неразборчивым, куриным почерком:
пьяниц.
насильниками детей. Ползать на брюхе перед ворами, которые стали вдруг
властями предержащими. Я устал. Эта война, где против нас - пушки, а у нас -
рогатки.
полоса, то тянуться ей и тянуться. Кто-то на небесах будто решил испытать
Влада на прочность...
Ленинградском проспекте. Там он немножко поднагрузился, что, впрочем,
настроение не подняло, и двинул до дома.
задержания Николя, чтобы не беспокоить жену погоревшего товарища, позвонил и
наплел что-то о срочной командировке.
лжец, а я на тебя всю жизнь положила!"
нет на это времени. Я сутками на работе.
чтобы Влад не заруливал иногда налево и что он знать не знает, что такое
супружеская измена. Не стеснялся он и использовать отговорки типа:
"Участвовал в операции... Был на захвате". Но сейчас, честно отсидев на
нарах все это время, ему было обидно слышать подобные упреки.
живем. О какой любви?
шлюху!
трудом закрыла его, не обращая внимания, что Влад устало смотрит на ее
труды.
как женщину будет воспринимать, - язвительно произнесла она.
ушла.
и зятя он считает никчемным дураком, не способным заработать себе на
пропитание. Люся поехала к нему изливать слезы.
захлопнулась, полез в портфель и выудил оттуда бутылку беленькой.
выкидным лезвием - таскал с собой всегда. И погиб он, как волк, - не от
выстрела в спину, не от удавки, а от разорвавших плоть таких же волчьих
клыков. На его теле эксперты насчитали восемнадцать ножевых ран.
кому-то стал поперек - Художник так и не узнал. Слухи ходили разные. И что с
его наводки кто-то прибрал воровской общак, и что он стучал милиции, сдавая
корешей. Неважно. Важно, что его, как в старые добрые времена, приговорили
на сходке на окраине Ахтумска к смерти и там же привели приговор в
исполнение.
научил Художника, превратил его в правильного пацана, которому не грех и на
зоне перед людьми предстать. Научил играть в карты не проигрывая и вычислять
все шулерские фокусы - без умения играть в карты на зоне ты никто. Научил
стоять на стреме, вскрывать замки и металлические ящики - правда, тут успехи
у ученика были не ахти какие, тонкие пальцы, привыкшие держать кисть, не
годились для того, чтобы ломать железо. Научил, как голыми руками взять лоха
в поезде, подмешав в водку клофелин. Научил как вести базар с братками, кому
идти на поклон, когда приехал на гастроли в другой город. Научил, что нельзя
жалеть денег для общака, поскольку из общака кормится зона. А зона - это
место, где, как он говорил, "все будем"...
поставишь себя перед людьми. Только там или взлетишь, или упадешь... Еще
годик, и собираться тебе туда пора...
мамаша не пропьет зарплату и не будет потом бухаться перед тобой на колени и
умолять: "Прости, сынок прости". Он привык к теплоте денег, греющих ему
грудь. Привык к доступным женщинам, пусть и старше его намного, но зато
готовым сделать по твоей просьбе все, и еще научился их презирать.
прямо у подъезда дома расстреляли вора в законе, старого и уважаемого
братвой Пантелея, жившего без роскоши и показухи, как положено по должности.
В него всадили семь пуль из пистолета, когда он выгуливал свою собаку.
Восьмая пуля досталась его дворняге. Кто это сделал - гадать долго не
пришлось. Гога - шестерка на зоне, сидевший за изнасилование, после
освобождения сколотил первую в городе бригаду настоящих отморозков. Они
прикупили оружие и сначала полезли на рынок с нахальным требованием платить
им дань. Потом взялись за кооперативы. Тех, кто отказывался с ними
разговаривать, или тыкали ножом, или просто стреляли. Пантелей дал понять,
чтобы они уняли свой пыл. Тогда пришла и его очередь.
восемнадцать. Его с двумя помощниками заманили в ловушку - им предложили по
дешевке три пистолета "ТТ" с войскового склада, и они клюнули. Двоих
порезали на месте, а Гогу повезли в лес на разбор. Заправлял всем в ом деле
приземистый, кряжистый, с кустистыми бровями и низким лбом воровской
авторитет Тимоха.
землю. Тот съежился, издавая какие-то нераздельные звуки - то ли хрюкая, то
ли постанывая.
злобным взором на пленного. - Ты допер, что натворил?
живых не оставит. Художнику он напомнил Бузу, и к горлу подкатила знакомая
тошнота. Стало муторно, как тогда, с Бузой. Художник разом возненавидел
стоящего на коленях человека. И эта ненависть требовала удовлетворения.
поигрывая финкой, иногда касаясь шеи пленника.
каким-то злым задором и протянул ему финку:
раздавить - это почет. Художник взял финку.
кончено.
наступив на труп, сжал кулак и громко рассмеялся.
Акунин Борис
Трубников Александр
Юрьев Сергей
Круз Андрей
Орлов Алекс
Никитин Юрий