сообщила мужу, что их сын скоро умрет. От мелиоидозиса... Майор Туркин
записал название. И пошел к своему начальнику, возглавлявшему резидентуру
КГБ, полковнику Кулиеву. Тот проявил сочувствие, но на просьбу подчиненного
отреагировал резко отрицательно:
назад, у них может что-то быть против нее.
помнить о национальном престиже.
отличался жестокостью, но растрогать не удалось и его.
лишь государственными вопросами, - сказал он офицеру. - Между прочим,
полковник Кулиев знает, что вы здесь?
ему об этом. И вам тоже лучше промолчать. Но ответ: нет.
стране в Кении. Мне очень жаль вашего мальчика, но я ничем не могу помочь.
ежедневно из Лондона в Москву доставляют самолетами лекарства для
поддержания жизни в теле генсека Юрия Андропова. Майор вышел на улицу с
определенным намерением где-нибудь выпить.
***
набережной, Зайцев видел не только большое коричневато-желтое здание, но и
верхнюю часть колоннады портика, прикрывающей огромные резные деревянные
двери. Но войти туда было невозможно. Вдоль здания с еще закрытыми ставнями
шла железная стена с двумя широкими воротами для машин: одни - "въезд",
другие - "выезд". Они тоже были сделаны из гофрированного железа,
автоматически открывались и закрывались. Справа имелся вход для пешеходов,
но его перегораживала двойная решетка. На тротуаре стояли на посту два
русских милиционера, проверявших каждого, кто пытался войти. Зайцеву и в
голову не приходило подойти к ним. Да и за первой решеткой шел проход,
упиравшийся во вторые зарешеченные ворота. Между ними стояла будка службы
безопасности посольства, в которой сидели русские охранники. Они спрашивали
входящих, по какому делу те пришли, сообщали о них в здание посольства.
Слишком много жаждущих получить визу пыталось пробраться в здание через эти
ворота.
него, где находился вход в отдел выдачи виз. Было семь утра, и оставалось
еще три часа до того момента, когда откроются двери, а очередь уже
растянулась на сотню метров. Было очевидно, что многие простояли всю ночь.
Зайцев медленно направился обратно. На этот раз милиционеры окинули его
долгим и внимательным взглядом. Испугавшись, Зайцев, шаркая ногами, побрел
по набережной, чтобы переждать, пока не откроется для посетителей посольство
и не приедут дипломаты.
перед воротами "въезд", ожидая, когда ворота с грохотом распахнутся, чтобы
снова закрыться, после того как машина проедет во двор. Зайцев наблюдал,
стоя в стороне. У него мелькнула мысль подойти к какой-нибудь машине, но у
всех стекла были подняты, а милиционеры находились совсем близко. Люди,
сидящие в автомобилях, примут его за просителя и не опустят стекла. А его
арестуют. Милиция обнаружит у него документ и сообщит господину Акопову.
знал, как поступить, и в то же время находился во власти навязчивой идеи.
Ему хотелось отдать эти листы бумаги людям со смешным флагом. Поэтому все
длинное жаркое утро он наблюдал, выжидая.
Найроби, 1983 год
в иностранной валюте. "Ибис гриль", "Бистро" Алана Бовва и "Карнивор" из-за
высоких цен были ему не по карману. Он направился в кафе "Торн три" на
открытом воздухе при отеле "Нью-Стэнли", что на улице Кимати, выбрал столик
под большой старой акацией и, заказав водку и пиво, сел и стал ожидать
официанта, при этом все глубже погружаясь в отчаяние.
пивом, которое он пил у стойки бара, слез со стула и направился к столику.
Туркин услышал, как тот произнес по-английски:
посольства США. Туркин работал в управлении "К", принадлежавшем Первому
главному управлению, в контрразведке. Его работа заключалась не только в
слежке за советскими дипломатами, но и в том, чтобы не спускать глаз с
западных дипломатов в поисках человека, подходящего для вербовки. Поэтому он
имел возможность свободно общаться с дипломатами других стран, включая и
западных, - свобода, недоступная для любого рядового сотрудника посольства.
и завело на него тоненькое досье. Однако ухватиться было не за что. Этот
человек являл собой истинное порождение советского режима.
его учили, что практически все американские дипломаты служат в ЦРУ.
Американец сел и протянул руку:
приеме в саду британского посольства. У вас такой вид, словно вам только что
сказали, что вас переводят в Гренландию.
кукурузы падали ему на лоб, и он обаятельно улыбался. В глазах его не было
заметно хитрости; может, он вовсе и не агент ЦРУ? У него вид человека, с
которым можно поговорить. В другое время Туркин, помня все, чему его научили
в течение многих лет, вел бы себя по-другому ~ вежливо, но сдержанно. Сейчас
же ему было просто необходимо с кем-нибудь поговорить. Он открыл рот и
излил, что было у него на душе. Американец проявил не только интерес, но и
сочувствие, даже записал название "мелиоидозис" на картонной подставке для
пива. Они расстались далеко за полночь. Русский вернулся на охраняемую
территорию посольства, а Монк - в свою квартиру на Гарри-Туку-роуд.
***
шесть лет. Она занимала пост помощника пресс-атташе в британском посольстве
в Москве - ее первый пост за границей, который она получила через два года
после окончания Гиртон-колледжа в Оксфорде, где специализировалась по
русскому языку. И она считала, что имеет все основания наслаждаться жизнью.
посмотрела в сторону автостоянки, где стоял ее маленький "ровер". Находясь
внутри территории посольства, она видела то, чего Зайцев не мог увидеть
из-за железной стены. Селия стояла на верхней из пяти ступеней, ведущих вниз
к стоянке, асфальт перемежался лужайками с небольшими деревьями и кустами, а
также клумбами с яркими цветами. Глядя поверх железной ограды, она видела на
другом берегу возвышающуюся громаду Кремля, его пастельные краски: желтый,
красноватый, кремовый и белый тона, сияющие золотом луковицы куполов
многочисленных соборов, возвышающихся над зубцами красно-кирпичных стен,
окружавших крепость. Это было величественное зрелище. По обе стороны от
крыльца, на ступенях которого стояла Селия, спускались пандусы, по которым
имел право подъезжать только один посол. Простые смертные парковались ниже и
поднимались пешком. Однажды молодой дипломат испортил себе карьеру: в
проливной дождь он въехал на своем "жуке" - "фольксвагене" по пандусу и
оставил его под крышей портика. Через несколько минут приехал посол и,
увидев, что подъезд заблокирован, вышел из своего "роллс-ройса" внизу и
прошел остаток пути под дождем. Он промок, и это его совсем не забавляло.
забралась в свой ярко-красный "ровер" и включила мотор. Когда машина
подъехала к воротам "выезд", они уже раздвигались. Она выехала на Софийскую
набережную и свернула налево к Большому Каменному мосту, направляясь на ленч
с репортером из газеты "Сегодня". Она не заметила оборванного старика,
который, с трудом волоча ноги, бросился было вслед за ее машиной. Она также
не знала, что ее "ровер" был первым автомобилем, выехавшим в то утро из
посольства.
пользовались наводными понтонными мостами, их строили весной и разбирали
зимой, когда лед становился достаточно прочным, чтобы по нему можно было
ездить.
набережную. Чтобы подняться на него с набережной, водитель должен повернуть
еще раз налево и проехать с сотню метров до того места, где мост
сравнивается с берегом, а затем, сделав полный разворот, въехать на
наклонную часть моста. Но пешеход может подняться по лестнице с набережной
прямо на мост. Так Заяц и сделал.
"ровер". Заяц замахал руками. Сидевшая в машине женщина удивленно посмотрела
на него и проехала дальше. Заяц отправился на безнадежные поиски. Но он
помнил номерной знак и видел, как на северной стороне моста "ровер",
повернув влево, влился в поток машин на Боровицкой площади.
Василенко Иван
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Афанасьев Роман