Чтение 8–й страницы книги ~Ставка на слабость~

- Послушай меня, девочка, - опять сказал он. - Ты будешь молчать. Ты
никому ничего не расскажешь. Ни обо мне, ни о том, что я спрашивал. Ты
поняла?

- Да. Я буду молчать.

- Ты просто забудешь об этом.

- Да. Забуду, - эхом повторила я.

- Умница. - Он убрал руку. Я услышала, как скрипнуло кресло, потом звук
шагов. Хлопнула входная дверь, а я все сидела, тараща слепые глаза и
обливаясь потом.

"Мне надо подняться", - билось в мозгу, но я не могла: там, за чертой
света, кто-то мог подстерегать меня. Я стиснула голову руками, заорала
"мама", прыгнула вперед и замерла в спасительной темноте.

- Они ушли, - громко сказала я и испугалась. На четвереньках я выбралась
в прихожую и включила свет, стояла, прижавшись к стене, ожидая, когда
стихнет резь в глазах, потом осмотрелась: никого. Я вернулась в комнату,
рыдая от бессилия, зажгла верхний свет. Комната была пуста. Я выключила
настольную лампу возле постели и обессиленно сползла на пол. Не знаю,
сколько я так сидела, без мыслей, опустошенно, завороженно, в комнате стало
сереть, близился рассвет. Я смогла подняться и вышла в ванную. Из зеркала на
меня смотрело чужое лицо с совершенно безумными глазами. Чувство было такое,
точно мне изнасиловали душу. Собрав все силы, я подняла голову и сказала
громко в пустоту:

- Ты, ублюдок! Я тебе врала, от первого до последнего слова я тебе врала.

В дверь звонили весьма настойчиво. Я осторожно подошла и спросила:

- Кто?

- Я, открывай.

Я открыла и увидела Люську, ее левый глаз украшал здоровенный синяк.

- Были? - спросила я.

- Твою мать, твоего отца и твою бабушку! - прорычала Люська, лицо ее
пылало. - Твоя идея разделиться. Меня чуть не убили, каково это с моими-то
нервами! - Люська рухнула на диван, сверля меня гневным взглядом. Я села
напротив и стала ждать.

- Пришли ночью, двое. Дверь вышибли. Можешь себе такое представить?
Допрос мне устроили, видишь, как украсили?

- Ты сказала?

- Еще чего! - фыркнула Люська и добавила:

- Правда, до утюга не дошло.

- Выдержала нашу историю?

- Слово в слово.

- А они?

- Пообещали сладкую жизнь и тебе велели передать, что из-под земли
достанут.

- Любопытно, - сказала я.

- Куда уж любопытней. Вот, телефончик оставили, на случай, если я
чего-нибудь вспомню.

Я взглянула на бумажку с записанным на ней номером и убрала в кошелек:
никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни. Люська подозрительно на
меня поглядывала.

- Ну и как же ты от них отделалась? - полюбопытствовала я.

- Сами ушли. Тут и милиция пожаловала: кто-то из сердобольных соседей
вызвал. - Люська помолчала немного и продолжила:

- И Серега пропал, должен был утром прийти - не появился. Звонила -
занято.

- Еще позвони.

Люська прошествовала к телефону. Серега оказался дома, Люська поговорила
с ним пару минут и вернулась, лицо у нее было озадаченное.

- Что? - поинтересовалась я.

- Просил к нему подъехать.

- Зачем это?

Люська пожала плечами:

- Сказал: не по телефону. Едем, что ли?

- А я-то зачем поеду?

- Затем. Боязно мне что-то, да и Серега сказал, чтобы вместе приехали.

Дверь нам открыла женщина лет пятидесяти с больными глазами, указала
рукой на нужную дверь со словами:

- Там он лежит.

Серега и правда лежал, точнее, полулежал на груде подушек. Вид у него был
такой, словно его использовапи вместо боксерской груши: глаза заплыли, губы
разбиты, ухо разорвано.

- "Скорую" вызывал? - спросила я.

- Нет.

- Почему?

- Отлежусь. - Говорить ему было трудно. Люська сначала запричитала, потом
гордо продемонстрировала свой синяк, а я стала осматривать Серегу: били его
профессионально - очень больно и вполне безвредно.

- Легко отделался, - сказала я, - ребра, нос и зубы целы, а ухо сейчас
зашью. - Я раскрыла сумку, Серега слегка запаниковал:

- Ты что, это всегда с собой таскаешь?

- А как же, - влезла Люська, - она ж у нас доктор Айболит.

Когда с ухом было покончено, я спросила:

- Где они тебя?

- Здесь, - усмехнулся Сергей. - Пятеро. Родителей в ванной заперли, а
меня в комнате отметелили. Очень советовали забыть про вас.

- А ты? - спросила Люська. Серега задумался, облизнул губы, глаз не
поднимал.

- Что я? - Он вздохнул. - Слушайте, что-то тут не так. Не простые это
ребятки, не какие-то дешевые уголовники. Тут народ покруче.

- Так, - сказала Люська, устраивая ранее охраняемое Серегой тело в
кресло. - Ты что ж это, бросить нас хочешь?

- А что я могу, а? Против пятерых с кулаками не попрешь.

- Ты когда объявление в газету давал, о чем думал?

- Да, работа охранника не сахар, могут и морду набить, - хмуро заметила
я, лично я Серегу прекрасно понимала, он обиженно засопел, а Люська
услужливо плеснула в огонь маслица:

- Конечно, наш Кевин Костнер думал бабки стричь да по ночам развлекаться,
а тут, подумать только, плохие дяди.

Серега сверкнул глазами, потом покачал головой и сказал:

- Вам бы лучше уехать куда. Да и мне тоже.

- Слушай, - сменила Люська кнут на пряник, - я тебе буду платить в два
раза больше. Он отрицательно покачал головой.

- Покойнику деньги ни к чему.

- Что за чушь, - возмутилась Люська. - Не убьют же тебя.

- Еще как убьют, - обиделся Серега. Его благоразумие вызывало у меня
уважение. Дураком он явно не был. Люська таращила глаза, до краев
переполненная гневом.

- Но не можешь же ты нас бросить. В конце концов, мужик ты или кто?

- Что я сделаю один? - в отчаянии вопрошал Серега.

- Ладно, - пришла я ему на помощь. - Это всего лишь работа, и ты можешь
отказаться. Меняй профессию, пока не поздно.

Я пошла к двери, и тут Люська применила запретный, но весьма эффективный
прием: она заревела. Плачущая Люська выглядела весьма забавно, я
притормозила, решив взглянуть на это зрелище, однако Сереге оно забавным не
показалось, с отчаянным видом он разглядывал стену перед собой. И сохранял
молчание. Нет, дураком он не был. Люська, слегка подзатянув сцену, поднялась
с кресла, колыхнула бюстом и, сверкая глазами, сказала:

- Если меня убьют, это будет на твоей совести.

Вскинув голову, она выплыла из комнаты, при этом больше напоминала леди
Макбет, чем несчастную жертву. Я, естественно, отбыла вслед за ней. На улице
Люська сказала:

- Ну и черт с ним. Только под ногами путается... Что делать-то будем,
объявления читать или правда в бега вдаримся?

- В бега нам, пожалуй, не с руки.

- Поехали ко мне, что ли? Чего на ветру стоять?

- Пойдем пешком, - предложила я.

- К чему это обувь-то портить?

- К тому. Подумать мне надо.

- Ладно, подумай.

Мы шли, и Люська, как ни странно, думать мне не мешала, видно,
сокрушалась из-за Серегиного отступничества. А мне в голову лезли разные
любопытные мысли. Вот почему, к примеру, Люськины визитеры рассыпали угрозы
с просьбой и остальным их передать, а мой настоятельно рекомендовал его
забыть? А если допустить, что он из другой фирмы? Может еще кто-то
интересоваться денежками, помимо законных владельцев? С моей точки зрения,
при таком раскладе ситуация невероятно запутывается. Зубы у меня опять
схватило.

- Что? - среагировала Люська. - Зубы?

- Нет.

- А вот и врешь. Давай дома посмотрю.

- Только у трупа. Это все твои дурацкие пирожные.

Возле дома нас ждал сюрприз в виде Сереги. Он сидел на скамейке около
подъезда, нахохлившись и пряча лицо в ворот куртки.

- За зарплатой пришел, штрейкбрехер? - спросила Люська.

- Нет, - сказал он и, отводя глаза, добавил:

- Не могу же я вас бросить в самом деле.

Рейтинг Серегиных мозгов резко упал в моих глазах.

- Ну пошли тогда, защитничек, - не очень любезно сказала Люська.

- Нет, поедем со мной.

- Куда это? - удивились мы.