Чтение 8–й страницы книги ~Несущий ночь~

Барзано улыбнулся:
— Сегодня я намереваюсь побыть Гальяном Кордой, вторым техником с плавильного завода три-шесть-два картеля Талун. Что скажете?
Дженна лишилась дара речи. Если б она не знала истины, то поклялась бы, что эксперт — выходец с Павониса. И произношение, и одежда, и усталая сутулость — всем в точности эксперт походил на рабочих местных предприятий. Волосы его были зализаны назад, и Дженна заметила, что его щеки теперь выглядят более пухлыми.
Словно прочитав ее мысли, Барзано вытащил из-за щек два тампона и, подмигнув, вставил их обратно в рот.
— Думаете, я сойду за местного?
— Несомненно, — заверила эксперта Дженна. — Хотя зачем это вам?
— Ну, я не думаю, что с учетом происходящих беспорядков, и непопулярности действующей администрации кто-нибудь разоткровенничается перед пришельцем из другого мира, не говоря уже о представителе Администратума. А вы как считаете?
Дженна понимала, что эксперт говорит дело, и тут его вчерашняя настойчивая просьба одеться в штатское обрела для нее истинный смысл. Он хотел выйти из дворца и смешаться с рабочими. А она должна была стать — кем: телохранителем? Гидом? Или и тем и другим?
— Так что же вы задумали, эксперт Барзано?
— О, всего лишь небольшую прогулку в рабочие кварталы за городские стены. Особых усилий от вас это не потребует, я обещаю. — Барзано махнул рукой в сторону книг и терминала. — Это, конечно, здорово — получать информацию оттуда, но я всегда считал, что лучшую первичную информацию можно собрать лишь на местности. А вы так не считаете? Да, сегодня Гальян Корда, недавно уволенный с завода Талуна, пообщается с такими же недовольными и обсудит то кошмарное состояние дел, к которому привела нас губернатор.
— А какова моя задача?
— Вы, дорогая, мой телохранитель, — улыбаясь, прошептал Барзано, от души наслаждаясь своей новой ролью. — Видите ли, когда Гальян оставил работу у Талуна, он забрал с собой некоторые разоблачающие его документы.
— Да?…
— Я так думаю. А если серьезно, я почти уверен в этом.
— Так из какой же области эта разоблачительная информация?
— Пока понятия не имею, — хихикнул Барзано. — Хотя, думаю, это что-то скабрезное.
— А как насчет Космических Десантников снаружи? Вы вряд ли сойдете за местного рабочего, если за вами по пятам будут следовать двое гигантов в доспехах.
— Разумеется. Поэтому сегодня они следовать за мной не будут.
— И как же вы собираетесь выбраться из дворца без них?
— Элементарно, моя дорогая Дженна! Они меня вообще не увидят, — пообещал Барзано. — Они увидят вас и парня в робе, довольно сомнительной наружности, которые направляются к выходу, при этом Десантники будут убеждены, что лежебока эксперт все еще спит в своих покоях. Поверьте мне, это легче, чем вы думаете.
Дженна Шарбен покачала головой.
— На самом деле я не думаю, что это такая уж хорошая идея, — произнесла она.
9
Уриэль смотрел на обожженные человеческие останки, лежавшие на маленькой походной койке, и думал: как, во имя всего святого, этот человек мог оставаться живым? Как только Уриэль увидел этого несчастного, он тут же вызвал своего полевого апотекария, чтобы тот оказал молодому человеку помощь. Местный врач сделал все, что было в его силах, но сил этих оказалось крайне недостаточно. Состояние несчастного было столь тяжело, что врачу оставалось надеяться лишь на чудо.
Апотекарий Селенус осторожно приподнял ногу лежащего, разматывая повязку, перепачканную запекшейся кровью и гноем, и наложил целебный бальзам на остатки иссохшей плоти. Селенус работал при свете дюжины потрескивающих свечей, и тошнотворное зловоние отмирающего обожженного мяса смешивалось с душистым запахом плавящегося воска, делая воздух в комнате невыносимо едким.
Последнее свое нападение эльдары совершили на планету Каэрнус IV, и в информации, предоставленной губернатором, было указано, что в этой резне удалось выжить лишь одному человеку.
Теперь, когда Уриэль увидел этого человека, которого член городской управы назвал Гедриком, своими глазами, сердце капитана сжалось от жалости.
Ультрамарины прибыли на Каэрнус IV, чтобы получить информацию непосредственно от живого свидетеля событий, и Уриэля не покидало странное чувство, что поговорить с Гедриком ему жизненно необходимо.
Сержант Пазаниус наклонился к Уриэлю и прошептал:
— Думаешь, он еще поживет?
В ответ Уриэль неопределенно покачал головой:
— Селенус утверждает, что нет, но этот парень — боец. По большому счету он уже давно должен быть на том свете, но какая-то сила поддерживает в нем жизнь.
— Что же это за сила?
— Не знаю, Пазаниус, не знаю… Член городской управы сказал, что не позволил их доктору даровать парню Покой Императора. Этот Гедрик все повторял, что ждет ангелов. Что у него есть какой-то дар для них.
— Что бы это значило? — усмехнулся Пазаниус. — Должно быть, он просто бредил от боли.
— Не думаю, — прошептал Уриэль. — Я полагаю, что он ждал нас.
— Нас? Откуда он мог знать, что мы придем? Уриэль снова пожал плечами:
— Говорят, что тем, кто ощущает прикосновение смерти, но продолжает жить, Император иногда дарует видения и чудесные силы. То, что он выжил, — чудо, и, возможно, этой причины достаточно, чтобы поверить ему.
Пазаниуса, похоже, мало убедили доводы капитана.
— Я всегда говорил, что годы, прожитые в подземельях Калта, не могли не сказаться на тебе, капитан. Ты и в самом деле думаешь, что раз этот бедняга еще не умер, то его коснулся сам Император?
— Возможно… Я не знаю, Пазаниус. Говорят, почитаемая святая Капилена прожила три дня после того, как пуля вошла ей в сердце, что Император не дал ей упасть, пока она не привела войска к победе над мразью Хаоса на той планете, что теперь носит ее имя. Я не могу дать тебе рационального объяснения, друг мой, но внутренний голос подсказывает мне: что-то поддерживало в нем жизнь не просто так. Я не могу этого объяснить, у меня просто есть такое чувство.
— Ну вот ты и заговорил, как Айдэус, — проворчал Пазаниус. — Я всегда знал, что, когда в нем просыпалось «какое-то чувство», это означало лишь то, что нас ждут серьезные неприятности.
Доктор Селенус отошел от койки умирающего и поклонился Уриэлю:
— Брат капитан, для него больше ничего нельзя сделать. Я наложил мази, которые предотвратят заражение раны, и перевязал их, как мог, но все это — бесплодные усилия. Он скоро умрет. Ничто не в силах помешать этому.
— Ты сделал все, что мог, брат, — ответил Уриэль. Когда Селенус проходил мимо, он положил руку на наплечник апотекария и добавил: — Помни, Селенус, оказание помощи тем, кто в ней нуждается, это всегда небесплодные усилия. Присоединяйся к остальным, а я попробую поговорить с парнем. Думаю, он дожидался нас и у него есть что мне сказать. Селенус кивнул:
— Как пожелаете, брат капитан.
Наклонив голову в дверном проеме, апотекарий вышел из зловонной комнаты. Уриэль и Пазаниус приблизились к постели умирающего и встали на колени у ее изголовья.
Уриэль снял шлем, поставил его на пол, вымощенный плиткой, и провел рукой по волосам. Он склонился к Гедрику, стараясь не вдыхать ужасный запах поджаренного человеческого мяса.
Веки юноши задрожали, когда он почувствовал близость Уриэля, его грудь поднялась, и он сильно втянул в себя воздух.
Голова Гедрика наклонилась в сторону Уриэля. Пока он с трудом произносил слова, на его растрескавшихся, вздутых губах выступила прозрачная жидкость.
— Я верил, я знал, что вы придете, — шептал он, и слова его были едва слышны.
— Да, мы пришли. Я — Уриэль Вентрис из Ультрамаринов.
Гедрик кивнул, уголки его измученных губ приподнялись в усталой улыбке.
— Да, я видел тебя, когда смотрел в приближающуюся ночь.
— Ты видел меня? — спросил Уриэль, бросив в сторону Пазаниуса удивленный взгляд.
Сержант лишь пожал плечами, не скрывая своего недоверия.
? - Да, тебя и Смерть Миров. Свет и Тьму — два воплощения одного и того же ангела.
Уриэль отчаянно пытался вникнуть в смысл этих загадочных слов. Смерть Миров? Свет и Тьму? Неужели Пазаниус был прав? Может быть, у парня съехала крыша после того, что ему пришлось увидеть и испытать?
— Ты знаешь, почему на вас напали? — продолжал его расспрашивать Уриэль. — Ты можешь что-нибудь рассказать о том, кто это сделал с тобой?
— Они пришли за металлом… Человек машины вырвал его сердце, и теперь он умирает.
Уриэль окончательно был сбит с толку. Каэрнус IV был сельскохозяйственной планетой. Согласно документам Сегментума, здесь нет залежей металла, которые стоило бы разрабатывать. Определенно ничего такого, что стоило бы гибели целой общины.
— Я не понимаю, Гедрик. Что за человек машины? Киборг? Сервитор? Что за металл?
— Металл, который течет. Он теперь умирает. Мой меч… Я выковал его сам. Теперь он умирает…
Пазаниус поднял кожаные ножны, лежавшие подле койки, и сжал обвитый проволокой эфес оружия. Он вытянул заржавленный меч из ножен и поднес его поближе к свече.
Рассматривая клинок, Уриэль и Пазаниус обменялись изумленными взглядами. По контуру он испускал слабое голубоватое сияние, смутно озарившее комнату. Сами же лезвия клинка оставались серебристыми, так как скрытая в сердце меча пульсирующая вена неестественно коричневого цвета конвульсивно вибрировала — жизнь по капле покидала клинок. Бесформенные пятна черноты постепенно заполняли прозрачный металл, и Уриэль видел, как они медленно распространялись по всему клинку. Он прошелся перчаткой по плоскости меча, и на пол посыпались хлопья мертвого металла.
— Гедрик, что происходит с мечом?
— Он умирает. Беловолосый и человек машины пришли и убили Металлический холм, и теперь весь он умирает. Они убили Маэрен и Руари. — Бесцветные глаза Гедрика наполнились слезами. — Я не понимаю за что, мы бы поделились с ними.
— Беловолосый? Он пришел с человеком машины?
— Да. С человеком машины, священником машин.
Уриэль и Пазаниус, не сговариваясь, пришли к одному и тому же заключению. Священник машин — это могло означать только одно. Но служитель Бога-Машины, техножрец Адептус Механикус, работающий с ксеносами? Сама мысль об этом казалась абсурдной.
— Не может быть, чтобы он имел в виду именно это… — начал Пазаниус.
— Нет, конечно нет, — согласился Уриэль. — Гедрик, я думаю, ты мог ошибиться.
— Нет! — прохрипел Гедрик, слабо качая головой на заляпанной кровью подушке. — Ангел, которому ты служишь, велел мне передать эти слова. Смерть Миров и Несущий Ночь ожидают возрождения в этой галактике. Появится один из них или никто — выбор-в твоих руках.
— Что это значит? Сказал тебе… Ангел… Что это все значит? Прошу тебя, Гедрик, ответь!
Гедрик глубоко вздохнул, и вздох этот застыл в его горле. Голова несчастного безвольно откинулась назад. Юноша прошептал:
— Пожалуйста, приведите священника. Я хочу исповедаться…
Уриэль кивнул и произнес:
— Сержант Пазаниус, приведите капеллана Клозеля, слуга Императора ждет его помощи.
Сержант поклонился и вышел из комнаты, в которой поселилась смерть, а Уриэль присел на край постели рядом с умирающим. У него кружилась голова при мысли о техножреце, работающем на эльда-ров. Кто мог бы представить себе такое? А Смерть Миров, Несущий Ночь… Кто они?
Заслышав в коридоре тяжелые шаги капеллана Клозеля, Уриэль повернулся и встретился взглядом с покрытым боевыми шрамами воином-священником.
— Он достойно служил Императору, брат капеллан. Выслушай его исповедь. Я подожду тебя снаружи.
— Будет сделано, мой капитан.
Уриэль взглянул на смертную маску из повязок, в которую превратилось лицо юноши, и, встав по стойке «смирно», ударил кулаком по нагрудной пластине силового доспеха:
— Гедрик из Плеса Мортена, я отдаю честь твоей отваге. Да пребудет с тобой Император.
Уриэль повернулся, нырнул в дверной проем и покинул здание.
Пазаниус и тридцать воинов-Ультрамаринов ожидали его в центре поселения. Вдали за домами Уриэль увидел приземистый корпус их шаттла. Группы перепуганных горожан наблюдали за ними с окраины Плеса Мортена.
Подхватив свой болтер, Пазаниус легко закинул его за спину и подошел к капитану.
— Мы готовы к отправлению, капитан, ждем только твоего приказа.
— Очень хорошо, сержант.
— Могу я задать вам вопрос, капитан?
— Конечно, Пазаниус.
— Ты ему поверил? Насчет ангела?…
Уриэль не сразу ответил старому другу. Он посмотрел на горы, окружающие городок, — те вздымались к облакам, перед их величием все достижения человечества казались смешными и незначительными. Говорят, что жизнь человека словно искра во мгле и что к тому времени, как ее заметят, она уже исчезает, уступив место более ярким и многочисленным искрам.
Уриэль не желал с этим соглашаться. Были такие мужчины и женщины, которые яркими кострами разгоняли тьму, которые стойко и с достоинством держались в невообразимой безбрежности Вселенной. То, что они, как и свойственно людям, в конце концов умирали, уже не имело значения.

То, что они держались и как они держались, — вот что имело значение.
— Поверил ли я ему? — переспросил Уриэль. — Да. Не знаю почему, но поверил.
— Еще одно чувство? — простонал Пазаниус.
— Да.
— А что он имел в виду, как ты думаешь? Смерть Миров и Несущий Ночь? Не знаю, как тебе, а мне лично все это не нравится. Все эти штучки не сулят грядущему ничего хорошего.
— Кто знает, друг мой, кто знает… Возможно, эксперт Барзано сможет пролить свет на эти вещи, когда мы вернемся на Павонис.
— Возможно, — недовольно проворчал Пазаниус.
— Барзано тебе не нравится?
— Не мое это дело — критиковать эксперта Администратума, — холодно ответил Пазаниус. — Но он не похож ни на одного из бюрократов, которых я когда-либо встречал.
Капеллан Клозель в черных доспехах вышел из маленького городского лазарета и присоединился к капитану Четвертого подразделения:
— Все закончилось, мой капитан. Его душа теперь с Императором.
— Благодарю, капеллан.
Клозель поклонился Вентрису и занял место среди остальных воинов.
— Каковы будут распоряжения, капитан? — сменил тему Пазаниус.
Бросив взгляд на лазарет, Уриэль ответил:
— Заберите парня, сержант. Мы отправляемся в Плес Мортена и с почестями похороним его на родине.
— Я все еще не могу в это поверить, Казимир. Она должна была пробкой вылететь оттуда, а я — сидеть во дворце на ее месте. — Злость переполняла Вендаре Талуна. — Все эти годы переговоров с меньшими картелями, все — псу под хвост!
Казимир де Валтос протянул своему приятелю — главе картеля — хрустальный стакан с ускаваром и опустился в кресло напротив него. Друзья сидели в обшитой деревянными панелями гостиной имения де Валтоса в Оусен Хиллз. Талун принял из рук де Валтоса стакан, не отрывая взгляда от ревущего пламени в мраморном камине.
— Она скоро уйдет, Вендаре. Она не может держаться вечно.
— Эта сука должна была уйти _сейчас!_—_проревел Талун, швырнув свой стакан в камин, и тот со звоном разлетелся на мелкие осколки. — Да проклянет ее душу Император! Мы были так близки к цели. Что же нужно, чтобы избавиться от нее? Все меньшие картели были у нас в кармане, и даже без этого мудозвона Аброгаса у нас было явное большинство.
— Что ж, если она не уйдет сама, ей можно помочь, — предложил де Валтос.
.- Как? О чем ты говоришь?! Мы затеяли это чертово голосование, но этот проклятый Барзано выбил у нас почву из-под ног. Будь он проклят, но сам-то я хорош, думал, что он пустоголовый тупица, как и все эти люди из центра.
— Эксперт — это не проблема.
— В самом деле?
— Конечно. Если он станет доставлять слишком много неприятностей, мы в любой момент сможем от него избавиться.
— Не глупи, Казимир. Ты не можешь просто так убить Имперского эксперта.
— А почему бы и нет? Он что, сделан не из мяса и костей, а из стали?
— Ты это серьезно?
— Серьезнее не бывает, — заверил Талуна де Валтос. — И в любом случае кто его хватится? Он всего лишь один из миллионов чиновников.
— В Империуме, может, и не хватятся, а вот у того капитана Ультрамаринов, возможно, найдется что сказать по поводу его исчезновения.
— Да не думай ты о нем, дорогой Талун.
— И все же я не совсем уверен, Казимир, что это правильное решение.
— Неужели это решение чем-то хуже того, что мы планировали для картеля Шонаи? Твои танки, так же как мои пушки, ожидают в горах, Вендаре.
— Это совсем другое дело, Казимир. Это мы делали во имя блага Павониса.
Де Валтос рассмеялся глухим, скрежещущим смехом. Странный это был смех: не было в нем никакого веселья.
— Перестань строить из себя целку, Вендаре Талун. По крайней мере не передо мной. Я слишком много знаю о твоих делах. Да и у твоего сына-идиота, кстати, слишком длинный язык, а у его будущей женушки — и того хуже. И она треплет им не в тех местах и не при тех людях.
Талун вспыхнул и поднялся из кресла, зашагал взад-вперед по комнате и в итоге остановился перед столом с графином, чтобы плеснуть себе в стакан ускавара. Руки его тряслись, и стакан звенел, когда он наливал себе добрую порцию янтарного напитка.
— Полагаешь, тебе что-то известно, но все это — клевета, — изрек он в конце концов.
— Конечно клевета. Я верю тебе, Вендаре, — успокоил его де Валтос, гаденько улыбаясь в спину своего компаньона. — Но есть много людей, которые будут рады увидеть, как картель Талун, и особенно ты, рухнут. И ты знаешь, как быстро прилипают обвинения к репутации человека, даже если потом будет доказано, что все они ложные. Да ты вспомни, что произошло, когда ты пустил слух о Хонане и его, хм, любовных связях.
— Но все это было правдой.
— Очень может быть, но это не меняет сути вещей. Было бы позором для тебя, если бы определенные слухи о смерти твоего брата стали достоянием общественности. Это означало бы конец наших договоренностей, поскольку я не могу позволить себе быть замеченным в связях с человеком виновным. Хорошо, не виновным, а просто заподозренным в братоубийстве.
— Проклятие! Ладно, Казимир. Тебе удалось убедить меня. Итак, каковы твои планы? — спросил Талун, возвращаясь на свое место.
— Все те же, — снова улыбнулся де Валтос. — Мы все сделаем так, как и планировали.
Шел проливной дождь, когда заляпанный грязью «Громовой Ястреб» прошел над руинами Плеса Мортена. Когда шаттл сел на центральной площади поселения, его рокочущие двигатели превратили грязную лужу в облако пара.
Двигатели еще хрипло урчали, но, едва полозковые шасси корабля коснулись земли, его бронированные двери плавно скользнули назад по смазанным бегункам, и три отделения Ультрамаринов, споро высадившись, рассредоточились по городку. Два встали по периметру селения, а третье, под предводительством Уриэля, двинулось к обгоревшему остову здания, которое, очевидно, некогда было храмом.
Уриэль водил болтером из стороны в сторону. Ливень до минимума сокращал видимость, и даже сенсоры, вмонтированные в силовые доспехи капитана, с трудом прощупывали окружающий мрак.
Уриэлю не удавалось различить ни движения, ни малейших признаков жизни — все говорило о том, что уже много недель в этом городке нет ничего живого.
— Сектор один, чисто! — прозвучал голос в комм-линке.
— Сектор два, чисто!
— Сектор три, чисто!
Уриэль опустил болт-пистолет и закрепил его на бедре.
— Всем сержантам — ко мне! Остальным охранять периметр! — приказал он.
Через несколько секунд сержанты Венасус, Дардино и Пазаниус с тяжелым орудием поддержки отделения собрались возле лестницы храма.
— Я хочу, чтобы это место обыскали вдоль и поперек, дом за домом. Исходим из того, что окружение враждебно. Если что-то обнаружите, докладывать незамедлительно!
— Что мы ищем, капитан? Выживших? — спросил Венасус.