Чтение 8–й страницы книги ~Русь окаянная~

Где-то в ночи прозвучала автоматная очередь. Затем еще одна. Через минуту
поблизости уже шел бой. Я поднялся на крышу и увидел, что метрах в ста от
виллы два человека из автоматов обстреливают машину, которая петляя
продвигалась к реке. Машина сделала резкий поворот, врезалась в магазин
"Вильяме" и взорвалась.

- Дикий народ, - послышалось сзади.

Я обернулся и увидел Постникова. Мы обнялись.

- Какими судьбами? И вообще. Ты где находишься? В Багдаде?

- Нет, - ответил Валентин. - Моя бригада дислоцируется в Киркуке.

Постников выглядел молодцом. В нем появилась какая-то уверенность, не
имевшая ничего общего с тем истерическим состоянием, в котором я оставил
его в московской коммуналке. Форма полковника иракских танковых войск ладно
облегала его поджарую фигуру. Я отметил про себя, что кобура с пистолетом
висела у него не как у арабов сбоку, а как у советских офицеров сзади.

- Ну как ты? Обвыкся? - спросил он, после того как мы, спустившись в мою
комнату и сев за стол, опрокинули по рюмке арака.

- Служим потихоньку, - ответил я, разрезая помидор. - А ты как?

- Повоевать пришлось. Восемь танков потерял.

- С кем? - удивился я.

- С курдами, разумеется. Эти остолопы, я имею в виду арабов, суют танки
куда попало. Все не могут уяснить, что боевые действия в горах ведутся
пехотой и спецподразделениями.

С азартом Валентин живописно рассказал мне о боях войск Саддама с курдскими
повстанцами, которые были не только прекрасно оснащены новейшим
американским оружием, но и имели иностранных инструкторов, преимущественно
афганцев. Я отчетливо понимал, что, несмотря на азарт воспоминаний, мысли
его были прикованы не к горам Курдистана, а к Родине.

Сам я весьма смутно представлял ситуацию в России, так как средства
массовой информации были для меня пока еще недоступны, хотя я уже немного
понимал арабский и даже пытался говорить.

- Ну, а дома что делается? Ты в курсе? - спросил я, как только он сделал
паузу.

Веселое, дышащее азартом лицо Постникова помрачнело. Он начал нервно катать
шарик из хлебного мякиша, затем налил полстакана арака и залпом выпил.

- То, что и предполагалось всеми, кто по своим мыслительным способностям
отличается от барана.

- А именно?

- Разграбление государства невесть откуда появившимися "новыми русскими" с
партийным прошлым, обнищание населения и полное моральное падение нации.
Все это под проповеди и под благословение антихристов в рясах. Этот жирный
боров (я понял, что он имеет в виду нового премьера, который внезапно
выскочил из какого-то института, как чертик из табакерки) ввел свободную
внешнюю торговлю. В том числе на стратегическое сырье. - Он помолчал и
добавил, четко выговаривая звуки: - Бесконтрольно. Сейчас миллионы тонн
нефти, металлов, древесины фактически присваиваются высокими чинами новой
"демократической" России, гонятся за границу, а деньги оседают на их личных
счетах. Одновременно наблюдается мощный подъем бандитизма. - Он снова налил
себе араку и резким движением влил его себе в глотку. - Идет борьба за
выживание. Люди взялись за оружие, но не против верхов, а против друг
друга. Словом, Россия уже превратилась в криминальное государство с
бандитским уклоном.

- Мда-а, - промычал я. Несмотря на то что я собирался вернуться домой, а
Постников нет, его события в России волновали гораздо больше меня.

- Я регулярно читаю сводки иракской разведки о развитии ситуации в России,
- продолжал Валентин. - Все идет в соответствии с прогнозом. Формируется
специфический тоталитарный режим в демократической одежде. Иракцы выявили
некую аналитическую группу, которая, используя псиметоды, направляет
событие в нужное русло. По расчетам иракской разведки, формирование
тоталитарного режима закончится к концу 93-го, после чего Россия и русские
будут принадлежать десяти, пятнадцати семейным кланам, которые к этому
времени уже сложатся как финансовые олигархии и возьмут под контроль
финансовую систему государства, средства массовой информации, ключевые
отрасли промышленности и организованную преступность. Поскольку все эти
мероприятия будут финансироваться за счет государственного бюджета, то
начнется дикое обнищание масс. Внешне все сейчас уже выглядит как анархия,
бесконтрольность. В действительности уже действует четкая система
приватизации государственных денег. Население полностью лишится всех видов
защиты от этих олигархий и фактически тоже будет приватизировано.

- Как так? - не понял я.

- А вот так. Новая форма рабства. Словом, эти интеллектуалы, в полном
смысле этого слова, разработали принципиально новый строй, в структуру
которого входят элементы всех предыдущих общественно-экономических
формаций, включая рабовладельческую. Причем современные рабы в отличие от
рабов Древнего Рима не будут понимать, что они рабы, что исключит
вероятность появление нового Спартака.

- Я не пойму только одного, - сказал я, внимательно всматриваясь в лицо
Постникова. - Почему тебя это все интересует? Ведь ты принял решение
порвать с Россией.

Постников на несколько минут задумался. Затем, твердо глядя мне в глаза,
сказал:

- Я не исключаю, что в России создастся ситуация, когда я обязан буду
вернуться. Обязан как патриот и офицер.

- Гражданская война? - спросил я скептически. Постников снисходительно
улыбнулся.

- Да. Но не в том виде, в котором они проходили в прошлом. Гражданская
война в России неизбежна. Но будет вестись без огнестрельного оружия.

Он посмотрел на часы и встал.

- Обо всем этом мы еще поговорим, а сейчас я должен ехать к министру. Нужно
изложить кое-какие соображения.

Глава 3. ХАЛДЕИ

Когда по повелению Набу и Мардука, любящих мое царство, и при помощи
оружия, принадлежащего Грозному Эрре, который поражает молнией моих врагов,
я победил ассирийца и превратил его страну в груды обломков и развалины,
тогда Мардук, владыка Этеменанки, вавилонской ступенчатой башни, которая
еще до меня обветшала и обвалилась, приказал мне заново возвести фундамент
в котловане на старом основании, чтобы глава его могла высотой состязаться
с небом.

Древние халдейские письмена

На следующий день, вернувшись из Таджи и наскоро пообедав, я отправился на
другой берег Тигра. Стояла поздняя осень, и в Багдаде непрерывно лил дождь.
Спустя сорок минут, весь мокрый, я уже находился на том самом месте, где
меня подобрали таинственные незнакомцы. Не знаю, какое чувство вело меня по
лабиринту узких трущобных улочек, но еще минут через тридцать я уже стоял
перед воротами того самого особняка, в котором начался новый этап моей
жизни.

Ворота открыл молодой парень, борода которого еще только-только
пробивалась. Не поприветствовав ни жестом, ни даже выражением лица, он
кивком головы пригласил меня следовать за собой. Мы прошли через дворик,
посредине которого лежал большой камень черного цвета, и вошли в дом. Здесь
не было ни души. Хотя внутренним чутьем, которое почему-то обострилось, как
только я подошел к этому дьявольскому особняку, я ощущал, что он полон
народа. Берос, одетый в длинную белую рубаху до пят, сидел в маленькой
комнате без окон. На каменном столе, стоявшем посредине комнаты на
деревянной подставке, располагался большой хрустальный шар, который жрец
глубокомысленно изучал. Со стороны казалось, что шар - это живое существо,
с которым Берос беседует, причем беседует очень почтительно. На полках
вдоль стены стояли более мелкие хрустальные шары, различные пирамиды, кубы