Чтение 8–й страницы книги ~Деньги для киллера~

Стекла тонированы, и определить, что происходит внутри, было невозможно.
Дверь машины открылась, и появился мужчина: коренастый, стриженый, на вид
лет двадцати семи. Я узнала его сразу, именно он в памятную ночь выступал
в роли одного из могильщиков. Он перелез через ограду, присел и так же,
как мы, стал рассматривать землю. Сидел на корточках минут пять, не
меньше, как видно, о чем-то размышляя, полагаю, о неприятном, потому что
хмурился все более озабоченно. Сонька тянула руки к биноклю, и я отдала
его ей, все, что хотела, я уже увидела.

- Что я тебе говорила, - бормотала Сонька, - не одни мы газеты читаем.

Между тем мужчина поднялся, сел в машину и уехал.

- Дела... - заметила я. - Однако раскапывать могилу он не стал.

- Подожди, еще не вечер. Дурак он, что ли, днем копать?

- Что ж, думаю, мы можем домой идти.

- Еще бы покараулить.

- Вот и карауль, а мне до смерти надоело. - Я направилась в сторону
деревни, Сонька догнала меня и принялась ныть:

- Говоришь, ночью копать будет?

- Ничего этого я не говорила. И вообще, ночью я близко к кладбищу не
подойду, у меня на него аллергия.

- Ладно, не злись, - миролюбиво заметила Сонька, чем очень меня
насторожила.

Деревня выглядела густонаселенной: слышались детские голоса, музыка,
звон ведер у колодца - одним словом, вечер пятницы. Мы прошлись по
деревне, "восьмерки" цвета "мокрый асфальт" не наблюдалось.

- Значит, уехал, - констатировала Сонька, - или затаился где-нибудь.
Зря ушли с кладбища, самое интересное пропустим.

Тут я начала злиться:

- У тебя возле амбара покойник зарыт, может, хватит приключений и не
стоит искать новых? Забыла, как зубами лязгала?

Или хочешь присоединиться к тому, что у амбара?

Сонька не захотела. И правильно. Я решила подвести черту:

- Завтра едем в город и больше об этой истории не говорим. Поняла?

- Так ведь как же, Греточка....

- Все. И заткнись.

Мы вошли в дом, и Соньке пришлось заткнуться, потому что сели ужинать.
Чегочего, а поесть она любит. Правда, вид у нее был кислый, я
почувствовала себя виноватой и принялась объяснять, почему нам от этой
истории лучше держаться подальше.

Сонька обреченно кивала и продолжала ощущать себя несчастной.

- Значит, спать ложимся? - детским голоском спросила она.

- Отчего ж, посмотрим телевизор. - Мы сели возле телевизора. Сонька
ерзала и смотрела на меня со значением.

- Греточка...

- Заткнись.

- Не любишь ты меня...

- Я тебя обожаю.

- И ничего не хочешь для меня сделать.

- Для тебя все,что угодно.

- Ну, например...

- Убить моего любимого паука в ванной.

- Свинья! - прорычала Сонька и удалилась спать. Я поздравила себя с
тем, что у меня твердый характер, и отправилась вслед за ней.

Утром мы проспали первый автобус, следующий был к обеду, и я занялась
цветами в палисаднике. Тут кое-что привлекло мое и внимание: у Максимыча
горел свет, это в десять-то утра. "Вчера набрался где-нибудь и до сих пор
спит", - решила я и продолжала копание в земле, но беспокойство не
отпускало, более того, я вдруг начала нервничать и то и дело поглядывать
на его окна.

Свет все горел.

- Сонька! - крикнула я. Она появилась из огорода и спросила угрюмо:

- Чего?

- У Максимыча свет до сих пор горит.

- И что? - Тут Сонька как-то странно дернулась и уставилась на меня.
Видно было, то она предельно напугана.

- О, Господи! - пролепетала подруга и потом бросила: - Бежим!

Дверь была приоткрыта, свет горел в передней и на кухне. На столе -
поллитровка, пустой стакан и миска с капустой. Мы походили, покричали, у
соседей поспрашивали - безрезультатно.

- Вот черт старый, напугал, - сказала Сонька, но облегчения в ее голосе
не слышалось. Подошло время обеда, Максимыч не появлялся.

- Может, он в Зайцеве ушел? - предположила Сонька. - У него там родня.

В город мы не поехали: надо было убедиться, что с Максимычем ничего не
случилось.

По телевизору шли "Вести", когда в окно забарабанила соседка и крикнула:

- Соня, Соня, беда! - Мы выскочили на крыльцо. - Максимыча нашли, в
реке утонул, за корягу зацепился.

Мы разом побледнели и уставились друг на дружку. Сонька побежала к
реке, где уже весь народ собрался, а я осталась на крыльце. Из села
приехала милиция, труп забрали. Я была уверена, вывод будет примерно
такой: несчастный случай, был пьян, возвращался домой и упал в реку. Так
оно и вышло. Я с нетерпением ждала Соньку, а когда она вернулась, сказала:

- Пошли.

- Куда?

- На кладбище.

Издалека могила выглядела вполне зеленой и нетронутой, но вблизи
невооруженным глазом было видно: недавно ее кто-то раскапывал. Дерн
аккуратно положен на место, но рядом, на молодой крапиве, осталась земля,
которую не смогли смести полностью.

- Вот сюда землю бросали, - сообщила Сонька, ползая на четвереньках с
видом заправского следопыта. - Так я и думала, надо было здесь сидеть и
его дожидаться.

- А зачем? - попробовала я внести ясность. - Мы ведь и так знаем, кто
это. Парень на "восьмерке" цвета "мокрый асфальт", и номер записан. Теперь
он в курсе, что трупа здесь нет, а Максимыч, возможно, сказал, что его и
той ночью не было. И этот тип будет решать загадку, "куда делся труп".

Кстати, он-то знает, что хоронили они еще живого.

- Ты думаешь...

- Я думаю, он вполне допускает мысль, что покойник теперь и не покойник
вовсе.

- Здорово, - озадачилась Сонька, - для нас это хорошо или плохо?

- Спроси что-нибудь полегче. Мне кажется, у него два варианта:
чудесному спасению из могилы неизвестный обязан либо людям, случайно
проезжавшим мимо, либо местным. А в деревне в ту ночь, кроме Максимыча,
были только мы с тобой. И я как раз приехала с "Тарзаном".

- Мамочка моя, как все просто! - ахнула Сонька. - Слушай, может, нам
повезет и он не такой умный, как ты.

- Боюсь, ему очень нужен труп, и пока он его не получит, не успокоится.

- Где ж он его искать будет? По всей округе землю рыть?

- Для него он живой. И здесь, пожалуй, тоже два варианта: если
"покойник" был без сознания, его отправят в больницу, если в сознании, то
смог объяснить, что в больницу ему нельзя, и сейчас где-то отлеживается.

Хотя может быть и третий вариант, но на это моей фантазии не хватает.

- Греточка, ты не злись, но я уже ничего не понимаю. Чего нам-то ждать?

- Скорее всего он уже обзвонил больницы в округе и знает: нужный ему
человек туда не поступал, если поступал кто-то похожий, значит, навестил
больного. У него ведь целый день был на это. Ну а если Максимыч о нас
сказал, значит, навестит и нас.

- Я не хочу, - жалко охнула Сонька.

- А я прямо умираю от хотения.

- И последний автобус мы уже пропустили, - простонала она.

- Пойдем к Герасимовым ночевать, только подготовимся.

Мы подготовились: на всех дверях в доме прикрепили волоски. Соньке это
занятие так понравилось, что мне пришлось вмешаться, чтобы она у себя все
волосы не вырвала. Мы отправились к соседям, объяснив свое вторжение
страхом перед утопленником. Речь, конечно, зашла о нем.

- Вечером он утонул, - рассказывала Алла Ивановна с энтузиазмом. - Я
его как раз видела, когда этот парень пришел.

- Какой парень? - спросила я.

- Да... - она рукой махнула, - спрашивал, продается ли у нас дом, в
деревне то есть.

- И что?

- Ничего. Говорю, опоздали, три дома продавались, да уже проданы. Он
еще засмеялся, говорит, может, к лучшему, у вас, мол, тут на кладбище
мистика какая-то.

И газету показал. А я ему: вон она, наша мистика, и на Максимыча киваю,
он как раз из огорода шел.

Мы с Сонькой переглянулись: сомнений не оставалось, Максимыч убит, и
виноваты в этом, вольно или невольно, мы.

Утром мы вернулись к себе и обследовали двери: в гостях у нас кто-то
побывал, основательно пройдясь по всему дому. Оставалось только надеяться,
что ничего интересного он не нашел. Нам совершенно не хотелось отправиться
вслед за Максимычем.

Да, тот у амбара явно любил компанию и потянул за собой других. Даже
думать не хотелось, кто следующий?

Следующими будем мы. Это я поняла, как только Сонька возникла в
понедельник в моей квартире. У меня весь день было ужасное предчувствие, а
тут ввалилась Сонька, и на ней, как говорится, лица не было.

- Ты чего дохлая такая? - спросила я.

- Славка, чтоб ему пропасть...

Я облегченно вздохнула.