— Дор, — тихо прошептала Диана.
— Именно, так что ему наши мальчики теперь верой и правдой до гробовой доски служить будут, крови нам еще много попортят.
— А кто же тогда?..
— Вампиры нашего умника утащили, только они могли с него одежду сташить, — уверенно произнес Дарк, приподнявшись на локтях. — Обоняние у них, слюнтяев, чуткое, а от гентаровского тряпья смердело, как из помойки. Ты бы, к примеру, стала экскременты голыми руками брать?
— Ты что, издеваешься?! — возмутилась Диана.
— Вот и они побрезговали, — тяжело вздохнул Дарк, — только где теперь нашего ученого мужа искать, непонятно: то ли в подвалах дворца Донато, то ли в спальне Самбины?
— Где начнем? — решительно спросила Диана.
— Начнем мы совсем с другого, — задумчиво прошептал Дарк.
— Неужто ты бросишь друга в беде? — упрекнула Гроттке.
— Кажется, ты уже упрекала меня в наплевательском отношении к близким, и, кажется, я уже однажды утруждал себя объяснениями, что нельзя идти на поводу у врага.
— Тогда изложи свой план, если он, конечно, имеется. Я не коза, бездумно на поводке за хозяином не брожу!
— А я и не собирался брать на себя роль твоего господина, — в ответ повысил голос моррон. — Хлопот не оберешься: сено запасать, расчесывать...
Ответом была звонкая пощечина, девушка обиделась, но тем не менее не пошла на поводу у хитреца Дарка, пытавшегося увести беседу в сторону.
— Спасибо, но я массаж не заказывал, — отшутился Дарк, держась за раскрасневшуюся щеку.
— Извини, сорвалось, — произнесла Диана, хотя ни в ее твердом голосе, ни в жестком взгляде не было раскаяния. — Итак, в чем состоит твой план?
— Если честно, то он еще не готов до конца, — признался Дарк. — Однако кое-что ясно уже сейчас.
— Что же?
— Штурма лаборатории на Дельта-острове не будет, это ловушка, в которую нас упорно заманивают, — прошептал Дарк Диане на ухо. — Тебе не кажется, что в Варкане завелась целая банда похитителей? Притом вот что странно, воруют они не красоток, не сопливых детишек, а очень даже боеспособных личностей: сначала Миранда, потом Мартин...
— Так кто за этим стоит, Самбина или Донато?
— По-моему, оба, — высказал предположение Дарк, заговорщически оглядываясь по сторонам. — Мне кажется, что они марионетки в руках Дора, но пытаются самостоятельно дрыгать лапками. Шаконьесы почувствовали это и поэтому прислали своих наемников.
— На этом можно сыграть, — обрадовалась Диана.
— Можно, но осторожно, есть еще два факта, которые меня весьма смущают... — Дарк обнял Диану, как будто решился поцеловать, и зашептал, касаясь языком самого уха. — За нами наблюдают, так что веди себя естественно. Тебе противно, конечно, но ты уж попритворяйся во благо общего дела.
Действительно, со стороны могло показаться, что парочка морронов вступила в фазу затяжных предварительных игрищ. Хитрецы обнялись и плотно прижались друг к другу, вводя в заблуждение наблюдавшего за ними из фургона вампира.
— Так что же тебя смущает? — прошептала дрожащим голосом Диана, которой прикосновения Дарка не были столь уж противны.
— Я уже сомневаюсь, что Миранду похитили. Если наши с Гентаром подозрения верны, то она сообщила о наших планах Самбине. Остров — западня, они ждут, что мы туда заявимся в ближайшие дни.
— Так почему вы тогда с Гентаром поссорились?
— Он до сих пор искренне заблуждается насчет графини, считает, что с ней можно договориться, а я ей никогда не верил, та еще штучка, поопаснее всех вместе взятых кровососов будет. Голову на отсечение даю, что она вместе с Донато завязла в шаконьесских махинациях.
— А второе? — Диане было трудно следить за словами партнера, мысли почему-то все время съезжали в другую сторону.
— Тревога в полицейском участке, ее поднял кто-то из наших вампиров, — заявил Дарк, на миг прекратив колоть шею Гроттке щетиной. — Сирены завыли, когда я был в комнате связи. Кнопки локальной тревоги находятся еще в двух местах: в кабинете начальника участка и в гараже; и там, и там находились наши друзья. Кроме вопроса «кто?», не мешало бы узнать и «зачем?» Чтобы расправиться с нами, хватило сообщить кланистам Донато.
— Кто-то из троицы сотрудничает с шаконьесами, ведет двойную игру, — высказала предположение Гроттке. — Дор не доверяет вампирам, поэтому завел собственных агентов в их среде. А может быть, и он сам инициировал создание общества «Вольных клыков», как противовес Викторе.
— Умница. — Дарк ласково потрепал девушку по волосам. — Только все равно сложновато выходит. Не проще бы было им самим нам в спину ударить или наемникам сообщить?
— Еще один игрок? —догадалась Гроттке.
— Притом неизвестный и явно не торопящийся отправить нас на тот свет. Он как будто с нами играет: сначала появляются загадочные монахи и спасают нас от верной смерти, потом кто-то приказывает своему агенту в наших рядах поднять тревогу и устроить разношерстному отряду маленькую проверку на боеспособность.
— Согласна, — кивнула Диана, — но только делать-то что?
— Есть мыслишка, — усмехнулся Дарк, — но только сначала мне очень хочется сделать вот это.
Аламез резко прильнул к девушке и страстно впился в ее рот губами. Сопротивления не последовало, скорее даже наоборот.
— Ну вот и все, докатились. — Курт тяжело вздохнул и ударил кулаком по краю стола.
Зашвырнуть подальше телефонную трубку, виновницу плохого настроения, наемник не решился. Она еще была нужна, по крайней мере он на это искренне надеялся. Вальяжно развалившийся с ногами на кровати Арно приподнял голову, наконец-то оторвав взгляд от «мужского» журнала. Переговоры с боссом прошли не гладко, это обстоятельство не могло не беспокоить, будь ты хоть тысячу раз флегматиком.
— Что, опять спустил на тебя собак? — поинтересовался Арно.
— Хуже, все гораздо хуже, — опрокинув в рот полстакана чистого спирта, заявил Курт. — Он вообще отказался со мной разговаривать, пятый раз за неделю пришлось общаться с секретарем, да еще с самым тупым...
— ...которого как раз для общения с такими неудачниками, как мы, и держат. Наши котировки падают, рентабельность вложений Дором финансовых средств в наши с тобой задницы стремительно несется вниз и скоро достигнет нулевой отметки. — Невозмутимый Арно, как всегда цинично, сравнил их положение с убыточным инвестиционным проектом. — На его месте любой коммерсант задумался бы о формировании конкурсной массы и поискал бы иные инструменты достижения цели.
— Слушай, не умничай, и так противно. Ты что, думаешь, я дурак, думаешь, не понимаю, что наши жизни висят на волоске?! — не выдержал и перешел на крик Курт. — Лучше подумай, где же нам теперь этого проклятого мага искать?! И что это за девка с ним была?
— Насчет девки точно сказать не могу, но, по-моему, она тоже моррон, стреляет уж больно метко. — Крики перенервничавшего партнера не вывели из состояния душевного равновесия Метцлера, скорее наоборот, сняли копившееся внутри него самого напряжение. — А искать мужчинку у вампиров следует, только они его незаметно из того дворика до приезда полиции вытащить могли. Ты, друг, успокойся и скажи, что тебе секретарь передал?
— Что-что... «указания прежние», — проворчал Курт и, убрав от греха подальше бутылку со спиртом, уселся за стол.
— Если так, то действительно плохи наши дела. Сольют нас с тобой, как грязную воду после мытья, если мага в ближайшие дни не найдем и с праотцами его не познакомим. Самое забавное, дядюшке Огюстину даже убийц подсылать не придется, да и полицию в эти дела он не будет вмешивать.
— Это уж точно, он нас за задницы крепко держит. — Угрюмо нахмурившийся Курт звонко шлепнул по собственной ягодице.
Когда уже вынесен смертный приговор, люди идут на многое ради спасения своих жизней. Друзьям-террористам пришлось согласиться на имплантацию в их «мясистые» места маленьких капсул с ядом. Теперь раз в месяц им сообщали, куда заехать, чтобы получить две порции антидота. Несоблюдение жесткого графика инъекций привело бы к мучительной смерти: защитная оболочка капсулы растворилась бы, яд попал в кровь, и незамедлительно началась бы разрушительная химическая реакция. В течение суток напарники сгнили бы заживо, не осталось бы даже тел.
— Ладно, хватит себя жалеть, давай делом займемся, — взял себя в руки Курт. — Во-первых, девица, стоит ли ее искать или нет? Возможно, она сообщница, а может, просто продажная девка. Сейчас многие путаны от мужской защиты отказываются и оружие с собой носят.
— Ну ты ляпнул, старина! Нет, ну надо ж до такого додуматься! — звонко рассмеялся Арно. — Где же ты видывал, чтоб девка так метко стреляла, да еще в движении? А пушка?! Это тебе не какая-нибудь дешевая пукалка, а настоящий «миссионер». Развей свои иллюзии, на куртку посмотри!
Курт послушно повернул голову в сторону мусорного ведра, из которого торчали рваные кожаные лоскутки, остатки его любимой вещи.
— Девицу пока не трогаем, — подвел черту под этим пунктом дебатов Метцлер. — Ее полиция забрала, я сам видел. Кстати, очень жестко взяли, значит, накопали на нее что-то. К тому же задания на нее не было, а где мага прячут, она явно не знает.
— Тогда тряхнем кровососов? — резюмировал Курт. — С кого начнем: с Донато или с Самбины, она тоже в Варкану притащилась?
— С Викторо, конечно, без его разрешения в этом городе ни один вампир, пусть даже Лорд, и пакетик плазмы из больницы не похитит.
— С рассветом выступаем, — скомандовал Курт, — а сейчас отбой. За два часа нужно выспаться и...
Кому-то еще захотелось погасить в гостиничном номере свет и отправить наемников на боковую, правда, для этой цели он выбрал весьма радикальное средства. Разбив стекло, в комнату влетела граната. Она ударилась о стол, отскочила в угол кдвери и завертелась юлой. Наемники среагировали мгновенно: кинулись в туалет и спрятались за чугунную ванну. Выпрыгивать в окно было опасно, можно было нарваться на автоматную очередь в упор.
Прогремевший взрыв не только уничтожил комнату, но и разрушил несколько соседних номеров, однако чугунная преграда достойно выдержала ударную волну. Впоследствии, когда на место происшествия прибыла полиция, Арно краем уха слышал, как трясущийся портье уверял полицейского капрала, что ночью возле гостиницы ошивался какой-то монах. Если верить его испуганному лепетанию, филанийский индорианец.
Произошедшее не расстроило Диану и не обнадежило. Ей казалось, что это случайность, которая вряд ли повторится. Именно по этой причине она и убежала от фургона, как только они с Дарком... ну, в общем, после того, как они совершили неуместную при данных обстоятельствах глупость.
«После» — ужасное слово, а момент, который оно описывает, просто чудовищен. Отношения между мужчиной и женщиной изменяются, переходят на иной качественный уровень, и нужно о чем-то говорить, а о чем? Только одна мысль, что ты ляпнешь сдуру что-то не то и испортишь себе несколько месяцев или лет дальнейшей жизни, невыносима и тошнотворна, как уже пережеванная кем-то котлета. Диана испугалась не самого действа, а наступившего после него момента. Девушка не знала, как себя повести, и ушла отрешения проблемы.
Дарк понял мотив и не стал настаивать. Если уж женщине что-то втемяшилось в голову, то ее не переубедить, по крайней мере сразу. Логические доводы и рассуждения здесь не помогут, женщина слышит, но не воспринимает их, и лишь потом, когда пожар страстей остыл и в голове у прекрасного создания сформировалась положительная или отрицательная оценка произошедшего, стоит заявляться с цветами и расставлять все точки над «i». Аламез прекрасно знал это правило и поэтому остался на месте, делая вид, что не обижен поспешным бегством, хотя любого мужчину подобный поступок ранит куда сильнее, чем острый кинжал.
Диане тоже было несладко: убежать-то она убежала, а вот что делать — не знала. Коротать время в неприятных размышлениях не хотелось, возвращаться тем более. К счастью, как любая женщина, при бегстве она не забыла про сумочку, в которой покоились измятые листы, повествующие о нелегкой судьбе восточных шаконьесских племен.
...Восточные племена название дважды условное. Во-первых, формально уйдя на восток, в конечном итоге шаконьесы оказались на далеком юге, а во-вторых, племена сформировались лишь через четыреста лет после перехода эльружского хребта.
Четыре каравана, отправившихся из шермдарнских степей в восточные земли, попали в западню человеческой цивилизации. За горами были не дремучие леса и не бескрайние степи, а плодородные земли и богатые города под короной Восточно-Континентальной Империи. Отступать было поздно, наступившая зима не дала шаконьесам уйти обратно за горы. Можно было продвигаться только вперед, продвигаться с боями, захватывая вражеские города. Караваны объединились в могучую армию, но обоз был слишком велик, к тому же имперские власти быстро оправились от шока и уже через месяц с начала экспансии собрали трижды превосходящие по численности силы. Орда шаконьесов захватила три города и несколько деревень, но вскоре была окружена в Луговой Долине и наголову разбита.
Как было принято в те времена, мужчин перебили, а женщин с детьми превратили в рабов. Однако недовольство местных жителей таким решением было чересчур велико. Отравленное религиозными представлениями общественное сознание рисовало фантастические картинки. Многие в те времена поговаривали о скором конце света, а первый признак апокалипсиса был налицо: сошествие с гор бесчисленных полчищ бесовского отродья. Конфликт между видами разумных существ опять решался с подачи людей в неправильном, искаженном предрассудками ракурсе. Жители разоренных провинций считали рабство слишкомягким решением вопроса, они требовали смертной казни для всех чужаков, вне зависимости от пола и возраста. Недовольство иногда перерастало и в реальные действия. В летописях Восточно-Континентальной Империи, к счастью, вовремя изъятых нами из Библиотеки Торалиса, приведены случаи, когда толпы разъяренных людей нападали не только на маленькие караваны шаконьесов-рабов, но и уничтожали даже целые рабские рынки.
В конце концов имперские власти приняли единственно верное решение: продали шаконьесов в южные, приморские земли, где люди не пострадали от набегов и поэтому относились к «человеко-зверям» более терпимо.
Подавляющее большинство, примерно девяносто процентов плененных, осели в южных провинциях. Лишь немногие из них смогли оставить потомство. Постепенно капля шаконьесской крови бесследно растворилась в океане людской. Даже сейчас наши ученые не в состоянии выявить в том регионе из безликой массы людей потомков нашего рода. Произошла ужасная трагедия, сравнимая лишь с гибелью целого поколения.
Самых сильных и выносливых шаконьесов-рабов скупил имперский флот, морские торговцы и пираты. Их использовали в качестве переносчиков грузов и дешевой весельной силы. Некоторым несчастным после многолетних мук на галерах удалось немного улучшить свое положение. Одни примкнули к пиратам, деклассированным элементам, не очень щепетильным в вопросах внешности и этнической принадлежности. Морские разбойники ценили лишь крепкие руки и хитрый, изворотливый ум, которым наших предков наградила природа, который был отточен и заострен веками мытарств и мучений.
Другим галерным рабам повезло еще больше. Разбившиеся во время штормов корабли близ Карвоопольского Архипелага выбрасывало или на полностью необитаемые острова, или в прибрежные земли, где обитали дикие, обособленные от человеческой цивилизации племена. Первобытным людям, живущим морской ловлей и охотой, было все равно, торчат ли у их соплеменников изо рта клыки или нет. Бывали случаи, когда шаманы дикарей признавали в шаконьесах сошедших с небес божеств. Эта часть рода хорошо адаптировалась к жизни в человеческом обществе: скорее люди приспособились к ним, чем они к людям. Примерно триста лет назад разрозненные до этого момента шаконьесы-островитяне создали собственную культуру и объединились в племя Одчаро.
На сегодняшний день это единственное из двенадцати племен Великого Сбора, относящееся к «восточной» ветви шаконьесского рода. Жизнь среди вольнолюбивых пиратов и диких островитян оставила неизгладимый отпечаток на системе жизненных ценностей и мировосприятии потомков «восточных караванов». Они порою слишком мягки в суждениях и поступках, а также сильно подвержены утопической идее мирного сосуществования с людьми...
Диана отложила рукопись и призадумалась. Ее соратники всегда считали шаконьесов чем-то единым, но, оказывается, и в стане врага существовали разногласия, была группировка, придерживающаяся менее радикальных взглядов. Девушке пришла в голову безумная мысль на этом сыграть, но как это сделать, она не знала. Прежде чем бороться с шаконьесами, нужно было их сначала найти, а пока под руку попадались лишь вампирюги и наемники, в которых, возможно, и текла тысячная доля шаконьесской крови, но только они сами об этом не знали, поскольку были вне шаконьесской организации.
Энергомобильный гудок прервал череду размышлений, пока еще не выстроившихся в единую, стройную линию выводов. Что-то случилось, Дарк подавал беглянке сигнал срочно вернуться к фургону.
ГЛАВА 13: ЭТАЖ-ПРИЗРАК
Вскрыть электронные замки двери служебного входа оказалось гораздо проще, чем Конт рассчитывал. С механическими запорами тоже не пришлось долго возиться, пара десятков секунд и все, путь почти свободен. Оставалось лишь вывести сигнализацию на нуль-контур и, благополучно переступив порог, вернуть клеммы в исходное положение. Проделав несложный алгоритм работ вора средней квалификации, моррон распрощался с тяжелым чемоданчиком инструментов. По карманам комбинезона было распихано только самое необходимое, только тот инвентарь, без которого не обойтись при вскрытии чисто символических замков внутренних дверей и ящиков столов.
Трудности начались лишь в главном коридоре левого крыла здания. Постов охраны оказалось намного больше, чем он ожидал. К тому же неприятным сюрпризом оказались тепловые детекторы движения, миниатюрные камеры слежения под потолком и злой сторожевой пес, с достоинством разгуливающий по ковру в конце коридора. Датчики не реагировали на перемещения пса; спокойно ходили туда-сюда со стаканчиками кофе в руках и сонные дежурные. Видимо, у них был какой-то предмет, нейтрализующий действие охранных лучей.
Конт не стал задаваться вопросом: «какой?» Моррон полностью переключил внимание на пса, так было проще и быстрее. Раздавив каблуком ботинка прихваченную из ресторанчика головку чеснока, Конт заскреб кончиками пальцев по гладкой поверхности ближайшей двери. Звук привлек внимание кобеля размером с пони, а чеснок, якобы обладающий магическим свойством против вампиров, заглушил специфический запах, исходящий от крови морронов. Клыкастый сторож попался в ловушку. Щерясь и грозно рыча, он побежал по коридору, а увидев цель, прыгнул, метясь зубами в горло моррона.
Именно такой реакции и ожидал Конт, никогда не учившийся на диверсанта, но прекрасно знавший все их нехитрые уловки. Удар кулака пришелся точно в нос бедного животного. Тело пса перевернулось в воздухе вокруг своей оси и, обмякнув, повисло в руках чужака. Конт осторожно уложил пса на ковер и снял с шеи блестящий ошейник. Маленькая коробочка возле замка как раз и была тем хитроумным устройством, глушившим сигнал.
Этот этап плана прошел безупречно, как по времени, так и по качеству исполнения. Моррон застегнул на своей шее собачий ошейник и, с облегчением позабыв о датчиках, направился к ближайшему посту охраны. Пробираться все равно пришлось на цыпочках и возле стены, камеры наблюдения пока работали, а следивший за коридором охранник, возможно, не спал.
Однако мучения были напрасными, низенький толстячок жадно поглощал принесенный из дома ужин и до мелькающих на барахлящих мониторах картинок ему не было дела. Кстати, один из мониторов был явно без санкции начальства переделан в обычный телевизор и настроен, как не трудно догадаться, на показывающий непристойные фильмы канал.
Старый привратник-развратник дорого поплатился за чревоугодие на посту. Некоторых его коллег застрелили во время дежурства, некоторые отошли в мир иной с удавкой на шее, но он стал первым, кто умер, подавившись головкой чеснока, насильно всунутой ему в горло.
Придав телу позу спящего, Конт переключил камеры в режим повтора, отобрал пистолет со связкой ключей и направился к лифту. К сожалению, это был не тот лифт, который ему хотелось проверить, но до второго грузового лифта было слишком далеко, пришлось начать осмотр здания с таинственного шестого этажа.
Охранники наверху занимались совершенно иным делом, чем их погибший коллега на первом. Лифт находился как раз напротив дежурного помещения. Когда зазвенел звоночек, сигнализирующий о прибытии на шестой этаж, и дверцы отъехали в сторону, глазам моррона предстала умильная картина: парочка молодых парней в расстегнутых форменных рубахах играли, как дети, в карты на щелбаны. Выигравший так и не успел нанести последний, десятый удар, хоть громко его и анонсировал. Моррон одновременно вскинул обе руки, и вылетевшие из них отвертки вонзились в шею проигравшего и в правый глаз победителя. Смерть наступила мгновенно, охранники сползли на пол, не издав даже звука.
Осмотр маленькой комнатушки не принес никаких результатов, кроме того, что запасливый Конт пополнил свой арсенал вторым пистолетом и шестью новыми обоймами. Отвертки моррон вынул из трупов, инструменты бесшумного убийства еще могли пригодиться на седьмом и восьмом этажах, куда он тоже собирался наведаться, но чуть позже, после того, как пробежится по шестому.
Собачий ошейник работал безотказно: тепловые датчики и лазерные лучи не реагировали на его перемещения. Любая безупречная система безопасности слаба, как известно, именно человеческим фактором, точнее, в данном случае собачьим. В общем, Конт не пожалел, что выбрал именно его, а не позарился на бляхи охранника, в которые тоже были вмонтированы аналогичные устройства. Дело в том, что охранник по инструкции может перемещаться лишь по одному этажу, поэтому сигнал его передатчика испускает узкий спектр глушащих сигналов. Собака же, будь она хоть трижды надрессированной, все равно будет бегать туда-сюда по лестнице и создавать кучу проблем. Исходя из этого прискорбного факта, ошейник был универсален, настроен на все без исключения частоты.
«Еще бы универсальную отмычку от всех дверей, забот бы не было!» — подумал про себя Конт, отключив сигнализацию офисного помещения под номером шестьсот восемь и легко высадив дверь плечом. Из-за угла коридора на шум прибежала еще одна собака, однако ее злобное рычание мгновенно сменилось жалобным поскуливанием, и хвостатый страж, присев, быстро затрусил обратно. Запах чеснока давно уже выветрился, теперь от моррона за версту несло мертвечиной. Его тело выделяло специфический аромат, который могли почувствовать только животные и вампиры, правда, в глазах смотревшего на вещи широко Конта они были почти одним и тем же, разве что у собак есть хвост и нет дурной привычки плести интриги.
Примерно полчаса моррону потребовалось, чтобы побывать во всех комнатках левого крыла, примерно столько же понадобилось для осмотра офисов правого, но ни там, ни там он не нашел ничего интересного, кроме пары лифчиков, забытых секретаршами прямо на столах своих начальников. Такой результат не устроил моррона, он пришел сюда не для того, чтобы шантажировать неверных мужей.
Планировка этажа была, мягко говоря, странной и неэкономичной. В самом центре, как раз там, где была шахта второго грузового лифта, находился небольшой холл. Судя по всему, он был многофункциональным, используемым сотрудниками многочисленных фирм в качестве курилки и места, где можно было познакомиться, потрепать языком в рабочее время с представителем противоположного пола или спрятаться от бегающего из кабинета в кабинет начальства низшего уровня. Из него симметрично выходили четыре коридора: два в левое крыло и два в правое, по обе стороны которых располагались комнаты. Итого четыре ряда комнат в правом крыле и четыре в левом, которые моррон уже оббегал, но так и ничего не нашел.
Тайное скрывалось где-то рядом, но как Конт ни силился, так и не мог понять где. «Неужели секретные сведения покоятся в сейфах обычных туристических фирм, риэлторских контор, студий звукозаписи и рекламных агентств? — предположил Конт, но тут же отмел эту глупую, несуразную мысль. — Слишком много лишнего народу бродит вокруг. Не могут же быть все сотрудники фирм шаконьесами, абсурд какой-то!»
Догадка пришла неожиданно, почти как благое озарение. Упорно работавший над проблемой мозг наконец-то просчитал все возможные варианты и выдал своему хозяину единственно приемлемый сточки зрения здравого смысла ответ. Моррон хлопнул себя вспотевшей ладонью по лбу и разразился гомерическим хохотом, который еще долго летал по пустым коридорам. Комнатки на этаже были необычайно маленькими, даже в отличие от каморки охранника на первом. Их длина составляла не более двухс половиной метров, в то время как расстояние от коридора до коридора было около восьми. Имея элементарные познания в математике, можно было без труда вычислить, что два с половиной плюс два с половиной — всего пять, а не искомые восемь. Что же находилось на сокрытых от глаз трех метрах?
Ответ на этот вопрос моррон побежал искать в первую по коридору комнату. Бесцеремонно скинув на пол вещи начальника какого-то там отдела, Конт отпихнул в сторону стол и, прижавшись ухом, постучал по стене. Глухой звук, за стенкой не было искомого пустого пространства. Немного подумав, вандал залез в одежный шкаф, разорвал на лоскуты дежурный пиджак хозяина кабинета и, обмотав ими кулаки, стал крушить стену мощными ударами.
На странный звук с пятого и седьмого этажей сбежались охранники, но бляхи с локальной кодировкой не дали им возможность войти, они оказались до утра запертыми на своих этажах. Все лифты моррон, естественно, заблокировал. Подать сигнал общей тревоги можно было, конечно, с любого этажа, но моррон предусмотрительно заблокировал систему, когда был еще на первом. Промашка проектировщиков заключалась в том, что засекреченными были чертежи лишь трех этажей, а не всего здания.
За слоем штукатурки, осыпавшейся при первых же ударах на пол, находилась каменная перегородка вместо обычного перекрытия из легких строительных материалов. Побелевший от пыли Конт снял с рук бесполезные тряпки и вынул из вместительных карманов комбинезона зубило и маленький молоточек. Примерно через пять минут усердных трудов вывалился первый кирпич, за ним второй, третий... Глазам моррона предстала не сквозная дыра, не второй слой кирпичной основы, а пласт неизвестного, но очень прочного материала, который, наверное, нельзя было пробить и отбойным молотком. Правда, под рукой преступника подобного инструмента все равно не было.
Попытка в соседнем кабинете не увенчалась успехом, без пользы для дела промучился Конт и в третьем, потом моррон устал: не сдался, но в корне изменил подход к делу. Стакан с крепким-прекрепким кофе, сваренным тут же на месте, активизировал работу клеток мозга. Из всех возможных вариантов действий через четверть часа упорных раздумий были откинуты примерно двадцать, остался только один, последний, рассчитывать который не было смысла.
Пыхтя, как пробежавший десять миль за полчаса як, Конт снова направился в холл и при помощи подручных средств разблокировал дверцы лифта. Его предположение не оправдалось, задняя стенка шахты была цельной, на ней не было и следа двери. Однако внимание бессмертного привлекла усиленная проводка и дополнительные направляющие на днище кабинки, благо перед закрытием здания неизвестный благодетель остановил ее на девятом или десятом этаже, а не внизу, тогда бы днища не было видно. Мысли в голове моррона снова закружились, как разозленные осы. Ответ был где-то близко, ведь он его почти уже нашел!
Еще сам не зная зачем, Конт разблокировал лифт и нажал кнопку вызова. К счастью для себя, охранники не успели запрыгнуть в неожиданно поехавшую вниз кабину. До того как дверцы открылись, моррон выстрелил с обеих рук и всадил два десятка пуль в заднюю стенку на уровне головы среднестатистического человека. Беспроигрышный вариант — рослому пули пришлись бы в горло или в грудь, а карликов в охране почему-то не держат.
Осторожно зайдя в пустую кабинку, Конт внимательно осмотрел гладкие, ровные стены и только затем уделил внимание простенькой доске управления. «Если я прав, то лифт может двигаться и по горизонтали, и привести его в движение по этой плоскости можно при помощи верно набранного кода», — подумал моррон и достал из нагрудного кармана портативный декодер.
Сначала все шло как обычно: на маленьком, однострочном дисплее замелькала длинная ниточка быстро меняющихся цифр, но потом чуткие пальцы взломщика вдруг почувствовали еле ощутимую дрожь. Конт вовремя успел выпустить из рук инструмент. Декодер взорвался, и если бы не предчувствие, то моррон лишился бы пальцев на обеих руках.
«Во, гады, и здесь подстраховаться сумели! — Конт с силой ударил по стенке кабины, но прочный материал достойно выдержал удар. — Думай, безумец, думай! На что может быть похож код? Да на что угодно! К примеру, комбинация цифр соответствует дню рождения Дора, его любимой кошечки или еще какого-нибудь Великого Вождя. Но мне все-таки стоит попробовать несколько вариантов...»
Взгляд моррона неожиданно застыл на цифре «1», она на панели присутствовала, хотя лифт на первом этаже не останавливался, он проезжал сразу вниз в подвал, следовательно, первой в комбинации должна быть именно эта цифра. Дотрагиваются до нее редко, а случайно нажавший не удивится, что лифт не поехал, только стукнет себя по голове и наконец-то признается, что он болван.
«Вот и хорошо, вот и славненько, значит, вариант „возраст Великих Вождей“ отпадает. Попробую-кая дни рождения, хотя нет, тоже не то! Шаконьесы, как вампиры, всерьез воспринимают равноправие кланов, то есть в их случае племен. Если бы код обозначал год рождения, скажем, Дора, то это вызвало бы возмущение других Вождей». — Конт призадумался и в конце концов решил, что логичнее всего было начать попытки подбора со знаменательных дат из истории шаконьесского рода.
Однако и тут крылась большая проблема, точных дат было мало, приблизительные даты значились даже в «Герделионе», который он перечитывал столько раз, что уже выучил наизусть. Дюжина введенных комбинаций не увенчалась успехом. Все они, естественно, начинались с цифры «1», символизирующей не только начало отсчета, но и... И тут до моррона дошло, он рассмеялся и стукнул пару раз о закрытую дверь, на этот раз не кулаком, не коленкой, а своей головой, недостаточно сообразительной, чтобы понять раньше прописную истину.
Первой рука успокоившегося безумца нажала на кнопку «1» — начало, начало новой жизни и новой эпохи, затем набрала трехзначное число «107» — кодовое название проекта, который должен изменить мир и одновременно номер поколения шаконьесского рода, которому суждено увидеть светлое будущее, войти в новую эру. Лифт не двигался, но отсутствие движения уже не могло обмануть усомнившегося вначале моррона. Конт набрал «12» — двенадцать племен, составляющих единый шаконьесский род, двенадцать Великих Вождей, входящих в состав Великого Сбора.
Вверху что-то скрипнуло, а внизу раздалось скрежетание, лифт покачнулся и медленно-медленно поехал вперед, туда, где находилось призрачное пространство, не обозначенное ни на одной схеме здания.
Бывает так, что авантюрист охотится за бесценным кладом и, доблестно пройдя через уйму испытаний, находит всего лишь проржавевший сундук с истлевшими листками какой-то глупой писанины. Если повезет, счастливчику в качестве утешительного приза достается рука и сердце обворожительной красавицы, с которыми он зачастую просто не знает, что делать.
Лифт полз издевательски долго, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, и, наконец, дверцы открылись перед маленькой комнаткой, не более четырех квадратных метров, в которой не было ничего, кроме выключателя, лампы на потолке и папки с бумагами, лежавшей на невысокой подставке Конт весьма удивился, но сделал пару шагов вперед и открыл то, ради чего претерпел столько мучений. Какие-то цифры, схемы, условные обозначения, рисунки и чертежи, разобраться в которых без бочонка вина и приличной закуски было просто невозможно.
Однако взяться за эту непосильную задачу моррону все-таки пришлось, притом на трезвую голову, без кофе и сигарет. Если подумать, то головоломка была не такой уж и большой, всего каких-то двадцать четыре страницы мелким печатным шрифтом. Материалы были явно для избранных читателей, поэтому составлены на шаконьесском той давней эпохи, когда западные племена осели в дремучих лесах на границе с Полесьем и попытались создать что-то наподобие собственной письменности. Конт был готов поклясться, что девяносто девять целых и девять десятых процента ныне здравствующих в мире потомков грозных орков и понятия не имели, что это за замысловатые закорючки. Но, к счастью, как раз он-то эту письменность когда-то довольно сносно знал, поэтому, немного помучив память, все-таки припомнил двадцать семь из тридцати двух основных знаков.
На расшифровку первого листа ушел целый час, потом пошло быстрее, благо, что временем попавший внутрь святая святых моррон ограничен не был. Шаконьесы не знали, как вытащить его из закутка, по степени надежности сравнимого лишь с правительственным бункером.
Сначала шло подробное описание, какие комбинации и в какой последовательности ввести, чтобы привести шахту лифта снова в движение, притом не в исходную точку, не обратно на шестой этаж, а куда-то еще, в начало какого-то длинного извилистого коридора, выходящего в сложную систему подземных шахт и коммуникационных тоннелей. Вся эта инженерная галиматья весьма напоминала огромный метрополитен, охватывающий сетью железных дорог не только Гардеж, но, пожалуй, всю Дальверию. Выходов было множество, каждый из них обозначался отдельным кодом, имел целый ряд неизвестных сокращений и цифр. Текстовая информация сносок и приложений порой не говорила ему ни о чем, по крайней мере моррон не мог понять связи между переводом цитат древнегерканских поэтов на шаконьесский язык и чертежами высокотехнологичного транспортного подземелья.
В начале четвертого часа интеллектуальных мучений запас серого вещества в одурманенной духотой голове был окончательно исчерпан. Конт знал, как спуститься вниз, и приблизительно представлял, как достичь подземного царства темных сырых тоннелей, заброшенных вагонеток, безлюдных станций и тысяч километров проложенных неизвестно зачем рельсов.
Распрощавшись с изрядно надоевшей каморкой, моррон вернулся в кабинку лифта, закрыл дверь и, вооружившись инструкцией на чужом языке, нажал длинную комбинацию цифр. Сначала лифт дрогнул, потом медленно поехал вниз, но засчитанные секунды разогнался до такой скорости, что содержимое желудка чуть не оросило стены. «Видно, скорость снижения задал неправильно, — сдерживающему позывы моррону казалось, что он уже достиг как минимум минус двадцатого этажа, — значит, вот что обозначала та маленькая сноска в правом нижнем углу. В следующий раз нужно быть повнимательнее, если он, конечно, будет следующий раз-то...»
Хоть падение и было стремительным, но остановка не оказалась жесткой, сработала автоматика. С дюжину тормозных колодок выскочили из пазов и впились в гладкую поверхность вертикальных направляющих. Уши заложило от скрежета, моррона сильно тряхнуло, но кабинка начала быстро сбавлять ход. Через считанные доли секунды все закончилось: наступил покой, воцарилась гробовая тишина, а автоматически отъехавшие в сторону дверцы открыли глазам моррона бездну первозданной черноты.
Конт снова не знал, что делать. Согласно трофейной схеме впереди простирался коридор, ведущий к системе транспортных тоннелей, но не видно было ни зги, даже вампиры, видящие ночью, как днем, блуждали бы здесь на ощупь, как слепые котята.
«Видимо, шаконьесы приходят сюда с фонариком, — нашел единственное логичное объяснение Конт. — Как-то странно это, как-то недоработано, не доведено до ума и очень-очень непохоже на основательный подход шаконьесов к делу».
Однако делать было нечего, развернув схему под слабенькой лампочкой лифта, единственным источником света, моррон внимательно изучил план коридора, в котором было множество боковых тупиков и ведущих непонятно куда ответвлений. Запомнив путь, моррон отважно вступил во тьму, но вскоре заплутал и кое-как вернулся на исходную позицию, благо, что лампочка еще не перегорела и служила во мгле отличным маяком.
«Нет, тут что-то не так, дорога не может быть такой сложной!» Подозрение, что он чего-то не учел, взяло верх над жаждой деятельности. Вместо того чтобы повторить попытку, Конт вернулся к изучению схемы.
Разбираться в инородных каракулях было сложно. Конт знал буквы давно умершего языка, но, к сожалей ию, в эпоху Великого Раскола в шаконьесской речи существовала система вторичных, производных образов, чаще всего базирующихся на неизвестных реалиях и узкой контекстуальной основе. Возьмем конкретный пример. Немного видоизмененные буквы позднеэльфийской письменности складывались в словосочетание: «двое в пустыне». На самом деле это был всего лишь первичный образ, скрывавший за собой контекстуальную подоплеку. Нужно было точно знать, что древние шаконьесы имели под этим в виду:
Вариант первый — в пустыне можно выжить, если выпить кровь ближнего своего, добыть влагу таким неординарным, жестоким способом. Отсюда возможные варианты перевода: «вампиризм, экстренные меры, меньшее зло, неординарное решение проблемы, вынужденная жестокость и т.д., и т.д.».
Вариант второй — двое в пустыне выживут, если будут действовать сообща. Возможные переводы: «сотрудничество, любовь, слаженность действий».
Самое забавное, что древние шаконьесы легко и непринужденно сыпали этими условными обозначениями, разговаривали на многослойной, ассоциативной белиберде так же легко, как современные дипломаты жонглируют умными словами, как ученые мужи, спонтанно фонтанирующие непонятными для других терминами.
Только через час Конт разобрался, в чем же заключался его просчет. Шаконьесы не шли по коридору, а ехали все на том же лифте. Первый код, введенный на той же самой несчастной панели, зажег высоко под потолком несколько лампочек, второй — опустил рельсы, третий соединил их в единое целое, а четвертый привел кабинку в движение.
Поездка вышла недолгой, на этот раз даже не трясло. Моррон оказался на двухплатформной подземной станции, очень похожей на тот же самый метрополитен. Поездов не было, ожидающих их прибытия пассажиров тоже, выход наверх был перекрыт толстой стальной дверью под номером «ПГ 687», который Конт без труда нашел на схеме. Из графы «пояснение» моррон узнал, что за дверью находится огромный продуктовый склад резервного запаса шаконьесского сообщества. Код к электронному замку двери у Конта был, желание войти отсутствовало. Кому интересно смотреть на скопление пыльных мешков с крупами, ящиков с упаковками снеди и пищевыми концентратами?
Больше моррона интересовал выход «ОИ 437», находившийся не очень далеко и ведущий к «центру социопроектирования», если он, конечно же, правильно перевел опять ассоциативную запись. Поездов на станции не было, но в боковом закутке, весьма похожем на ремонтное депо, стоял симпатичный вагончик. Инструкция по управлению транспортным средством если и была, то он пока до нее не добрался.
«Чем мучиться в полумраке и листать на весу ворох бумаг, проще удобно устроиться на мягком сиденье, разложить листки на столе и спокойно во всем разобраться», — принял решение моррон и осторожно, боясь ловушек, сигнализации и прочих защитных устройств, направился к вагону.
Как ни странно, шаконьесы не предусмотрели никаких сюрпризов. Дверцы вагончика автоматически открылись при его приближении, как будто приглашая зайти. Уютный салон, рассчитанный на трех-четырех пассажиров, весьма походил на салон комфортабельного лимузина последней модели, только был намного просторнее и удобнее. Кроме мягких кресел, бара, хорошей аудио— и видеотехники, услугам подземных путешественников предоставлялся еще туалет с маленькой ванной, мини-садик с лежаком посреди экзотической растительности, автоматическая кухня, кровать с набором хитрых устройств из элитного секс-шопа и множество других удобств, доступных в дороге лишь избранным.
Неторопливо оглядевшись, Конт понял, что похищает личное средство передвижения одного из двенадцати Великих Вождей, и, в душе позлорадствовав, уселся в кресле перед монитором бортового компьютера.
Задать путь движения до точки назначения оказалось достаточно просто, но для его утверждения зловредная машина вдруг потребовала личный код и пароль, которых у моррона, естественно, не было. Взлом системы с первого раза не удался, компьютер стерпел и во второй раз, когда в его мозгах попытались покопаться, но при третьем запросе доступа к внутренним файлам из стен вдруг выскочили две пулеметные турели и без предупреждения разорвали на части кресло шквалом огня. Естественно, в этот момент взломщика в нем уже не было. Конт спрятался за шкафом и метким выстрелом перебил кабель питания одной из турелей. Второй автоматический пулемет тут же ответил огнем, моррон еле успел отпрыгнуть от мгновенно превращенного в щепу шкафа и спрятался в зарослях мини-оранжереи. Над светловолосой головой моррона летали стебли акасий и бутоны тюлькьеров, за шиворот осыпалась пыльца, жучки, паучки, червячки и прочая мелкая живность. За пять секунд место отдыха «на лоне природе» превратилось в скошенный луг. Конт выстрелил и промахнулся, лишь третьей или четвертой по счету пуле удалось попасть в шарнир, движущий турель по горизонтальной оси. Такой удачи не ожидал сам моррон, чудо вражеской техники заклинило в одной точке, и ее можно было легко обойти стороной, что, собственно, моррон и сделал, а затем при помощи обычного зубила и молотка вскрыл металлический корпус.
Лишившись оружия, бортовой компьютер сдался легко, как будто понимая, что дальнейшее сопротивление бессмысленно. Моррон получил доступ не только к системе управления, но и к общей схеме огромного подземного комплекса, транспортного узла, протянувшегося через всю Дальверию и даже уходящего под океаном на Старый Континент. Служебные схемы были написаны, естественно, на доступном для разработчиков-программистов, то есть на дальверийском. Теперь Конт знал, за какой дверью находился обычный склад, за какой — научная лаборатория и какие тоннели вели в резиденции Великих Вождей. Моррон получил намного больше, чем рассчитывал, теперь он мог молниеносно нанести удар в самое сердце тайной организации, точнее, в ее двенадцать главных сердец. Однако, прежде чем приступить к ликвидации Великих Вождей, Конт решил наведаться в заинтересовавший его социоцентр.
Правильно введенные координаты следующей остановки, тегкий удар кулака по крышке системного блока вместо подтверждения, и угнанный вагончик плавно, как пташка, полетел по железнодорожной магистрали.
ГЛАВА 14: ШУТКИ В СТОРОНУ, ГОСПОДА!
Мартин очнулся далеко не в лучшем состоянии и в прескверном расположении духа. Он снова лежал на кровати, пут на руках и ногах уже не было, но покрытое синяками тело жутко ломило от побоев. Его не только предали, но и оскорбили, сведя до уровня беззубого дряхлого старикашки, настолько немощного, что стыдно даже убивать. Как ни горько было Гентару это признавать, но Дарк оказался прав: Самбина не только завязла в шаконьесских интригах, но и самозабвенно плела свои, не столь сложные, как у Дора, но от этого не менее грязные и противные. Она сама подписала себе смертный приговор, предав их прежнюю дружбу, сама вынудила Мартина озвереть и пойти на крайние меры. Маг когда-то уважал и ценил графиню, но теперь это была лишь слезливая лирика, мешающая борьбе, а значит, и ничего не стоящая.
Прежде всего Гентар осмотрел свое тело. Гориллы-телохранители обошлись с ним относительно осторожно: синяков наставили, бока намяли, но не покалечили. После беглого осмотра взгляд моррона прошелся по комнате: две скрытые видеокамеры под потолком, около двух десятков жучков, распиханных по укромным уголкам, люстрам да вазам и дверца потайного хода, через которую во время разговора в комнату незаметно пробрались мордовороты-вампиры. Меры безопасности, конечно, были приняты серьезные, но для могучего тигра нужно подбирать соответствующую клетку, даже если он и прячется в теле кривоногого щуплого старикашки. Графиня немного просчиталась, чуть-чуть недооценила противника, но это «чуть-чуть» в корне меняло дело.
Размяв свое тело, маг, к удивлению соглядатаев, занялся изготовлением одежды. Мягкие обмотки-ботинки из дорогих парчовых покрывал и белоснежная тога из простыни сделали мага-некроманта одновременно похожим и на первобытного человека, и на древнего оратора времен становления человеческой государственности. Ножниц, ножа, шила : прочих острых предметов в комнате пленника, естественню, не было, поэтому толстую ткань на «ботинки» пришлось эвать зубами, благо, что после недавнего обновления тела резцы с клыками были острыми и крепкими, конечно, не как у вампиров, но для терзания тканей хватило.
Мартину никто не мешал: то ли слежение было автоматическим, толи охранники подумали, что маги-морроны привыкли так развлекаться. С их точки зрения, он хоть и наносил незначительный ущерб казне Клана, но не делал ничего предосудительного, достойного их внимания и вмешательства.
Излюбленным и весьма эффективным оружием мага против вампиров всегда были колбы с кислотами и щелочные смеси собственного приготовления. Однако в комнате не было ни инструментов, ни подходящей посуды, ни даже исходных материалов. Естественно, при желании можно получить серную кислоту даже из косточек абрикотов, но это очень кропотливый процесс. К тому же стоило лишь магу начать «колдовать», как его тут же остановила бы охрана. Мартин понимал это, поэтому решил действовать иными методами.
Если нельзя сделать оружие против врага, нужно постараться увеличить свои силы. Мартин осмотрел фрукты на столе и позвонил в колокольчик. Через пару минут на пороге появился сонный слуга, не вампир, человек, но, видимо, настолько пригретый деньгами, что переманить его на свою сторону можно было даже не пытаться.
— Чего изволишь? — Забавное сочетание слов вызвало мимолетную улыбку на губах мага.
— Жрать хочу! — выкрикнул моррон, изобразив на треугольном лице крайнюю степень недовольства. — С голодухи из-за твоей нерасторопности сдохнешь, мерзавец! Почему на столе одни фрукты, да еше не первой свежести?! Где черепаший суп с акульими плавниками, где отбивные из баранины, где?!
— Ишь ты, развоевался, благородь, — презрительно посмотрев на мага, хмыкнул старик, но все-таки согнулся в поклоне. — Еще чего принести?
— На! — Мартин кинул в руки прислужника цельный кокос. — Мякоть выковыряй, раз ножа не дали! Что мне теперь, зубами, что ли, в него вгрызаться?!
Через три четверти часа странный заказ был исполнен, на столе появилось все, что пожелал откушать маг, и еще много всяких приправ и деликатесов. Видимо, Самбина доходчиво объяснила своим слугам, чем «гость с ограниченным правом передвижения» отличается от обычного пленника.
Прежде чем приступить к приятному процессу чревоугодия на дармовщинку, Гентар закрыл глаза и долго неподвижно сидел на одном месте, задумчиво взирая на гору свежей снеди. Потом произошло неожиданное: вместо того чтобы есть, Мартин начал аккуратно смешивать блюда. Маг крошил баранину в черепаший суп, добавлял в тарелку острых приправ и фруктов, затем наступила очередь направиться в «общий котел» отварному рису, зеленому горошку и салату.
Наблюдавшие были удивлены, но списали увиденное на старческий маразм или на радикальный идиотизм любителя экзотических диет. Вампиры-охранники не могли знать, что маг готовил чудодейственное зелье, что он смешивал ингредиенты в обычной глубокой тарелке для супа в строго определенных пропорциях, очередности и температурном режиме. Пиша состоит не только из калорий и витаминов, это тот же самый строительный материал для химического эксперимента. Испортив кучу продуктов и доведя смесь до состояния вязкой желто-коричневой кашицы, при виде которой любому нормальному человеку захотелось бы со всех ног побежать в туалет, моррон наконец-то в предвкушении облизнулся и взял в руки столовую ложку.
С первой же ложки омерзительной похлебки Гентар хоть и ощутил неприятные позывы желудка, но почувствовал небывалый прилив сил. Кровь застучала в висках, уровень адреналина зашкаливал, а мышцы стали сами собой сокращаться. Мартину стало жарко, из его ноздрей вот-вот должен был повалить пар. Он чувствовал себя скакуном перед забегом, воином, опьяненным преддверием решающей битвы, и одновременно любовником, увидевшим прямо перед собой на кровати дюжину обнаженных красавиц.
Наблюдавшие за комнатой «гостя» охранники удивленно открыли рты, когда противный старикашка в простыне вдруг, как настоящий кенгуру, перепрыгнул через стол, оказался возле запертой двери и не выбил ее плечом, не вышиб ногой, а просто легонько приподнял и снял с петель. Руки охранников одновременно нажали на кнопку тревоги, но было поздно, ужас в коридоре уже начался. Из-за двери комнаты слежения слышались душераздирающие крики, треск автоматных очередей и грохот роняемой мебели. Двое недавно обращенных детей ночи молча переглянулись и одновременно полезли прятаться в одежный шкаф. Из шестнадцати вампиров и двадцати человек персонала научного комплекса на Дельта-острове выжили только они. К счастью для Клана, Сиятельная графиня Самбина и ее помощница Миранда покинули подземный комплекс примерно за полчаса до начала ужасной резни.
— Ну и кто это был?
— Почем мне знать? Какой-то индорианец, то ли священник, то ли монах.
— Никогда не думал, что учения Единой и Индорианской Церквей столь различны. Служители одной обкуривают дураков кадилом, а приверженцы другой закидывают не понравившихся им путников боевыми гранатами.
— Безобразие...
— Вопиющее...
Разговора парочки из толпы зевак и выживших постояльцев гостиницы не слышал ни один полицейский, хотя поблизости их сновало немало. На маленькой площади перед разрушенным взрывом, а затем и пожаром зданием собралась, наверное, добрая половина варканского гарнизона. Если бы хоть один из блюстителей порядка на миг остановился и пригляделся к лицам потерпевших, то непременно заметил бы их разительное сходство с двумя именитыми террористами, занимавшими седьмое и восьмое места в мировом рейтинге персон этой, так сказать, профессии.
Говоря откровенно, Курту Громбмайсеру и Арно Метцлеру было совершенно наплевать на такое стремительное падение их популярности. В данный момент их интересовали куда более насущные вопросы: «Кто за ними охотится?», «Где найти пропавший объект ликвидации?» и «Как вынуть маленькие капсулы из мягких тканей их ягодиц?»
Шломо Вульф
Адамов Григорий
Орлов Алекс
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Смит Кордвейнер