Чтение 8–й страницы книги ~Пророк~

— Сейчас почти все германские государства в ЕАС просятся, — ответил я. — После того, как распались США, им надо встать под чье-то покровительство.

— Тебе виднее, — усмехнулась Юля. — Это ты с Дармштадтским герцогом дружишь.

— Да какая там дружба, — засмеялся я. — Виделись несколько раз. Когда забираешься наверх, знаешь многих, но вот с дружбой всегда проблемы.

— Почему?

— Интересы убивают чувства.

— А чего может хотеть от тебя герцог Дармштадтский?

— Я думаю, он попросит, чтобы я помог вступить герцогству в ЕАС.

— Но ты ведь не министр, чтобы принимать такие решения.

— Такие решения принимает Совет Ассамблеи ЕАС. А я сопредседатель Евразийского союза промышленников и финансистов. Если наш союз выскажется за предоставление режима благоприятствования, то Ассамблея примет решение почти автоматически.

— Господи, как все сложно.

— Политика примитивна. Весь внешний антураж создан лишь для того, чтобы прикрыть истинные интересы и грязные ходы.

— Ну а ты заинтересован, чтобы Дармштадт получил этот режим благоприятствования?

— Лично я заинтересован раз в три года отдыхать в Висбадене. Но России, конечно, выгодно, чтобы германские государства стояли в очередь в ЕАС.

— Почему?

— Потому что если мы откажемся брать их в ЕАС, то они могут воссоздать единую Германию и наберут большой потенциал. Если мы не будем их контролировать, они ослабят наше влияние в Европе.

— Но ведь в свое время немцы разделились.

— Их разделили. После Второй мировой войны Черчилль предложил план раздела Германии по границам тысяча восемьсот шестьдесят девятого года. Союзники приняли этот план. В зону влияния России вошла Пруссия. В зону влияния Англии и Франции — северо-западные и западные земли. Американцы отхватили Баварию. С тех пор мы знаем Германию как сеть раздробленных государств, обитель покоя, порядка и стабильности.

— Разве Германия может быть другой?

— Ох, может. Восемьдесят лет назад она была основным инициатором войн. У этого народа в крови желание доминировать, очень сильная воля к победе и потрясающая способность к самоорганизации. Слава богу, сейчас все это направлено только на чистоту улиц и качество сборки автомобилей. Если немцам снова придет в голову покорять мир, то мало никому не покажется.

— Думаешь, покорят? — с улыбкой спросила Юля.

— Нет, конечно. Мир не может покорить никто, так уж он устроен. Но всякий раз чья-либо попытка покорить мир всегда очень дорого обходилась человечеству.

Автомобиль на огромной скорости несся по дармштадтскому автобану. Я включил радио, и из динамиков потекла чарующая музыка Бетховена.

— А ты хотел бы властвовать над всем миром? — вдруг спросила Юля.

— Зачем? — я засмеялся. — Мне семейной корпорации за глаза хватает.

— А вот Андрей хотел, — заметила Юля.

— Сдуру, — ответил я.

— Наверное, — согласилась она. — Но ты знаешь, я в свое время была очень увлечена им.

— Я это еще в «Максиме» заметил, — усмехнулся я. — Твоя лексика настолько не соответствовала твоему внутреннему миру, что я сразу понял, что здесь не обошлось без внешнего влияния.

— А ты сумел увидеть весь мой внутренний мир?

— Нет, конечно. Но несоответствие сразу бросилось в глаза.

— Значит, ты все же что-то увидел. Как?

— Интуиция. До сих пор она меня не подводила.

— Интересно, и что же ты увидел во мне?

— Что ты добрый и честный человек и ищешь истину.

— Да, ты прав. В свое время я подумала то же и про Андрея.

— Но ведь он хотел управлять миром.

— Ты думаешь, это несовместимо?

— Конечно. Управлять миром мечтают три типа людей: те, кто никогда не отвечал за других, властолюбцы и те, кто считает, что уже познали истину. Все это несовместимо с духовным поиском.

— А может тот, кто познал истину, захотеть править миром?

— Сомневаюсь. Есть китайская поговорка: «Утром познав истину, вечером можно умереть». Я думаю, что тому, кому открылись тайны бытия, уже нечего делать в нашем не лучшем из миров.

— Интересно, такие же вещи я читала у Гарри Гоюна, — сказала она. — Ты не слышал о нем?

— Слышал, — безразлично бросил я, — но очень мало.

— Это китайский святой. Говорят, еще и пророк. Он живет сейчас в Калифорнии, где создал учение «Небесного предела». Кстати, Андрей тоже один из его почитателей. Мы и познакомились-то на студенческом вечере по изучению трудов Гоюна.

— И обращение к учению святого не помешало Андрею желать власти над миром? Оно не противоречило деятельности его «красной бригады»?

— Как ни странно, нет. Он даже находил подтверждения своим мыслям в учении Гоюна.

— Что ж, с духовными учениями такое бывает. А что напророчил этот пророк?

— Многие беды для мира.

— Он не оригинален, — усмехнулся я. — Если хочешь привлечь к себе внимание, надо обещать либо катастрофы, либо всеобщее процветание... либо и то, и другое одновременно.

— Но его критика современного мира очень точна, — возразила Юля.

— Критиковать несложно. Сложно изменить что-то в жизни.

— Вот Гоюн и говорит о том, что для того чтобы изменить мир, надо изменить свое отношение к жизни. Если люди начнут мыслить иначе, обратятся к добру, то мир станет лучше.

— Справедливо. Только не пойму, как господин Андрей сумел из этого сделать вывод, что нападение на князя Юсупова улучшит мир.

— Он говорил, что есть люди, которые никогда не начнут работать во имя всего человечества.

— Это он тоже прочитал у Гоюна?

— Не знаю.

— Как это не знаешь? Разве ты не читала его трудов?

— В учении «Небесного предела» существуют разные ступени посвящения. Андрей был допущен на более высокую, чем я.

— Вот как?! О таком я не слышал. Что-то очень напоминает секту.

— Может быть. Но в школе «Небесного предела» говорят, что некоторые знания могут быть доверены только подготовленным людям.

— Логично, — я снова усмехнулся. — Старине Гоюну не откажешь в здравомыслии.

— Разве это не типично восточный подход к обучению? Ведь ты учился в Китае.

— Ты изучила мою биографию?

— Да, немного. Я смотрела публикации о тебе в Интернете.

— Давно?

— Нет. После того случая в «Максиме».

— И что там интересного?

— Много сплетен. Про твою бывшую жену немного. Почему вы расстались?

— Разве этого не было в биографии?

— Было, но я не поверила.

— И правильно сделала. Истинные причины всегда не на поверхности.

— Но все-таки, почему вы расстались?

— Не стоит ворошить прошлое, Юля. Это уже пройденный этап.

— Но может быть, о нем стоит знать, чтобы не обжечься в будущем, — Юля хитро посмотрела на меня.

— Чтобы не обжечься в будущем, лучше не приближаться к моей бывшей жене. Человек, полный злобы и жажды мести, опасен для всех.

— Твоя бывшая жена во всех интервью рисует тебя просто дьяволом во плоти, а ты вообще не отвечаешь на вопросы о своем разводе.

— Это ты верно заметила. Неужели во всей моей биографии тебя заинтересовал лишь мой скоротечный брак и громкий развод?

— Если честно, самое интересное — это твоя жизнь в Китае. Но о ней почти нет сведений. Сказано только, что ты в восемьдесят третьем году закончил Пекинский императорский университет и вернулся в Петербург после гибели брата в девяностом. Все. Даже непонятно, что ты делал семь лет после окончания университета.

— Я работал в представительстве нашей корпорации в Азии, потом возглавлял его.

— И все?

— Нет, конечно. Жизнь богата и удивительна, всего и не расскажешь.

— Но о тебе не сказано вообще ничего.

— Тем лучше. Не придется оправдываться за былые поступки и слова. Человек постоянно меняется. И тем противнее, когда какой-то журналюшка ради красного словца постоянно тычет тебе под нос то, что ты говорил или делал десять лет назад.

— Ты считаешь, что человек не отвечает за свои прошлые слова и поступки?

— Отвечает, но только перед собой и теми, кого это касается непосредственно. Постоянно оправдываться и каяться перед всем миром не нужно.

Она помолчала.

— Я понимаю, о чем ты хотела спросить, — сказал я. — Имею ли я какое-то отношение к Гоюну?

— Если честно, да, — оживилась она.

— Мы с ним не встречались, — ответил я. — Хотя он жил в Пекине, когда я учился там. Более того, мы занимались у одного наставника ушу. Но он покинул эту школу раньше, чем я пришел в нее.

— Вы занимались ушу у одного учителя?! — воскликнула она.

— Ушу, то есть боевым искусством.

— Но ведь в Китае оно неотделимо от духовных практик.

— Возможно. Но в духовных делах каждый идет своим путем. То, что мы в разное время занимались у почтенного Ма Ханьцина, означает только, что наша техника боя внешне похожа.

Я резко скинул скорость и вывел машину на съезд с автобана.

— Что-нибудь — случилось? — встревоженно спросила Юля.

— Ничего, кроме того, что мы приехали в Висбаден, — я кивнул в сторону дорожного указателя.

«Мы прерываем нашу трансляцию для экстренного сообщения, — прозвучал из динамиков голос диктора. Я увеличил громкость. — Сегодня ночью скончалась известная судовладелица, одна из богатейших женщин планеты Лора Онасис. По заявлению личного врача Лоры Онасис, смерть наступила из-за передозировки снотворного. Тело Лоры Онасис было обнаружено сегодня утром в спальне ее дома...»

Я скрипнул зубами.

— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросила Юля, которая явно не знала немецкого, языка.

— Лора Онасис умерла. Говорят, передозировка снотворного.

— Ты ее знал?

— Да. Она была хорошим человеком.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже жаль.

«А еще мне очень странно, что она умерла именно сейчас», — добавил я про себя. Очень не хотелось верить в свою страшную догадку, но факты упрямо твердили свое.

Глава 8
СЫЩИК

Когда я проснулся, Юля еще крепко спала. Я вышел из спальни на цыпочках, быстро побрился и умылся, после чего, накинув свежий халат, спустился в гостиную. Усевшись за компьютер, я быстро составил меню завтрака и отправил его портье с распоряжением подать в апартаменты. Как только я кликнул мышкой, выходя в сеть, на экране появилось два сообщения. Первое гласило:

«Ваша светлость, из резиденции герцога Дармштадтского сообщили, что машину за вами пришлют сегодня в 13.00 к парадному входу в отель».

Второе озадачило меня куда больше.

«Ваша светлость, в фойе вас ожидает старший инспектор Интерпола Джон Лоуренс. Он настаивает на немедленной встрече».

Я снял трубку телефона, набрал номер портье и распорядился проводить ко мне сыщика. Через несколько минут в дверь номера постучали. Вошедший оказался высоким суховатым мужчиной средних лет.

— Доброе утро, милорд, — приветствовал он меня по-английски. — Я старший инспектор Интерпола Джон Лоуренс. Я являюсь помощником начальника следственной группы по расследованию причин смерти леди Лоры Онасис.

— Разве это дело расследуется не греческой полицией? — я указал посетителю на кресло и сам опустился в соседнее.

— Нет, милорд. Интернациональный характер бизнеса усопшей и ее обширные...

— Это был не несчастный случай, не так ли? — я пристально посмотрел в глаза следователю. — Иначе вы бы этим не занимались.

Лоуренс не выдержал прямого взгляда, как-то сжался в кресле, занервничал, заерзал.

— Вы совершенно правы, милорд. Отравление.

— Как это произошло?

— Простите, милорд, на такие вопросы...

— Вы англичанин? — прервал я его.

— Да, милорд.

— Тогда давайте заключим честную сделку, как это принято в Туманном Альбионе. Вы ведь прекрасно понимаете, что я тоже могу не отвечать на ваши вопросы. Пока вы получите все согласования по дипломатическим каналам, уйдет много столь драгоценного для вас времени. Я же готов дать показания немедленно, если вы ответите на мои вопросы.

— Да, милорд, конечно, — сдался после непродолжительной паузы сыщик.

— Так как погибла Лора?

— Яд, милорд. Неизвестного состава, на основе растительных ферментов. Проводится экспертиза.

— Есть хоть какие-то результаты?

— Нет, милорд. Яд неизвестен. Мы надеемся, что разгадка его происхождения прольет свет на это дело, но пока результатов никаких.

— Как он попал к Лоре?

— Он находился в воде, в графине на прикроватном столике леди Онасис. Горничная, которая его ставила, этой же ночью разбилась на машине.

— Исполнители вряд ли смогли бы что-нибудь сказать. Надо искать заказчиков.

— Совершенно справедливо, милорд. Именно поэтому я должен задать вам несколько вопросов. Насколько я знаю, вы звонили леди Онасис за несколько часов до ее кончины. Можете ли вы сообщить, о чем шел разговор?

— Разумеется. Лора объяснила мне, почему отменен заказ на постройку танкера на моих верфях.

— Ив чем была причина?

— Глобальный кризис в коммерческом судоходстве.

— Какие темы еще обсуждались?

— Общее положение дел в судоходстве. Лора сообщила мне, что Китайская государственная судоходная компания сделала ей предложение о покупке части флота семейства Онасис.

— Леди Онасис намеревалась отклонить это предложение?

— Совершенно верно. Вы уже нашли подтверждения тому?

— Да, милорд. Проект письма с отказом лежал на ее рабочем столе. Скажите, когда вы в последний раз лично встречались с леди Онасис?

— Три с половиной года назад в Кейптауне, на конференции по судоходству.

— А когда в последний раз до позавчерашнего разговора общались по телефону?

— Около года назад. Мы обсуждали вопросы поставок судов с моих верфей для ее торгового флота.

— Мог ли кто-нибудь хотеть смерти леди Онасис?

— У богатых и знаменитых людей всегда много недоброжелателей.

— Если можно, расскажите поконкретнее.

— Увы, не могу удовлетворить ваше любопытство, мистер Лоуренс. Смерти могли желать многие. Предположить, что кто-то организовал подобное покушение... Для этого нужны очень веские основания. Текущая конъюнктура добивала бизнес Онасисов лучше любого снайпера. В политику Онасисы никогда не вмешивались.

— Могли ли быть заинтересованы в смерти леди Онансис иные судоходные компании?

— Могли, разумеется.