Чтение 8–й страницы книги ~Я - ваши неприятности~

— Ты меня с ума сведешь, — всплеснула она руками. — И что теперь?

— Надо заземлять образ. Показаться еще раз.

— Опять в церкви? Так ведь целую неделю ждать. Не можем мы так бездарно тратить время, эдак и к Новому году с долгами не разделаешься.

Я решительно поднялась с дивана.

— Звони Володе, пусть приедет. Володя приехал, чем вызвал во мне смутные подозрения. Впечатление было такое, что ему совершенно нечем себя занять.

— Ну что опять? — спросил он с излишней суровостью.

— Образ будем заземлять, — пожала плечами Серафима. — Сара Бернар говорит, пережали.

— В самый раз.

— Слушайте, если уж я участвую в этом дурацком спектакле, то буду делать все, как считаю нужным, — пришлось повысить мне голос. — Где живет этот ваш Циркач?

— На Подбельского, двухкомнатная квартира в пятиэтажке.

— По соседству имеется какое-нибудь заведение, куда бы я могла направиться утром?

— Плавательный бассейн.

— Замечательно. Во сколько Циркач выходит из дома?

— Анжелика Станиславна, у него ведь рабочий день ненормированный, откуда ж мне знать?

— Что ж, придется его подкарауливать.

— А у меня в девять планерка. Так что Циркача подкарауливать я никак не могу.

— Обойдемся, — махнула рукой Серафима. — Много от тебя толку.

Утром мы заняли позицию на улице Подбельского слева от сквера. Машина здесь в глаза не бросалась и стояла в тени, так что был шанс не свариться заживо до того момента, когда появится Циркач. Накануне мы здесь все облазили и составили план. Впрочем, никакого особого плана и не требовалось.

Пять минут десятого дверь подъезда в котором жил Циркач, открылась и показался он сам. Зеленые слаксы, пестрая рубашка, кроссовки и темные очки. На деюсь, у него хорошее зрение. Я подхватила сумку и пошла навстречу. Сегодня я точно была Джульеттой. Солнечное утро, легкий ветерок, безмятежность… Я смотрела прямо перед собой и слегка улыбалась. Он как раз отпирал машину, увидел меня, замер, проводил долгим взглядом. Я чувствовала его спиной. Толкнула стеклянную дверь бассейна и с облегчением вздохнула. Все-таки странно, что я так нервничала.

— Ну, теперь только ждать, — сказала Серафима, когда я вернулась в машину. — Не можем мы ему больше глаза мозолить. Как думаешь, клюнул?

Я только пожала плечами.

К вечеру мы заскучали. Энтузиазм испарился, осталось осознание того, что мы уже сделали все, что могли, а будет ли от этого толк, неизвестно. Тетушка с заметной тоской поглядывала на мебель, точно прощалась с ней навеки. А я опять подумала об Италии, она выглядела еще заманчивее.

— Ox, — глухо простонала Серафима, — может, в ресторан, а, племяшка? На людей посмотрим, себя покажем?

— Отвари пельменей, — посоветовала я.

— Ну что ты к дивану прилипла? Ты ж богемная женщина…

— Мама всегда говорила, что “богема” слово бранное и меня к нему не приучила.

— Мама человек мудрый, но недопонимает.

Серафима слонялась по квартире и насвистывала, чем очень меня раздражала.

— Прекрати, — сказала я. — Все деньги высвистишь.

— Откуда ж им теперь — взяться? Ох, горе-горькое, и квартира-то уже как чужая…

— Что за упаднические настроения? — возмутилась я. — Кто советовал держать хвост по ветру?

— Удержишь тут, как же. Сегодня, между прочим, понедельник.

— Я могу позвонить своему плешивому бизнесмену, — предложила я и покраснела. — Это ты на меня дурно влияешь. Встряхнись. Хочешь, махнем километров пятьдесят на велосипедах или поднимемся на Эверест?

— Не хочу.

— Хорошо, пойдем в ресторан. Серафима махнула рукой, поразмышляла и сказала:

— Он должен клюнуть. Мужик он, в конце концов, или нет?

— Ты меня спрашиваешь? — удивилась я.

Тут в дверь постучали, я испугалась, а Серафима нахмурилась.

— Кто это?

— Понедельник, — напомнила я. Тетка замысловато выругалась и пошла открывать. Входная дверь хлопнула. Услышав голос Владимира Петровича, я облегченно вздохнула. Он прибыл не один. Рядом сиял улыбкой Илья Сергеевич Тарханов с тремя белыми розами в руках. Положительно, он имел виды на Серафиму. Приняв розы, та милостиво протянула руку и сказала:

— Что ж, проходите. — Теплоты в ее голосе было как в мороженой рыбе. Илью Сергеевича это не смутило, он продолжал улыбаться так же лучезарно.

— Вы в подъезде столкнулись? — поинтересовалась Серафима.

Тут в дверь постучали, я испугалась, а Серафима нахмурилась.

— Кто это?

— Понедельник, — напомнила я. Тетка замысловато выругалась и пошла открывать. Входная дверь хлопнула. Услышав голос Владимира Петровича, я облегченно вздохнула. Он прибыл не один. Рядом сиял улыбкой Илья Сергеевич Тарханов с тремя белыми розами в руках. Положительно, он имел виды на Серафиму. Приняв розы, та милостиво протянула руку и сказала:

— Что ж, проходите. — Теплоты в ее голосе было как в мороженой рыбе. Илью Сергеевича это не смутило, он продолжал улыбаться так же лучезарно.

— Вы в подъезде столкнулись? — поинтересовалась Серафима.

Владимир Петрович хмыкнул и ответил миролюбиво:

— Не угадала. Налицо тайный сговор.

— Интересно. С чем пожаловали?

— А просто так нельзя?

— Просто так мне недосуг. Скорбит душа. С мебелью прощаюсь.

— А я, можно сказать, по делу, — заговорил Илья Сергеевич, наблюдая за тем, как Серафима ставит цветы в вазу. — Хочу вам предложить работу у себя.

— С чего это вдруг? — очень натурально удивилась тетушка.

— Мне нужен хороший специалист.

— Хороший это не про меня. Хороший за долги квартиру не продает.

Серафима села в кресло, сверля Илью Сергеевича взглядом.

— Чаю хотите? Лика организует.

— Нет-нет, спасибо, — отказался Тарханов, чем очень меня порадовал, подниматься с дивана совершенно не хотелось.

— А ты чего это домой не спешишь? — накинулась тетушка на Владимира Петровича.

— Катерина с девчонками к теще уехала, в деревню. Парень я теперь холостой, Илья Сергеевич поманил, я и купился.

— Вот оно что. Если вы холостые сегодня, может, женщин в ресторан пригласите?

— Ты, Серафима, совесть имей, — укорил тетушку Владимир Петрович. — С моей-то зарплатой по ресторанам шляться?

— А почему бы и нет? — обрадовался Тарханов. — По-моему, отличная идея. Я уже не помню, когда в последний раз был в ресторане.

— Серьезно? — фыркнула Серафима.

— Серафима Павловна, я ведь за тот случай уже извинялся, — тихо сказал Илья Сергеевич. — Помилосердствуйте, вспомните пословицу: лежачего не бьют.

Серафима поразмышляла, разглядывая потолок, потом кивнула:

— Ладно, мужики. Катим в ресторан.

— Да ну его, — заскучал Владимир Петрович. — Давайте ко мне, посидим как люди, я вас пельменями накормлю. — Мы засмеялись, а он обиделся. — Хорошие пельмени, жена сляпала.

— Катька твоя отродясь ничего путного сляпать не могла, так что придется тебе потратиться.

— Куда прикажете? — поинтересовался Илья Сергеевич, поднимаясь.

— В “Узбекистан”, — ответила Серафима, чем вызвала легкое замешательство у мужчин.

— Ну вот, — вздохнул Владимир Петрович. — Дался тебе этот притон…

— Ничего, на подопечных своих посмотришь. Живут не тебе чета. Собирайся, радость моя, — повернулась она ко мне. — Мужики приглашают, грешно отказываться.

Подавив тяжкий вздох, я поднялась с дивана.