— Ваше Be…
Кирилл перешагнул через домового и, не обращая внимания на его причитания, решительно двинул вперед.
В деревню вошли уже в сумерках. Вокруг царило странное оживление. На центральной площади горели костры. На огромных вертелах жарились барашки. Тут же стояли мангалы. Шашлычный дух достиг ноздрей Кирилла, его качнуло, и рефлекс Павлова чуть не заставил героя Эвритании подавиться слюной. Прямо на земле расстилались скатерти, на которые расторопные девки, поминутно озираясь, выкладывали караваи хлеба, жбан меда, деревянные чаши с квашеной капустой…
— А горцами-то тут и не пахнет! — удивился Кирилл. — Шашлык, правда… Но народец курносый…
— С севера мы, — пояснил домовой, — переселенцы. Пока эту долину отвоевали… — Кузя горестно махнул рукой. — А теперь еще и нечисть повадилась.
— Посторонись!
Кирилл с домовым торопливо отпрыгнули в сторону. Два ражих мужика катили к гигантскому дастархану огромную бочку.
— Ты глянь, Михась, Кузя опять героя приволок! — гыгыкнул один из них.
— А те-то че? Веселее будет.
— Тихо! Твоя идет.
Мужики поставили бочку на попа и вытерли пот.
— Митенька! — растрепанная женщина бросилась на грудь своему благоверному. — Кормилец ты мой! Береги себя!
— Ну полно, Настасья, полно, — засмущался Митька, — не впервой чай… В хату иди, к детишкам, ухи им закрой, неча им, да и тебе непотребство всякое слушать. Ну а мы уж тут за вас порадеем…
На небе высыпали первые звезды. Женщина, всхлипнув, облобызала на прощание мужа и метнулась прочь.
Кирилл оглянулся. Бабы и девки торопливо хватали детей и растаскивали их по домам. Со всех сторон стучали запираемые ставни.
— Ну что, герой, пошли? — ухмыльнулся Михась. — Сегодня день особенный — праздник… — Из соседнего дома выглянула испуганная женская физиономия. — В смысле горе у нас. Сейчас нечисть поганая в гости пожалует. Не боишься?
Физиономия исчезла. Дверь захлопнулась. Загремели засовы.
— Боюсь, — кивнул Кирилл, не отрывая взгляд от дастархана, — когда пожалует-то?
— Испугался! — заржали мужики.
— Ужасно, — согласился герой, — а поторопить их нельзя?
— Это как? — удивился Митяй.
Вокруг уже собрался народ. Все с любопытством разглядывали майку Кирилла. Усы кота на его груди, казалось, шевелились в мерцающих отблесках пламени потрескивающих костров.
— А вот так! — азартно сообщил Кузя, решив поддержать марку непослушного короля. — Это настоящий герой. Он тут быстро порядок наведет.
— Ой, — испугался какой-то маленький плешивый мужичонка. — А вдруг и правда герой? Надо бы предупредить… — С этими словами он метнулся куда-то в сторону леса.
— Ну так что, зовем? — нетерпеливо спросил Кирилл, желудок которого от голода рычал, как трактор. — Давай, как на елке. Сне-гу-роч… тьфу! Нечисть! Нечисть!
— А че! Давай попробуем, — хмыкнул Митяй, — может, получится? А то жди ее до полуночи…
— Не выдержу. Душа горит. А ну, дружно! Нечисть! Нечисть!
— He-чисть! Не-чисть! — подхватили мужики. Драть деревенские глотку умели. Вопили по принципу «кто кого переорет». Где-то с соседних гор сошли лавины, но их грохот не заглушил разошедшихся мужичков. Они подняли такой гвалт и вопили так упоенно, что только через полчаса обратили внимание на мечущуюся между ними высокую фигуру в черном саване.
— Совести у вас нет! Штрейкбрехеры! — визжала она. — Хлеб отбиваете у бедной старушки! Без работы оставить хотите?
— Бабуль, — взмолился Кирилл, — какая работа в твоем-то возрасте? Иди домой, на печку, сухариков погрызи… — Герой опять чуть не подавился слюной. — А зубов нет — в молочке размочи. Мы тут серьезным делом заняты. Нечисть вызываем…
— Да кто ж так вызывает! — Из савана высунулась сухая, костлявая рука и выразительно постучала Кирилла по лбу. — Я тут с полчаса вашу капеллу переорать пытаюсь, все заклинания из-за вас перепутала.
— А ты кто?
— Баньша.
— Да ну, — не поверил Кирилл, — врешь!
— Он что, больной? — повернулась баньша к мужикам.
— Насчет этого — не знаем, — выступил вперед староста, — но есть подозрение, что герой.
— Ну, это, почитай, одно и то же… — Фигура в саване опасливо отодвинулась от Кирилла метра на три. — Почему не веришь-то?
— Насколько я знаю, баньши нечисть не зовут. Они смерть предрекают.
Мужики тихо охнули и начали тихонько пятиться.
— Какой ты умный! — изумилась баньша. — Грамоте, наверное, обучен?.. Так и было когда-то, — призналась она, — а теперь старая я стала. Заслуженный пенсионер всеэвританского значения. Имею медали за особые заслуги темные да пакости мелкие… — Старушка ностальгически вздохнула. — А сейчас так… Помогаю родне по старой памяти. Из любви к искусству.
— И кому помогаешь?
— Внучатому племяннику знакомого гоблина, который лет триста назад подрабатывал у моей тетки семиюродной по дедовой линии. Родная кровь, короче. Он сейчас с дружком своим десятину с аборигенов молотит.
— Короче, все — как у нас, — загрустил Кирилл, выдергивая катану, — сплошной беспредел. Ну и долго мне их ждать? Кушать же хочется.
— Сейчас позову, — пообещала баньша, — только вы не мешайте своими руладами. — Фигура в саване набрала в грудь побольше воздуха, но тут со стороны леса затрещали кусты. — Ой, — расстроилась старушка, — сами пришли. Без вызова. Тоже, видать, проголодались.
Над площадью воцарилась тишина. Кирилл насторожился. Топало что-то очень большое и тяжелое. Метров трех-четырех высотой. Рядом ступало существо чуть ниже. Метра на два с половиной. А между ними вприпрыжку бежало что-то совсем маленькое и громогласно шептало:
— Вы его, главное, пуганите как следует, а то он всю малину нам изгадит!
На площадь вышла огромная обезьяна, поросшая белоснежным мехом, в сопровождении зеленого тролля. Из-за его ноги выглядывал тот самый плюгавый мужичонка. Обезьяна раскрыла пасть и грозно зарычала, стуча себя кулаками по груди. Чем-то она напоминала Кинг-Конга-альбиноса.
— А чего это ты так побелел? — выдавил из себя слегка струхнувший Кирилл. — Испугал кто?
От домового не ускользнуло, что его герой и сам слегка изменился в колере. Выскочив вперед, он закрыл грудью «короля» и принялся молотить короткими ручками по своей мохнатой голове. Все с любопытством уставились на него. Закончив самоистязание, Кузя задрал мордочку кверху и испустил такой великолепный вой, что все присутствующие оказались на пятой точке. Кирилл приземлился удачнее всех. Прямо на дастархан. Аромат жареного барашка ударил в ноздри. Отодрав без помощи ножа солидный кусок от ляжки, «герой» с наслаждением вонзил в него зубы и начал яростно жевать. Все облегченно вздохнули. Когда Кирилл пришел в себя, пир уже кипел вовсю.
— Свой мужик оказался! — рычал альбинос. — А вы — герой! Герой! Ну, за знакомство!
Мохнатая рука сунула «герою» огромную чару чачи. Отказать трехметровому Кинг-Конгу в уважении было трудно…
Что было дальше, герой Эвритании помнил смутно. В памяти остались лишь отдельные фрагменты разудалого застолья,
… Вот жутко разобиженный Конг втолковывает ему, что никакая он не обезьяна, а самый обыкновенный снежный человек из племени йети. Рядом в унисон ему вторит тролль, яростно доказывая, что не знает он никаких «Шреков» и что живет он не на болоте, а в пещере. И никого к нему не подселяли, а просто нахально выкинули из родного дома, элементарно набив морду. В качестве доказательства бездомный тролль тыкал пальцем в свернутый на левый бок нос.
… Вот Кирилл, уже возомнив себя Гиппократом, клятвенно заверяет Шрека, который почему-то уже против нового имени не возражает, вылечить его. Причем клянется зубом Кинг-Конга, обосновывая это тем, что тот у него больше, а значит, клятва будет нерушимей. И что интересно — вылечивает великолепным ударом справа!..
Особенно запомнилась душевная беседа со старостой деревни, слезно молившим… не трогать родную нечисть… Он жалостливо покосился при этом на лежащего в отключке Шрека и чему-то жутко радующегося Конга.
— Мы ведь, — втолковывал староста, — так хорошо жить стали, как они к нам пожаловали. Раньше — то барон дикий нагрянет, оброком деревеньку обложить, то абреки пограбят… А теперь — тишь да гладь. Нечисти нашей боятся.
— Вам-то какая разница, Сема? — пьяно удивился Кирилл. — Что те грабят, что эти.
— Э-э-э, мил человек! Огромная! — тряс жидкой бороденкой староста. — Наша нечисть натурой берет. Выпить, закусить, повеселиться… Ну и мы с ними за компанию.
— Че ж тогда бабы ваши так убиваются?
— В том-то вся и фишка! — пояснил Семен. — Баба в страхе и почитании мужа жить должна. Пусть думают, что мы с нечистью поганой бьемся. Их, глупых, да детишек малых охраняем.
— Какая битва? Сплошной праздник!
— Да ты вокруг посмотри!
А вокруг уже и впрямь кипела битва. Упившиеся в зюзю мужички вовсю отводили душу, предаваясь чисто славянским, северным забавам.
— Наутро, опять же, приятно, — продолжал раскрывать тайны полишинеля староста, — бабы как героев встретят, рассольчиком отпоят, стопку поднесут. Если б не Кузя… Слушай! Забери ты его с собой, ради бога. А мы тебе за такой героический поступок золотишка отсыплем.
Кирилл слушал его уже невнимательно, ибо гулянка вокруг набрала такие обороты, что у него зачесались кулаки. Маечка у героя Эвритании была короткая, рукава можно было и не засучивать. Последнее, что запомнил Кирилл, — испуганная физиономия Кинг-Конга, пятившегося от него в сторону леса. Зачем Его Величеству потребовался зуб йети, коль лечение прошло успешно, не могли понять ни Кинг-Конг, ни сам король Кирении.
14
Армада Литлера достигла Тория. Остров обложили со всех сторон. Гул набата плыл над ленивыми волнами. Последние жители окрестных деревень торопливо загоняли скотину за крепостные стены. Ворота захлопнулись вовремя. Прямо перед носом адмирала Бермуда и главного некроманта Цепсана, пытавшихся взять цитадель с ходу. По команде некроманта скелеты, гремя костями, подтащили к воротам и начали раскачивать бревно.
— Погоди, — остановил Цепсана Бермуд, — попробуем решить дело миром… — И, задрав голову, завопил что есть силы: — Повелитель Эвритании, солнцеподобный Литлер I предлагает вам сдаться и признать себя его вассалами!
— А что нам за это будет? — поинтересовались защитники со стен.
— Жизнь у вас хорошая настанет! — заверил их Бермуд. — Как говорится, плати дань и спи спокойно!
— И много платить?
— Брать будем по-божески. Семьдесят процентов нам, тридцать — вам.
— Ну нет! За такую сумму… Да лучше мы бессонницей мучиться будем!
— А за какую сумму вы согласны спокойно спать?
— Сто процентов нам, а если еще тридцать набавишь, готовы совсем не просыпаться!
— Соглашайся! — яростно зашипел Цепсан на ухо Бермуду. — Мы их потом сонными только так повяжем!
— Я бы согласился, — почесал затылок адмирал, — но у нас, понимаешь ли, денег нет.
Переговоры зашли в тупик. И тут Бермуда осенило:
— Эй! Кто там у вас за главного?
— Ну я! — свесился со стены губернатор Тория.
— Выходи, дело есть.
— Какое?
— Деловой разговор, не ясно, что ли?
Губернатор хмыкнул и спустился вниз. В воротах открылось окошко, и оттуда высунулась его плешивая голова.
— А ну сдай, — скомандовал адмирал скелетам. Те торопливо оттащили таран назад.
— Давай потолкуем, как деловые люди, — доверительно начал беседу Бермуд. Гомон на стенах затих. Всем было интересно. — Короче, деньжат по-легкому заработать хочешь?
— Зарабо-о-отать, — разочарованно протянул губернатор.
— Получить, дурак!
— Кто ж не хочет? — обрадовался глава города. Стены одобрительно загудели. — Тихо! — прикрикнул губернатор. — У нас разговор тет-а-тет! Попрошу не вмешиваться!
Наступила тишина. Только скелеты Цепсана тихо гремели костями на ветру. С моря тянул легкий бриз.
— Какой годовой оборот на Тории?
— Ну, по последним данным нашей купеческой гильдии — миллиона три накручивается.
— Ух ты! А мы-то думали… Значит, так. Титул наследственного губернатора и губернаторское кресло пожизненно. Шестьдесят процентов годового оборота Литлеру, пять мне, пять тебе. Идет?
Ворота распахнулись.
— Благодетель! — Губернатор бросился на шею адмиралу и начал целовать его. Кресло под ним уже давно шаталось. — Что ж мы на пороге-то? Проходите, гости дорогие…
К вечеру Торий было не узнать. В честь высоких гостей губернатор объявил народные гулянья за счет городской казны, что позволило существенно уменьшить долю Литлера. Однако на пирсе и без того скопилась приличная куча кованых литых сундуков, набитых золотом, серебром и драгоценными камнями. Все было готово к отправке. Охранял сокровище личный адъютант Бермуда лейтенант Тарах со своим не совсем трезвым взводом. Дело в том, что кроме сундуков губернатор от щедрот своих пяти процентов выделил десять бочек элитного торийского вина в дар владыке Голома. Не могли же доблестные эгийцы не снять с него пробу. А вдруг отравлено? За любимого бюрера войска верхмата готовы были жизнь отдать!
В общей суматохе народных гуляний никто не заметил, как к пирсу пристал еще один корабль — без опознавательных знаков, откинулся трап, и на причале появился ряд подозрительных личностей, старательно косящих под местных жителей.
— Грузчиков вызывали?
К Тараху, стуча деревяшкой, подхромал одноногий вожак вновь прибывших. На голове его красовалась черная треуголка, в зубах торчала черная трубка, на плече сидел пестрый попугай. Тарах соизволил оторваться от дегустируемой бочки.
— Хорошая идея! Как это я сам не догадался? — обрадовался лейтенант. Тягать после подобной дегустации тяжеленные сундуки у него не было никакого желания. — Кто вас послал?
— Никто. Девиз нашей фирмы: не успел клиент подумать, а мы его уже обработали! — пояснил адъютанту бригадир «грузчиков». — Приступить к погрузке! — скомандовал он своей гоп-команде.
Она не заставила себя ждать. Сундуки и девять бочек (десятой проходимцы благоразумно поделились с охраной) перекочевали в трюм неопознанного плавучего объекта.
— Слышь, начальник, закрой наряд.
Изрядно окосевший к тому времени Тарах недоуменно осмотрел свой наряд. Он был в полном порядке — если не обращать внимания на такую мелочь, как залитый вином кафтан.
— Какой наряд?
— Так работу-то сделали! — пыхнул ему в лицо вонючим самосадом одноногий бригадир «грузчиков». — Подписывай давай да за работу плати. Десять монет!
— Пиастры, пиастры давай! — подкрепил его требование попугай.
Тарах безропотно отсчитал требуемую сумму, решив, что это справедливо: каждый труд должен быть оплачен. И, не глядя, подмахнул пару свитков, подсунутых ему одноногим проходимцем.
— Это мне, это тебе, — быстро поделил «наряды» бригадир.
— Сильвер! Долго ты там? — окликнул его с корабля боцман.
— Можно отваливать, — пропыхтел Сильвер, стуча деревяшкой по сходням.
На мачте отвалившего от пирса корабля взвился Веселый Роджер.
— Что, уже загрузили? — К лейтенанту подошел сияющий, в дымину пьяный адмирал, опираясь на хмурого Цепсана. Последний в общий расклад не попал, а потому был трезв и необыкновенно зол.
— И даже отправили! — обрадовал шефа Тарах, кивая на удирающий под всеми парусами корабль. — Согласно накладной.
Адмирал развернул свиток.
«БЛАГОДАРИМ ЗА ДОБРОВОЛЬНЫЙ ВЗНОС В ФОНД ПОМОЩИ ГОЛОДАЮЩИМ ЧЕРНОЙ ЗВЕЗДЫ.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРАВЛЕНИЯ ВОЛЬНОГО БРАТСТВА ДЖ. СИЛЬВЕР».
— Ограбили!!! — обрадовался Цепсан.
— Далеко не уйдут! — зарычал Бермуд. — Грузи свою костлявую гвардию на флагман!
Засвистели дудки боцманов. Заскрипели трапы. Армия некро, послушная воле Цепсана, торопилась в трюм.
15
Проснулся Кирилл от качки. Как-то в детстве ему посчастливилось побывать на Черном море. Он был тогда маленький и глупый. И его не укачивало. «Старый стал…» — загрустил Кирилл, пытаясь сообразить, как его опять занесло в Алушту.
— Стой, орясина! — гаркнул откуда-то снизу смутно знакомый голос. Кирилл разлепил глаза и опустил их вниз. Это был домовой. Кузя резво бежал следом за троллем, на плече которого и болтался «король». — Не видишь? Его Величество проснуться изволили.
— Тише! — зашипел на него тролль. — Мы уже на подходе.
Зеленые руки сдернули Кирилла с плеча и осторожно прислонили к обломку скалы. «Герой» сполз по ней на корточки.
— А-а-а… — выдавил он из себя.
— Есть! — отрапортовал Кузя и начал совать в «королевскую» длань бурдюк с вином.
— А-а-а… — выпучил глаза Кирилл, пытаясь оттолкнуть подношение.
— Есть! — Тролль сунул ему под нос вилку с нанизанной на нее лягушкой. Она еще дергала лапками и даже пыталась квакнуть. Кирилл плотно закрыл глаза. Его чуть не вывернуло.
— Сейчас не до деликатесов, — сердито прошипел домовой, отнял у Шрека вилку и схрумкал все-таки квакнувший деликатес. — На, скушай витаминца, — прошамкал он, протягивая «королю» лимон, — может, хоть колером с ним сравняешься.
— Я что, так плохо выгляжу? — выдавил из себя Кирилл.
Лимон был зеленый и явно недозрелый.
— Ну почему? Моя хозяйка хуже выглядела, когда ее в гроб ложили.
— Вообще-то я хотел узнать, куда мы идем… — просипел Кирилл, вонзая зубы в витамин. Лицо его перекосило, но в голове чуть-чуть прояснилось.
— К Фарадану, — удивился тролль, — сам же вчера просил. Я на его пещеру давно зубы точу, но там такой вредный домовой… — сокрушенно вздохнул он.
— Далеко до нее?
— Уже нет… — свистящим шепотом сообщил Шрек. — Вон за тем поворотом. Теперь надо осторожно идти. Тут на каждом шагу ловушки.
— Неужели все так серьезно? — промычал «герой». Голова трещала с бодуна, как чугунный колокол.
— О-о-о, — протянул Шрек, — эту высоту не каждому дано взять. И время не терпит. Вставайте, Ваше Величество.
— Отвали, — простонал «герой». Дед держал его в ежовых рукавицах, пока был жив, да и спорт не позволял особо расслабляться. Одним словом, наш «король» еще ни разу не надирался до такой степени, что глаза не хотели смотреть на свет божий. Они упорно закрывались. — Мое Величество спать хочет.
— Нельзя, — поддержал Кузя нечисть, с которой еще вчера призывал биться насмерть, — враг не дремлет. Нельзя стоять на месте…
— Вот и идите себе… — выразительно выдохнул Кирилл.
Тролль с домовым переглянулись.
— Придется идти на крайние меры. — С этими словами Шрек осторожно наступил на ногу Его Величеству. Тот попытался завопить, но верный домовой был начеку. В горло хлынула чача из бурдюка.
— Ну как? Полегчало? — заботливо спросил тролль, пытаясь спрятаться за домового..
— Мне — да, — сообщил Кирилл, с трудом отдышавшись, — а вот вам — нет.
— Да нам и так неплохо, — хором успокоили спутники героя.
— Сейчас будет… — пообещал Кирилл, выдергивая катану.
По выражению его побагровевшего лица целители поняли, что пациент прав, и, не сговариваясь, наперегонки ринулись на штурм неприступной крепости Фарадана. Сзади несся прихрамывающий на обе ноги (лапа у тролля была довольно широкая) герой, яростно размахивая своим самурайским мечом.
— Так далеко еще не заходил… — удивился Шрек. Следом последовал глухой удар, и мимо Кирилла пролетело тело тролля, нежно обнимавшего бревно. За ним прыгал пока еще на своих двоих домовой.
Володихин Дмитрий
Белоусов Валерий
Роллинс Джеймс
Андреев Николай
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк