие светящиеся Полоски, высокие башмаки зашнурованы до самых колен.

- Наварх Корнелий просит тебя прийти к нему в каюту, - сообщил адъютант.

Наварх Корнелий... Там, во сне, тоже был наварх Корнелий. Тот, о ком спорили Друз и отец Марка. Неужели тот самый? Марк содрогнулся.

- Я не могу пока никуда идти. Это опасно, - заявил он вслух.

- Опасно? - переспросил адъютант. - В каком смысле?

- Ну, ведь протектор только что... - Марк дотронулся до шеи и замолк, потому что приметил на губах человека в синем презрительную усмешку.

Марка будто хлестнули по щекам. Жаркая волна стыда накрыла с головой.

"Неудачная уловка. Тебя сочли трусом. В их глазах ты - трусливый раб! Раб?"

Он спешно схватил лежащую в изножии кровати одежду, путаясь в рукавах, стал натягивать синюю рубашку без знаков отличия. Надел такие же брюки - тоже без всяких полос. Зашнуровал высокие ботинки.

Марк выпрямился:

- Что нужно от меня наварху Корнелию?

- Он все объяснит. Идем. - Адъютант вывел его из медицинского бокса.

Светлый, залитый огнями коридор. Чуть заметное подрагивание корпуса корабля. Где они теперь? Куда летят? Как далеко осталась Колесница? Нет, ты не был никогда на Колеснице, Марк. Твоя жизнь длилась пять лет и за исключением самых первых дней прошла на Вер-ри-а. А потом ты спал двенадцать лет, и ты видел гнусный, однообразный сон. И вот ты проснулся.

Они миновали еще несколько отсеков. Буквы W раздваивались, пропуская идущих, и вновь замком сходились за их спинами. Минуя переходы, Марк замечал висящие в нишах голограммы дисплеев управляющих компьютеров; экраны, в глубине которых текли капли желтых и красных сигналов, многочисленные блестящие панели, скрывающие сложнейшие устройства. А ведь перед ним только периферия корабля, что же творится в рубке? Для Марка Корвина это было пока тайной. Пятилетний Марк мог лишь наблюдать картинки и дивиться сложности того, что ему предстояло узнать.

Несколько раз на их пути попадались люди, одетые в синюю форму с серебряными голограммами флота Лация. Мужчины и женщины. В основном все же мужчины. Почти все молодые, чуть старше Марка. Все они вскидывали руки, приветствуя адъютанта, на Марка никто не обращал внимания. Так даже лучше. Потому что Марк не знал, как себя с ними вести.

Наконец они дошли до каюты наварха.

"Какой огромный корабль!" - подивился Марк с искренним восторгом пятилетнего мальчугана.

Дверь перед ним отворилась, адъютант пропустил его внутрь, но сам не вошел. Марк остановился посредине каюты. Довольно просторное помещение, неуютное. Юноша невольно поежился. Огромный, совершенно пустой стол, довольно низкий потолок. Иллюминаторы задраены, голографический экран погашен. В воздухе плавал, помигивая разноцветными огоньками, золотой шар. Сам наварх в блестящем броненагруднике поверх синей формы развалился в кресле. При первом [(Взгляде на наварха возникала мысль о какой-то тяжкой болезни: дряблая серая кожа, глаза налиты кровью. Редкие волосы на висках и затылке были совершенно седыми. Синяя форма и посеребренный броненагрудник как-то не вязались с его рыхлым лицом и больными глазами.

Марк заметил маленький стульчик подле стены. Не стул, а какой-то насест. Пожалуй, аристократу из рода Валериев неприлично сидеть на таком стуле, - решил Марк и остался стоять.

Даже если официально его еще не называют патрицием, он должен вести себя как патриций. Пятилетний мальчик это уже понимает.

- Значит, ты и есть Марк?! - наварх поднялся. - Твой отец был совсем другим. Совсем.

- Во сне я еще не смотрелся в зеркало.

- Что? Ах да, понял! - наварх рассмеялся. - Отлично сказано, парень. Узнаю в тебе старинного друга!

И он кинулся обнимать Марка. Юноша внутренне съежился. Так бы съежился пятилетний мальчишка, если бы незнакомый и довольно неприятный дядька подхватил его на руки.

"Предубеждение? Но пятилетний ребенок имеет право на предубеждение", - тут же оправдал себя Марк и демонстративно отстранился.

- Как самочувствие? - Наварх Корнелий сделал вид, что не заметил брезгливого жеста.

- Хорошо.

Наварх коснулся золотого шара. Тут же в каюте в человеческий рост возникла голограмма человека в красном с золотом мундире. Анимированное изображение улыбнулось наварху, однако осталось молчаливым. Человек на голограмме был похож на Марка и в то же время отличался от него разительно.

"Отец"... - догадался мальчишка.

- Каждое утро я начинаю с того, что вызываю призрак моего лучшего друга и мысленно здороваюсь с ним, - сказал наварх.

У Марка сдавило горло так, что он не мог ничего сказать. Глаза защипало...

- Присаживайся. - Корнелий что-то тронул на плавающем шаре, и из стены выдвинулось второе кресло. Точно такое же, как у наварха. - Ты уже, наверное, знаешь, что твой отец погиб. Но мой брат обещал поддержать в сенате решение, по которому сенатору Корвину разрешат тебя усыновить, то есть признать наследником. Я примчался на "Сципион", чтобы встретить сына моего лучшего друга.

Марк сел, подогнув одну ногу. Когда ему было пять лет, Марк любил так сидеть.

- Твое освобождение планировалось несколько лет, - продолжал наварх. - Проникновение на Колесницу осуществить сложно. Дорого. Опасно. Операция могла спровоцировать ненужный конфликт. И все же Лаций пошел на риск, чтобы спасти Марка Валерия Корвина младшего.

- По-моему, рисковал только Флакк, - Марк и сам не ожидал от себя подобной дерзости. - А все остальные наблюдали.

Наварх рассмеялся:

- Узнаю Корвина! - и хлопнул юношу по плечу.

"Неужели отец с навархом были друзьями?" - подумал юноша. Но голограмма префекта Корвина всё еще находилась в каюте, улыбаясь Марку. И он не посмел усомниться...

- Где Флакк? - спросил он. - Я хочу видеть своего друга Флакка.

- Трибун ранен и находится в госпитале.

- А Терри? Она мне понравилась. У нее такие красивые волосы. Где Терри? Она хотела посмотреть на меня, каков я теперь.

- Ее смена закончилась. - Кажется, наварх был обескуражен поведением Марка, его детским лепетом и странными вопросами.

- Тогда позови Флакка. Я хочу его видеть, - капризным тоном пятилетнего заявил Марк. - У него нога уже должна зажить. Он мне сам сказал, что может ходить. Сто шагов может пройти.

- Пусть Флакк отдохнет. Ему досталось по полной программе. А вот у нас с тобой важное дело, Корвин. Только ты можешь мне помочь.

- Если смогу.

- Сможешь. Я в тебя верю. За пару лет до твоего рождения префект Корвин спрятал инфокапсулы с материалами одного очень важного расследования. Речь шла о судьбе тысяч и тысяч людей. Мне необходимы эти капсулы. Ты должен сказать, где они. Если уснешь и увидишь сон об этом... Мой приятель Денис тебе поможет.

- Какие материалы? - Марку почему-то сразу расхотелось продолжать беседу.

- Уничтожение пиратской колонии на Психее, - произнес наварх.

"Наварх Корнелий сжег поселение плазменными бомбами", - вспомнил он тут же увиденное во сне.

Наверное, в этот миг Марк выдал себя - жестом или взглядом. Может, не надо было менять сразу же позу, да еще по-детски демонстративно раскачивать ногами. Наварх что-то заподозрил. Насторожился:

- Ты уже видел сны о Психее?

Марку не понравился вопрос.

"Ты никому не должен рассказывать про эти сны, сынок", - вспомнил он слова матери.

- Это мои сны, - заявил вслух. - Только мои.

- Марк, послушай, это отнюдь не прихоть. Твой отец спрятал инфокапсулы, потому что их нужно было спрятать в тот момент. Он мне сам сказал об этом. Но теперь настало время их достать. И чем скорее - тем лучше.

- Я ничего не знаю ни о каких материалах. - В этот раз Марк говорил правду.

- Ты вспомнишь, - уверенно заявил наварх. - Всего один направленный сон, и ты все вспомнишь.

Наварх ударил ладонью по золотому шару. Дверь тут же отворилась, вошел бледный человек в зеленых одеждах, чем-то похожий на того типа, что много лет назад выдернул Марка из толпы дрожащих детей и швырнул в крошечную каморку. Сходство было столь разительным, что Марк опешил. Как зачарованный, смотрел он на медика, но не мог понять - другой это или тот же самый.

"Они похожи, потому что заняты одним и тем же делом..." - будто подсказал кто-то.

- Я не буду ничего вспоминать! Я хочу видеть Флакка! - запоздало выкрикнул Марк.

Человечек рванул вверх рукав его туники и надел на сгиб локтя манжету с какой-то желтой жидкостью, да так ловко, что юноша не успел ни вырвать руку, ни оттолкнуть медика. Марк почувствовал, как руку распирает изнутри, она тяжелеет, превращается в бревно, в мокрое бревно, которое тонет в воде, он как-то сплавлял по реке бревна и знает, как они опасны, затонувшие бревна... нет, он никогда, никогда не сплавлял бревна... пятилетний мальчик не может... не знает... что это такое. Марка бросило в жар. Он задыхался. Пот обильно выступил на лбу.

- Флакк! - закричал он. Неужели Флакк с этими заодно? - Флакк!

- Где инфокапсулы? - повторял и повторял свой вопрос наварх.

Нестерпимый жар постепенно перешел в приятное тепло. Голоса отдалились. Не ясно, о чем говорят - уже не разобрать слов.

* * *

Он шагал по берегу реки.

Ветерок колыхал сухие камыши. Шуршали желтые стебли. На берегу сидел Друз. Рядом с помощником префекта на плаще были разложены какие-то вещи. Марк шел, проваливаясь по щиколотку во влажный речной песок. Друз поднял голову, махнул рукой, сверкнули в улыбке белоснежные зубы. Как будто не было вчерашней ссоры. Впрочем, Друз не злопамятен. Он все всем прощает. "Вина для того и существует, чтобы ее прощать", - любит повторять к месту и не к месту. Ему не следователем, а адвокатом работать. Бедняга Друз... Упрямец Друз.

В груди у Марка вместо сердца камень, огромный камень, он занимает всю грудную клетку и давит на ребра.

Марк остановился рядом с другом и подчиненным.

- Я был прав... На все сто. Или даже двести. Или триста. Как угодно можешь считать. Но никто больше не будет лгать и вилять. Не получится. Знаешь, что я нашел? - Друз вертел перед собой продолговатую черную коробку. - Как ты думаешь, что это такое?

- Футляр с инфокапсулами. - Префект Корвин не узнал собственного голоса - так сдавленно он звучал.

"Я не могу это сделать... Но я должен... нет другого выхода... нет... нет... нет..."

- Инфокапсулы с записями одного из офицеров "Дедала", - продолжал, не замечая смятения Марка, Друз. - У них здесь была нора в песке и тайник. Я уже прослушал пару записей. Все, как я думал. Впрочем, как ни странно, подобные преступления почти невозможно скрыть. Не получается. Один человек может укокошить другого и замести следы. Но еще никому не удавалось уничтожить целую колонию так, чтобы не осталось улик. Хотя космос велик, а расстояния огромны. И знаешь, почему? - Друз был как-то неестественно весел.

- Почему? - одними губами спросил Корвин.

- Потому что преступник смотрит в упор. А мы - издалека, и видим то, о чем он не подозревает. Почти невозможно угадать, что видят другие. Преступник не может смотреть чужими глазами, а сам примитивно близорук.

- У меня хорошее зрение, - похоронным тоном сказал Марк.

Друз расхохотался:

- Наварх Корнелий наверняка думал точно так же. Он подошел к планете на линкоре "Камилл". Поселенцы, разумеется, наложили в штаны от страха и тут же связались с ним, сообщая, кто они, откуда, и вежливо намекая, что Психея занята. Как раз это командир "Камилла" очень быстро понял. Еще неры имели неосторожность сообщить, что у них нет контактов с родной планетой и они просят дать им канал дальней связи. Корнелий любезно обещал оповестить Неронию и всю Галактику о судьбе "Дедала". Поздравил с удачным спасением. На другой день планетолеты роем вылетели из шлюзов "Камилла", ворвались в атмосферу и сожгли поселение плазменными бомбами. Пилоты истребителей были уверены, что громят своих извечных врагов - пиратов. На планете уцелели только несколько человек, те, что основали базу на реке. Они решили спрятать все свои вещи, в том числе инфокапсулы, и бежать на крошечном флайере на север, в леса. Скорее всего, они там погибли... Или Корнелий заметил их и уничтожил. Неважно. Главное, мы теперь знаем точно: "Дедал" совершил посадку на Психее, а наварх Корнелий сжег заживо несколько сотен людей. Не пиратов, нет. Обычных неров. Таких же граждан, как мы с тобой.

- Мы не обычные...

- Да, НЕ обычные. И НЕ виновные.

- А что если коробку с инфокапсулами кто-то подкинул? - не самая удачная идея, но ничего лучше на ум Марку не приходило. Ему надо как-то разубедить Друза. И скорее спровадить отсюда.

- На реке была настоящая база: вещи, сборный домик... израсходованные термопатроны. Нет, я уверен - капсулы подлинные. В конце концов, о чем речь? - легко уступил Друз. - Мы назначим экспертизу и установим все точно.

- Нет, Друз, нет... Мы ничего не будем устанавливать.

- Послушай! - Друз вскочил, стряхнул песок с брюк. - Мы не имеем права..- Пусть сенат решает, как договориться с Неронией. А мы должны - обязаны просто - признать, что колония была уничтожена. Пусть наварх ответит за все. Разжалование и изгнание ему гарантированы. Истина должна восторжествовать. Рано или поздно. Ты всегда повторял это, Марк.

- Не в этот раз. Невозможно.

- Невозможно? - Друз попытался улыбнуться, но губы скривились. Кажется, он начал что-то подозревать. - Твой род ненавидит Корнелиев. Для тебя самого это шанс наконец их одолеть. И ты хочешь замять его преступление? Ты - Валерий Корвин?!

- Если бы речь шла только о навархе Корнелии, я бы отдал его под суд, не задумываясь. Но речь не о нем.

- Ладно, я передам эти коробки в сенат, и пусть сенаторы сами решают... - Договорить Друз не успел - разряд из парализатора окутал его фиолетовой аурой. Друз закачался и рухнул на песок.

Корвин кинулся к оглушенному помощнику, как паук к мухе, молекулярной нитью спеленал по рукам и ногам и затащил в кабину планетолета. Приставил ствол инъектора к виску и всадил под кожу детектор лжи. Обездвиженное тело дернулось, на миг приоткрылись веки, но Друз так и не пришел в себя. Корвин был как в лихорадке. Вернулся на берег. Метался взад и вперед, подбирая то, что удалось обнаружить Друзу. Падал, вставал, рылся в песке, осмотрел сборный домик и тайник, собрал все улики, какие нашел, в небольшую коробку из термопластика. Коробку зарыл возле треугольного камня на берегу. Сделал несколько шагов назад, внимательно посмотрел на камень. Запоминая. Для себя и для будущего сына.

- Я сам передам инфокапсулы в сенат, - пообещал он реке. - Не сейчас. Лет через десять-пятнадцать. Когда Психее ничего не будет угрожать.

("Это он для меня говорит, для меня - нерожденного", - сообразил сновидец).

Затем префект Корвин загнал в грузовой отсек планетолета крошечный одноместный флайер Друза. В следующий миг планетолет, отличный летун, как в атмосфере, так и в космосе, поднялся в воздух.

Едва река скрылась из виду, пленник пришел в себя. Друз рванулся, пытаясь сесть, но молекулярная нить спеленала его на славу. Он сумел лишь приподнять голову и плечи. Друз беспомощно завертелся на полу флайера.

- Что это значит, Марк? Ты спятил?

- Нет. Это ты сошел с ума, Друз. Или неры тебя подкупили.

- Да как ты смеешь! - возмутился Друз. - Да ты... - он не находил слов, лишь фыркал в ярости.

- Если - нет, то это очень хорошо. И тебе остается дать мне слово, что ты никому не расскажешь о своей находке.

Друз вновь фыркнул - на этот раз презрительно.

- А если я откажусь? Что тогда сделаешь? Убьешь старого друга?

- Мне придется. Твои останки в сгоревшем флайере найдут завтра на одном из оазисов, которые ты прежде обследовал.

- Ты не посмеешь, Марк...

- Посмею.

Друз несколько мгновений лежал, разглядывая потолок челнока.

- Хорошо, я клянусь...

Корвин усмехнулся, глядя на голограмму датчика. Красный сигнал пульсировал возле самого края.

- Извини, Друз, но детектор лжи говорит мне, что ты врешь. Ты не сдержишь слова. Клянусь Лацием, я не хочу этого. Ты - самый замечательный человек из всех, кого я знал. Но я не могу... пожертвовать колонией на Психее ради тебя.

- Да пошел ты...

* * *

Марк проснулся.

- Где инфокапсулы? - прошептал в самое ухо склонившийся над ним наварх.

- Они Они... - Марк был так потрясен, что не мог больше ничего выговорить. Ради наварха его отец убил лучшего друга. Во сне это случилось несколько минут назад...

Марк сел на диване. Голова кружилась. Каюта наварха норовила опрокинуться. Во рту был отвратительный привкус. Верно, от медикаментов.

- Он вспомнил, - голос человека, что манипулировал сознанием Марка, дрожал от возбуждения. Медик чуть не прыгал от радости.

- Отец не мог этого сделать! Не мог! - Марк в отчаянии схватился за голову.