одиннадцать часов ночи и речи не было, супруг такого не допустил бы. Гжегож
позвонил из аэропорта Окенче.
дело, насторожился немедленно и накинулся на меня с расспросами. Кто звонил
да почему, в чем дело и еще в такую позднюю пору?
Витек отправляется в отпуск. Я случайно знала, поэтому и могла ответить с
ходу. Он поблагодарил и отключился. Вот и все.
отправляются в отпуск на байдарках со своими девушками, надо все
организовать. Подумаешь, позвонил, да я его и без этого каждый день на
работе вижу!
счастье. Ревность, она, конечно, себя оказывала, но помимо того я по
шестнадцати часов в сутки слышала... Нет, больше, ведь он вечно звонил на
работу. Так вот, круглые, можно сказать, сутки я слышала: люблю тебя
безмерно, нет мне без тебя счастья в жизни, а ты лишь снисходишь ко мне, я
тридцать пять лет искал такую женщину (холера, начал, видно, чуть появившись
на свет), ты для меня одна-единственная, света Божьего не вижу из-за тебя,
ты для меня все, если тебя потеряю - не знаю, что сделаю. И все в таком же
духе. Помимо вышеприведенных глупостей он обладал огромным личным обаянием,
страсть так и кипела в нем, и я не была бы женщиной, если бы это не
воздействовало на все мои чувства во главе с Советским Союзом. Пардон, что
значат привычные штампы, я хотела сказать - во главе с сердцем. А вдобавок
его полюбил мой сын от первого брака, так что увязла я капитально.
уловок. Встретились мы, разумеется, в рабочее время. И лишь благодаря тому,
что он был на машине, - удалось у Галиночки оттягать.
сторону парка. - Тогда ты там что-то такое говорила о своих чувствах, а
сейчас я готов тебе сказать то же самое. Ты любишь его?
чувства его искренние и прочные, хватит века на два. А такое не часто
встречаешь.
помешает...
обижала патологическая ревнивость нового супруга, его недоверие и
подозрительность по отношению ко мне, и назло ему я твердо решила сохранять
ему верность.
ему в зарубежной работе неожиданный отпуск, я знала, что работодатели
неохотно отпускают контрактников на родину, к тому же доходили какие-то
туманные слухи, якобы кто-то из земляков подкладывает ему в Сирии свинью,
пытаясь занять его место.
почему? По очень простой причине: это зависит от одного из любовников моей
жены, а он не заинтересован в моем присутствии в Варшаве. Дурак, думает, я
помешаю ему в амурных делах! Нет, я спокойно возвращаюсь на работу по
контракту, и ноги моей здесь не будет, а Галиночкиной - в Дамаске. Вскоре я
обрету свободу и ни о чем так не жалею, как о том, что ты занята.
я поставила на Гжегоже крест и позволила себе увлечься другим? Какого черта
с этим другим у меня такая прочная связь? Какого черта я так запуталась в
своих сердечных делах? Не брошусь же, подобно Галиночке, в водоворот
любовной страсти, не выставлю на посмешище любящего меня человека. Черт бы
побрал все это идиотское нагромождение обстоятельств, пропади они пропадом,
как пропадает моя жизнь!
адвоката, возбудил бракоразводный процесс и уехал в свой Дамаск. До меня
доходили слухи, что Галиночка места себе не находила от бессильной ярости, а
больше всего от того, что так глупо позволила застукать себя i flagrati
.
еще из Дамаска, оно явилось ответом на мой крик отчаяния и очень помогло
сохранить последние остатки покидающего меня рассудка.
года, а потом жизнь круто изменилась. Я оказалась в отчаянном положении, не
видела выхода из него и безнадежно угрязала в неврозах и мыслях о сведении
счетов с жизнью.
мерзавцу квартиру, а сама заживо похоронить себя в Нижних Бжанах? Пусть он
выметается из твоей квартиры! А если уж тебе непременно хочется уехать,
выбери местечко получше. Ведь у тебя же есть знакомые в разных странах
Европы, свяжись с людьми, организуй себе выезд на несколько лет на приличную
работу. Глядишь, и встретимся...
возродиться. Я и в самом деле выхлопотала себе поездку в Данию, хотя никак
не могла понять, почему не во Францию, где меня уже ожидала очень выгодная
работа. Так получилось, что я зацепилась за Данию и застряла там надолго, а
наши контакты с Гжегожем надолго же оборвались. От общих знакомых я узнала,
что он обосновался в Париже, от тех же знакомых получила его парижский адрес
и написала ему. Какое-то время мы переписывались, потом я получила от него
странное письмо: Больше не пиши, объясню при встрече.
между Польшей и Данией, со вторым мужем порвала решительно и бесповоротно.
Очень разгневало меня письмо Гжегожа. Я как раз получила отпуск на своей
датской работе и все-таки поехала на недельку в Париж. Позвонила Гжегожу, мы
встретились. Увидев его, я испытала сердечный трепет и прилив теплых чувств,
а он сказал "холера" и заключил меня в так называемые объятия. Встретились
мы не у него, а у меня, то есть в маленькой гостинице на рю Дуан, где я
сияла номер на неделю.
второй раз. В конце концов, от такого и кондрашка может хватить! И эта
идиотка, его вторая жена, раскопала мои письма. Она француженка, но польский
знает великолепно не понимаю, зачем Гжегож вообще берег мои письма, почему
не выбрасывал по прочтении... Прочла она их и прямо в амок впала, весь мир
для нее сконцентрировался на мне одной, других женщин вообще не
существовало, и пришлось Гжегожу поклясться, что с этой одной он порвет
решительно и бесповоротно. Опять он был безумно влюблен в жену, я
догадывалась - сказались постные годы в Сирии она безумно ревновала, а он
радовался, усматривая в этом доказательство се великой любви. Нет, я слова
плохого о ней не сказала, памятуя о своем собственном недавнем прошлом и о
своем жизненном партнере с его тоже патологической ревностью. И решение
сохранять ему верность, дура несчастная!..
порваны все контакты. Я даже не могла позвонить Гжегожу на работу, потому
что там секретаршей была кузина его пантеры и, паразитка, тоже знала
польский. А еще, к сожалению, и английский, полиглотка, пся крев! Не по
обязанности, а из любви к искусству следила она за всеми переговорами
Гжегожа. Получать письма он имел право только от брата и ни от кого больше,
ну точь-в-точь как было со мной два года назад. Проклятие какое-то тяготеет
надо мной, что ли?..
перестала переписываться с любимым. Если откровенно, меня просто разрывало
от желания немного позлить глупую бабу, но удержала элементарная лояльность
и жалкие остатки порядочности. А Гжегож-то думал, что я такая благородная...
заполучила третьего мужа, а может, это он меня заполучил, и потребовалось
целых пятнадцать лет, чтобы в нем разочароваться окончательно и
бесповоротно. Все это время я не получала весточки от Гжегожа, он от меня
тоже. Не имела понятия, что с ним происходит. За эти годы у меня поменялся и
адрес, и номер телефона, у него адрес тоже сменился. Я была уверена, что
теперь уж он для меня пропал навсегда.
разной степени. О нем доходили слухи, я знала, что он сделал блестящую
карьеру на Западе. Свое истинное отношение к Гжегожу я осознала неожиданно
и, можно сказать, случайно. Виной этому - совершенная малость.
поучать, меня, разумеется, в первую очередь. Очень хотелось ему
облагородить, изменить к лучшему мой характер. Сначала я терпела молча,
потом стала огрызаться, а раз не выдержала.
на целых восемнадцать лет, но, возможно, ты обратил внимание на тот факт,
что я уже давно перестала его воспитывать. Он женился, скоро ему стукнет
тридцать, так что родничок зарос...
получится, я давно, так сказать, сформировалась, но муж перебил.
поинтересовался он на полном серьезе.
абсолютно лишенным и чувства юмора, и просто сообразительности, неспособным
схватывать и связывать воедино обрывки логической цепи. Все ему разжуй да