Чтение 8–й страницы книги ~Эльфийский клинок~

Фолко разжег табачок и сделал первую затяжку.

Вдруг из-за ближних домов показались несколько человек, вооруженных мечами и копьями; за спинами - луки и арбалеты. Приглядевшись внимательнее, хоббит узнал Эйрика и его приятелей.

- Привет, Фолко! Чего не спишь? - обратился к нему Эйрик. - А мы вот, видишь, по местам расходимся. На дружину у меня надежды мало, приходится рассчитывать только на своих. Так и караулим каждую ночь, меняемся, конечно.

- И как? Помогает? - осведомился хоббит.

- Пока помогает, хвала Семи Звездам, - вздохнул Эйрик. - Идите, друзья, я сейчас, - повернулся он к молчаливо ожидавшим его товарищам. - Давайте по местам, я потом всех обойду.

Он присел на ступени рядом с Фолко, раскуривая свою кривую можжевеловую трубочку.

- Значит, пока все спокойно? - переспросил хоббит.

- Ну, не так чтобы очень, но и не очень, чтобы так, - ответил Эйрик. - Ангмарцы действительно больше не появлялись, зато с разбойничками нашими доморощенными раза четыре мы сталкивались.

- Они что же, на деревню нападали? - продолжал расспросы хоббит.

- Что ты, куда им теперь на деревню! На деревню они прошлой осенью пробовали налететь. Собралось их сотни две с лишним, наверное, и под утро заявились. Знали, сволочи, что мы расторговались и, стало быть, в Хагале есть чем поживиться! Но Хьярд вовремя поднял тревогу, и мы встретили их как полагается. Били в них из-за каждой ставни, все, кто меч держать не мог, за самострелы взялись. Ну и мы тут поднавалились! Десятков семь перебили, сотню с лишним в плен взяли, остальные разбежались. Долго помнить будут!

- А что ж они за люди?

- Да такие же селяне, как и мы, только поссорившиеся со всеми соседями и от этого подавшиеся в леса. Гонору и злобы у них хватает, а умения мало, поэтому больше на испуг берут, а если отпор встретят, то сами теряются.

Эйрик откинулся назад и, прищурившись, выпустил изо рта несколько колечек дыма.

- А что с пленными сделали? - продолжал спрашивать хоббит.

- Отвели в Пригорье, сдали Эрстеру, - ответил Эйрик, - пару-тройку их главарей он, по-моему, повесил.

- А как ты думаешь, надолго эта война? - в упор спросил Фолко. - Это ведь война, не так ли?

- Ага! Ты тоже понял это? - Эйрик резко повернулся к Фолко, его рука легла на плечо хоббита. - Ты прав, это самая настоящая война, но у нас, похоже, этого никто не понимает! - Он тяжело вздохнул. - Вообще говоря, это может длиться очень и очень долго, годы, даже десятилетия - пока в этой земле будет что брать и пока она сможет прокормить вторгающихся. А поскольку выжечь всю страну им пока не по силам, эта заваруха будет длиться бесконечно.

- Скажи еще, Эйрик, а среди тех, кого вы перебили, кого ты назвал ангмарцами, - среди убитых были только люди?

Эйрик задумался и потянулся, чтобы почесать затылок, наткнулся на сталь шлема и опустил руку.

- Так ведь мы с ними всего один раз и столкнулись... Нет, Фолко, люди это были, обыкновенные люди, сильные, высокие, крепкие. Ну ладно, друг Фолко, - поднялся Эйрик. - Заболтался я тут с тобой, а меня товарищи заждались. Спи спокойно! Здесь, наверное, так же безопасно, как и в самом Пригорье.

Эйрик поднялся, хлопнул хоббита по плечу, повернулся и быстро скрылся в темноте. Фолко вздохнул, посидел еще немного, докуривая свою трубку, и тоже пошел спать. Кончился третий день их пути от Пригорья.

8. СЕВЕРНАЯ СТОЛИЦА

Два последующих дня их путешествия к Аннуминасу прошли на удивление спокойно. Вновь был полон народом Тракт; всюду виднелись сторожевые вышки с бдительной стражей. Рогволд взял на себя заботы по устройству на ночлег; гном, когда выдавалась минутка, утыкался в Красную Книгу и по ночам не давал хоббиту спать, изводя его вопросами. От нечего делать Фолко внимательно прислушивался к разговорам в тех трактирах, где они останавливались, но и здесь, как и в Пригорье, люди могли обсуждать все что угодно и ни словом не обмолвиться о том, что волновало путешественников.

Так прошло два полных дня. На третий день случайные спутники показали им сожженную по весне деревню, что была в пяти лигах от Тракта, и тут Фолко впервые воочию увидел плоды войны между людьми.

Посреди широкого круга пустых, так и оставшихся не засеянными с весны полей торчали закопченные печные трубы, точно обглоданные кости, высовывающиеся из груд омытых дождями обугленных бревен. Пламя не пощадило ни единого строения, пожрало окружавшие деревню сады, аккуратно подчистило даже плетни и заборы вдоль околицы. Друзья молча брели мимо обгорелых остовов домов, ведя пони в поводу. Ни один из них не дерзнул нарушить покой мертвых пепелищ.

- А почему люди не вернулись сюда? - нарушил наконец тишину хриплый голос гнома. - Почему не стали отстраиваться?

- Они подались на Запад, - негромко ответил Рогволд. - Местные жители считают, что на месте уничтоженной врагами деревни нельзя ничего строить, пока все не порастет травой, которая вберет в себя злую судьбу этого места.

- Судьбу! - Гном непочтительно фыркнул. - Мечи нужно крепче в руках держать!

Тракт в этих местах сильно уклонялся к западу от сожженной деревни, обходя стоящие тесной группой высокие лесистые холмы.

- Послушайте, а что, если напрямик? - вдруг предложил хоббит. - Напрямик через эти холмы. Там ведь дорога есть - видите? И, по-моему, как раз на Тракт выедем. Только срежем сильно. Ты не знаешь этой дороги, Рогволд?

- А что, можно, - согласился тот. - Тракт здесь действительно петлю делает, что же нам без толку взад-вперед ездить. Правда, дорогу эту я вижу впервые, как и ты, Фолко.

Они оставили позади молчаливое пепелище, и их лошади зашагали по пыльному проселку, вьющемуся между заброшенных, поросших сорняками полей. Местность тут была неровная, поля слегка всхолмлены, словно откинутое одеяло. Кое-где среди желтовато-серых квадратов и прямоугольников стояли уцелевшие амбары и сенные сараи; возле дверей поднялась высокая, почти в рост Фолко, ядовито-зеленая крапива.

Проселок постепенно становился все уже и уже, и видно было, что по нему уже давно никто не ходит. Они подъезжали к лесу. Дорога, к тому времени превратившаяся в узкую тропу, ныряла в густой кустарник, заполнявший ложбину между двумя высокими холмами с крутыми склонами. Гном остановился и, прищурившись, пристально поглядел на них.

- Это не просто холмы, - уверенно заявил он. - Тут под слоем земли - скала, причем очень древняя и крепкая.

Они въехали в лес. Пришлось низко пригнуться к гривам лошадей - сплетшиеся ветви нависали над самыми головами, так что высокому Рогволду пришлось согнуться чуть ли не вдвое. Однако вскоре нудный, мелкий боярышник кончился, и они оказались на узкой, едва заметной тропе, вьющейся среди густого ольшаника, кое-где пробитого темно-зелеными копьями молодых елей. Землю устилал плотный покров сухо шуршащей листвы; над ними сомкнулось молчание, и Фолко краем глаза увидел, как напряженно стал оглядываться гном, положив по привычке руку на топор.

- Ты чего, Торин? - шепотом спросил хоббит. - Заметил что?

- На землю глянь, - в тон ему ответил гном. - Дорога заброшена, но совсем недавно по ней проезжали!

- Где, где следы? - подоспел ловчий. - А ну-ка, все назад! Не затопчите! Фолко, подержи!

Рогволд сунул поводья в руку хоббита и спрыгнул на землю. Торин и Фолко, чтобы не мешать ему, подались чуть назад. Ловчий принялся шарить по тропе, осторожно ощупывая землю своими длинными пальцами. Фолко пригляделся. На тропе действительно виднелись довольно свежие отпечатки конских копыт; они еще не успели заплыть, и Рогволд определил их как вчерашние.

- Снова ангмарские подковы! - Ловчий распрямился, лицо его было встревожено. - Ехал один всадник. Только откуда он здесь взялся?

Они вернулись назад, и загадочные следы отыскались только на самом краю зарослей - они шли с востока, вдоль края полей.

Друзья остановились. Фолко было не по себе - ехать вот так, очертя голову, когда, быть может, где-то там, в лесном сумраке, затаился беспощадный враг! Пусть он один, а их трое, но все-таки...

- Может, вернемся? - вдруг робко предложил хоббит.

- Вернемся? - зарычал Торин. - Никогда! Чтобы я отступал без боя?! Он же один! А нас трое! Ты что, друг хоббит?! Может, у тебя на луке тетива ослабла? Или твои ножи затупились? Вперед, и без никаких! Поехали, Рогволд!

- Да, история, - вздохнул ловчий. - Ну да была не была! Может, снова какой их отряд заметим.

- Я поеду впереди, - воинственно заявил Торин. - А ты, Фолко, держись сразу за мной и приготовь лук - стреляй во все, что движется!

Осторожно и медленно, подобно разведчикам возле вражеского лагеря, они двинулись по тропе. Когда миновали кустарник, вперед пришлось выдвинуться опытному Рогволду, потому что тропа почти пропала.

Ольшаники тянулись довольно долго, в осеннем облетающем лесу почему-то царила тишина, даже ветер не колебал вершины деревьев, укрытых могучими телами холмов. Вскоре тропа пошла мелким ельником, очевидно, здесь кончалась сделанная когда-то просека, но потом путники и вовсе уперлись в глухую стену векового елового бора. Пришлось спешиться. Теперь они шли в ряд. Рогволд посреди, не отрывая взгляда от следов, - к конским копытам прибавились следы человека, обутого в тяжелые сапоги. Торин слева, топор на изготовку, а Фолко справа, стрела на тетиве. Все было спокойно, и тут из притороченного за седлом гнома мешка с пленным карликом раздались какие-то жалобные, хлюпающие звуки, а потом он тоненько заскулил.

- Цыц ты, расплющи тебя Хругнир! - Торин подскочил к мешку и изрядно встряхнул его. - Что тебе? Опять в кусты захотел?

Он нагнулся и отрывисто, зло сказал что-то на языке карликов. Из мешка доносилось жалобное неразборчивое лепетание.

- Что он там? - досадливо обернулся Рогволд. - Кончай ты с ним, Торин! Пошли.

- Нет, погоди! Он интересные вещи говорит, - вдруг отозвался гном. - Говорит, чтобы мы не ходили дальше. Дурное место здесь, говорит, он нутром это чувствует.

- Да что же в нем дурного? - поразился Рогволд.

- Нет! Не здесь - там, куда ведут следы, надо полагать. - Гном вновь сказал несколько непонятных слов, обращаясь к пленному, и долго вслушивался в его ответ. - Здесь он чувствует какую-то черную силу, - неуверенно продолжал гном, - а может, я что-нибудь не так понял. Но он просит вернуться!

- Вот уж теперь мы назад ни за что не пойдем, - отрезал ловчий. - Ангмарские подковы и какая-то черная сила - это, знаете ли, должно быть выяснено. Идем дальше, Фолко, будь готов!

Хоббит молча кивнул, зажал в зубах вторую стрелу и поудобнее поправил колчан. Они крадучись двинулись дальше.

Фолко бесшумно пробирался между деревьями, оставив позади себя и гнома, и человека. Хоббиты умеют ходить, точно тени, не задев ни единого листка и не наступив ни на один сучок, способный выдать идущего предательским треском. В опущенных руках Фолко держал лук с наложенной на тетиву стрелой и внимательно смотрел по сторонам. Земля, покрытая толстым слоем бурой опавшей хвои, плохо сохраняла следы, различить их мог лишь такой мастер, как Рогволд; хоббиту приходилось часто оборачиваться, и тогда ловчий взмахом руки указывал ему направление. Торин шел сзади, ведя на поводу лошадей.

Памятуя о Могильниках, Фолко все время прислушивался к своим ощущениям, но страха не было, не было и предчувствия противостоящей силы - и в то же время было что-то, чему он не мог найти названия. Нет, не живое, не опасное: какая-то туманная, неясная тень, словно грозовое облако, на мгновение закрывшее солнце ясным летним днем.

Впереди между елями показался просвет. Еще несколько шагов - и они оказались на краю довольно большой круглой поляны саженей десяти в ширину. Слева что-то настойчиво лезло в глаза, какая-то неправильность в окружавших поляну зарослях. Фолко остановился и взглянул туда. Тотчас замер и еще ниже пригнулся к земле Рогволд. В нескольких саженях от них угрюмо чернел невысокий вал сухой, безжизненно-серой земли, окружавшей глубокую, почти в человеческий рост, воронку. Именно то, что на этом валу ничего не росло, и привлекло внимание путников. Вал выглядел очень-очень старым, сглаженным дождями и вешними водами, сильно расплывшимся - но совершенно безжизненным. На его поверхности не росло ни единой травинки, а земля выглядела так, словно это зола из какой-то исполинской печи. Друзья осторожно приблизились и заглянули вниз.

Казалось, что-то с огромной силой ударило в склон этого лесного холма, разметало вокруг землю и выжгло все, что могло и не могло гореть, на глубину добрых двенадцати локтей. Точно кость из раны, на дне виден был оплавленный, растрескавшийся камень, залегавший, как и предсказывал гном, под всем этим холмом. Стены и дно воронки были иссиня-черные, словно их покрывала какая-то жирная, несмывающаяся копоть.

- Ну и штука, - растерянно проговорил Торин, поглаживая бороду. - Сколько лет живу - никогда ничего подобного не видел. Это что же сюда так ухнуло, а, Рогволд?

- Откуда я знаю? - глухо отозвался ловчий, пристально вглядываясь в склоны черной ямы. - Смотри-ка лучше сюда! Наш-то ангмарский приятель, оказывается, туда залезал!

- С чего ты взял? - удивился Торин. - Тут же не земля, а гранит какой-то.

Он ковырнул серую землю вала лезвием топора. Раздался скрежет, на поверхности появилась белая царапина.

- Вот это спеклось так спеклось! - не то с удивлением, не то с восхищением проговорил гном. - Никакой горн такого жара не даст. Где же тут следы?

- Видишь - след одного сапога перед самым валом? - терпеливо пояснял ловчий. - Человек шагал нешироко, осторожно, но он не остановился на вершине вала и не повернул в сторону - значит, полез вниз. Хотел бы я знать, что ему там понадобилось.

- Смотрите! - вдруг крикнул Фолко и ухватил Торина за рукав. - Смотрите, там на дне... Там чье-то лицо!

Гном и человек молча переглянулись. Торин для верности даже лег грудью на вал. Наступила тишина.

Там, на самом дне, на полукруглом выступе, посреди сглаженных огнем и водой граней базальта они увидели сначала два черных, непроницаемо-черных пятна - две пустые глазницы. Чуть ниже - провал носа, щель рта... Угадывались смутные очертания скул и левого виска. Но это не был окаменевший человеческий череп - то ли сам камень принял эти пугающие очертания, то ли пламя сотворило их, теперь уже трудно было понять, где тут и впрямь настоящее, а где причудливая игра света и тени на тупых каменных выступах.

Трое путешественников довольно долго стояли молча и не отрываясь глядели вниз. Фолко был спокоен. Странное, конечно, место, но ничего пугающего в нем не было. Он едва собрался попристальнее всмотреться в очертания черепа, как из-за тучи вынырнуло солнце и удивительное видение тотчас исчезло. Напрасно друзья вглядывались в оплавленный гранит - они видели лишь его черную, кое-где поблескивающую поверхность.

- Гляньте! - вдруг вытянул руку гном. - Там, похоже, кто-то ковырялся! Уж не наш ли это знакомый с ангмарскими подковами?

При солнечном свете в сплошном слое жирной черной копоти стали заметны несколько белесых мест размером с ладонь, где черная корка была сколота сильными ударами чего-то острого, виднелся свежий излом камня.

- Хотел бы я знать, чего он там откалывал? - пробормотал Торин и, прежде чем Рогволд и Фолко успели его удержать, перевалился животом через край воронки и соскользнул вниз.

Там оказалось скользко, судя по тому, что Торин с трудом удержал равновесие. Расставив пошире ноги, гном извлек из-за пазухи толстый трехгранный клинок с рукоятью, прикрытой глухой гардой, и несколько раз с силой ткнул острием в черную корку. Несколько темных чешуек отскочили, Торин опустился на корточки и пару раз провел по сколу пальцами, затем нанес еще пять-шесть ударов, отколов небольшой кусочек камня. Повертев его в руках, гном хмыкнул и, не произнося более ни звука, полез наверх. Спрыгнув с вала, он посмотрел сперва на Фолко, затем на Рогволда.

- Ничего не понимаю, - сказал он, разводя руками. - Под этой сажей самый обыкновенный гранит, его здесь повсюду полно. Надо сказать, что сила у этого всадника есть - такой кусок отколоть! Вот только зачем он это сделал?

- Скорее всего из любопытства, - сказал Рогволд. - Посмотри, следы вели напрямик через поляну, очевидно, он свернул, как и мы, когда заметил слева что-то непонятное. Посмотрел, удивился и решил, наверное, разобраться на месте. Ну посмотрим, что было с ним дальше? Чего тут стоять?

Торин спрятал свое оружие, и они тронулись дальше; дойдя по следам неизвестного до середины поляны, они свернули влево. Отпечатки подошв исчезли, оставались лишь конские копыта.

- Сел на коня, - заметил Торин.

Всадник направился к противоположному краю поляны, где в окружении елей намечалось нечто вроде просвета.

Они миновали ельник, тропа вновь соскользнула вниз, в густые заросли тонкой молодой ольхи, и стала постепенно уклоняться к западу, очевидно, огибая холм. Земля здесь оказалась более влажной и мягкой, читать следы стало проще.

- Крупный у него жеребец, - заметил Рогволд, оценивая взглядом расстояние между отпечатками копыт. - Постойте, а это еще что? Он почему-то спешился.

Они остановились, и Рогволд с Фолко принялись осторожно обшаривать землю. Здесь гибкие ольховые ветви полностью смыкались над самыми их головами, подножия деревьев скрывала густая, но уже пожухлая осенняя трава. Рядом со следами коня вновь появились отпечатки сапог - лошадь топталась на месте, переминаясь с ноги на ногу, а человек ходил кругами, шаря по кустам. Здесь отпечатков оказалось столько, что Рогволд предположил, что неизвестный не иначе, что-то искал, тщательно обыскивая пядь за пядью.

- Поищем и мы, - предложил ловчий. - Эй, Торин! Давай сюда.

Втроем они принялись осматривать кусты и траву, стараясь понять, что же мог искать в этом гнилом месте загадочный всадник. Рогволд стал пристально рассматривать ветви деревьев над самой тропой; и вдруг ползавший в некотором отдалении от него Фолко отогнул очередной пук травы и увидел в углублении между корнями какую-то тускло блеснувшую вещицу.

Он протянул руку.

- Смотрите, что я нашел!

На ладони Фолко лежала овальная бронзовая фибула со вставленной спереди серебряной пластинкой. Ее поверхность, гладкую, отполированную, покрывал незнакомый хоббиту орнамент - переплетения каких-то странных стеблей и трав, цветы, переходящие в туловища диковинных зверей, разинутые пасти, мощные лапы с огромными когтями, вновь переходящими в плавные волнистые линии растений. Запоминались огромные, на полголовы, выкаченные глаза зверей, в них, казалось, застыла невысказанная, затаенная ненависть. Фолко перевернул вещицу - на ее обороте было странное клеймо - три перевившиеся между собой змеи и маленький топорик над ними.

- Что ты скажешь о ней, Торин? - нарушил молчание Рогволд. - Мне такие раньше не встречались.

- Бронзовая основа наша, гномья, - не задумываясь, ответил Торин. - А вот пластинка серебряная... Могу сказать только одно - она издалека. Три змеи - я не знаю подобного клейма, да и узора такого нет ни в одном из поселений от Серых Гаваней до Одинокой Горы. А основа, я утверждаю, наша работа. Топорик - это марка клана Барина из Железных Холмов. Впрочем, это ни о чем не говорит, они сотнями продают такие штучки на ярмарках по всему Средиземью.

- Ну что ж, теперь ясно, что он искал, - подытожил Рогволд. - Он зацепился плащом вон за ту ветку - высокий мужчина, чуть выше меня, - и там даже осталось несколько ниточек. Застежка отлетела, он пошарил, поискал потерю - но так и не нашел и поехал себе дальше. Давайте и мы за ним!

Однако больше им не встретилось ничего необычного. Еще несколько миль лесом, еще несколько поворотов, несколько подъемов и спусков - и перед ними вновь потянулись возделанные поля. Следы всадника, судя по всему, ехавшего совершенно не скрываясь, вскоре вывели на сам Тракт и здесь исчезли. Последнее, что мог сказать Рогволд, было то, что неизвестный повернул к Аннуминасу.

- По-моему, ничего особенно подозрительного в этом нет, - заметил при этом ловчий. - Ехал себе кто-то, заглянул на странное место, случайно на него наткнувшись, потом потерял фибулу - кстати, где она, Фолко? - и наконец, преспокойно выехал на Тракт и отправился по своим делам. А подковы... Само по себе это еще ничего не значит. Причудливы пути и коней, и оружия - после весенних боев в наши руки вполне могли попасть ангмарские лошади.

Они вновь замолчали, а хоббит покрепче сжал в засунутом в карман кулаке найденную вещицу. Он оставил ее себе, жалко было выбросить, и к тому же Фолко понравился незнакомый узор на серебряной пластинке.

К Аннуминасу они подъехали, когда солнце уже давно миновало зенит и начинал подступать серый, по-кошачьи подкрадывающийся, осенний вечер. После пяти дней пути от Пригорья друзья ехали через предместья, которые сгоравшему от нетерпения хоббиту казались бесконечными. Фолко только и делал, что вертел головой в разные стороны.

Да, эта страна была богата, очень богата, не в пример его родной Хоббитании, которая, как полагал Фолко, достигла верха благополучия. До городских ворот оставалось еще много миль, а деревянные избы уступили уже место добротным каменным домам, протянувшимся бесконечной полосой вдоль Тракта. На окрестных полях виднелись теперь только одинокие фермы, аккуратные каменные постройки окружали багряные космы осенних садов, над черепичными крышами в серое небо поднимались вьющиеся дымки, изредка попадались ухоженные пруды с беседками и скамьями на берегах для отдыха путешественников, а таверны, корчмы и трактиры встречались почти на каждом шагу. Людей на Тракте стало очень много, они двигались непрерывным потоком, ловко лавируя между бесчисленными телегами и повозками. Ржание коней, визгливые оклики погонщиков, направлявшихся к городу со стадами овец, перебранка возчиков двух сцепившихся осями телег - над Трактом стоял постоянный и неумолчный гомон. Под копытами пони звучали каменные шестиугольные плиты, умело пригнанные друг к другу без малейших трещин и зазоров. Тракт расширился еще больше и теперь шел прямо на запад.

Как они ни ждали этого момента, городские стены показались внезапно. Предместья неожиданно кончились, с севера на юг пролегла длинная линия городских укреплений - высокие зубчатые стены в полных тридцать пять саженей с толстыми круглыми башнями. На заостренных башенных крышах слабо колыхались бело-голубые и бело-синие знамена, зоркий хоббит разглядел в промежутках между зубцами даже блеск брони стражников, охранявших стену.

Тракт кончался у огромных городских ворот, высотой в восемь или даже девять саженей; их железные створки были украшены изображениями людей и животных, на самом же верху, на фоне черненого железа, сияли семь белоснежных звезд Элендила. Ворота были устроены не просто в стене, но вели сперва в длинный и довольно узкий коридор, более напоминавший горное ущелье; по бокам в стенах чернело множество узких бойниц. Из башен, расположенных справа и слева от ворот, спускались толстые цепи подъемного моста, на котором все время крутился нескончаемый людской водоворот. В самих воротах стояла стража - восемь воинов в полном вооружении и с ними трое чиновников в серо-голубых плащах с гербом Королевства. Чиновники что-то спрашивали у въезжающих в город и записывали в большую книгу, лежавшую на специальной каменной конторке.

- Приготовьте деньги, - повернулся к друзьям Рогволд. - Впрочем, ты же должен знать, Торин.

- С чего это мы должны платить?! - возмутился гном. - В прошлый раз брали пошлину только за ввоз товаров!

- Времена меняются, - мягко объяснил Торину ловчий. - Ты же слышал, на содержание дружины нужны немалые деньги. Откуда их взять? Все золотые рудники в руках твоих собратьев, значит, средства можно взять только у народа, а раз так, то растут старые налоги и вводятся новые. Ведь нужно отстраивать все разрушенное и сожженное, пополнять войско. Поэтому у Главных Ворот теперь берут пошлину и за вход, почтенный Торин.

Гном недовольно скривился и махнул рукой. Тем временем они оказались в самой гуще толпы. Позади гомонила компания бородатых гномов, пригнавших целый обоз; справа, чуть высокомерно отстраняясь от происходящего, негромко беседовали между собой два молодых воина с несколькими нашивками на рукавах и изображением орла спереди на плащах.

Наконец до взимавшего пошлину чиновника добрались и трое путешественников. Не глядя на них, он привычным движением поддернул рукав и обмакнул в чернила гусиное перо.

- Ваши имена? Цель приезда? - наверное, в тысячный раз за сегодняшний день повторил он. - Имеете ли товары?

Гордый гном не пожелал разговаривать, и Рогволд торопливо сказал чиновнику все, что требовалось, и сунул ему три четверика.

"Опять деньги, - грустно подумал хоббит. - Неудобно-то как - все они за меня платят".

Ловчий уже тянул за собой Торина, уже, громыхая, подъехал первый из принадлежавших гномам воз, как чиновник внезапно вновь обратился к Торину:

- Согласно последнему приказу Наместника вам, гномам, запрещается появляться на улицах и в иных публичных местах с боевыми топорами, - веско произнес он. - Соизволь же спрятать его в свой мешок, почтенный Торин, сын Дарта, покрепче завязать, а по устройстве на жительство - оставлять его дома всякий раз, когда выходишь куда-нибудь. Это, кстати, касается и вас, почтенные, - повернулся чиновник к мрачно слушавшим его гномам-повозным.

- Да что же это делается в честном Королевстве! - возопил Торин. - Братья! Что же мы молчим! Да когда такое было, чтобы мы, гномы, ходили без всякого оружия?

Слушавшие его гномы поддержали Торина мощным ревом. Чиновник озабоченно оглянулся, сделал какой-то малозаметный знак, и позади него тотчас встало полтора десятка копейщиков. Он поднял руку и крикнул, стараясь перекрыть возмущенный гул голосов:

- Прекратите! Не смейте перечить приказам! Никто не собирается пока отбирать у вас ваше оружие. Я же сказал: вы обязаны хранить топоры дома и не появляться с ними на улицах!

- С чем же нам ходить? - выскочил вперед один из сопровождающих обоз молодых гномов. - Ведь ношение оружия другим не запрещено!

- Допускаются пока ножи, кинжалы и малые секиры, - ответил чиновник. - Мечи же и топоры оставляйте в кладовых! С кем вы собираетесь драться в нашем Городе?!

Возразить на последнее было нечего, и гномы с кислыми физиономиями и недовольным бормотанием принялись прятать оружие.

- А кто нарушит этот указ впервые, - продолжал между тем чиновник, - на того налагается штраф в двадцать пять триалонов. Вторично - уже сто триалонов, а на третий раз виновный подлежит изгнанию из Города! Вам все понятно?

Ответом ему было угрюмое молчание гномов и отдельные одобрительные возгласы среди людей.

- Правильно! Развоевались, того и гляди, разбой учинят!

- Это кто учинит разбой? Мы, что ли?! - заорал Торин. - Болваны тупоголовые, еще помощи просить у нас будете!

- Хватит, Торин! - теряя терпение, повысил голос Рогволд. - В конце концов, здесь _наше_ Королевство, а не ваше. Мы же не лезем в ваши дела и уважаем ваши законы.

- У нас ты не найдешь таких глупых законов! - буркнул в ответ Торин, но все же подчинился и засунул свой сверкающий топор в мешок, топорищем вверх.

- Поедем, Торин, поедем отсюда! - тянул друга прочь от ворот не на шутку испугавшийся хоббит. - Что ты с ними связываешься?

Гном мрачно молчал. Они миновали длинный, узкий коридор между двух стен, проехали вторые ворота, в которых также стояла стража, и оказались наконец внутри Города.

Они свернули вправо и довольно долго ехали по идущей вдоль стен дороге. Вскоре у не привыкшего к таким скоплениям людей хоббита стало рябить в глазах: кто только не встречался им на пути! Купцы и трактирщики, кузнецы и смолокуры, шерстобиты и сукновалы, лесорубы и портные, воины и звездочеты... И у каждого слева на груди виднелся особый знак цеха, союза или гильдии. Все встречные были хорошо одеты - у кого черный рабочий фартук, у кого парадный, дорогой серо-жемчужный кафтан, но все имело отпечаток общего довольства и благополучия - даже неистребимый запах смолы от смолокуров казался приятным, а свою покрытую пятнами и подпалинами одежду они носили с большим достоинством. Рогволд не успевал называть хоббиту встречных и гербы их цехов.

Несколько раз им встретились и хоббиты, они держались вместе, как правило, вокруг каких-то возов; приглядевшись, Фолко узнал хорошо знакомую репу! Его соплеменники имели совершенно одуревший и растерянный вид, и Фолко невольно стало стыдно.

"Неужели у меня сейчас такая же тупая рожа?" - со страхом подумал он.

Наконец они свернули влево и въехали на первую улицу. Вдоль ее краев тянулись специально устроенные канавки для стока воды, облицованные розоватым камнем. Дома стали выше - теперь почти все они имели второй этаж и стояли впритык друг к другу. На многих из них красовались вывески различных лавок и мастерских, помещавшихся внизу. Увидев сапог над одной из дверей, Фолко было подумал, что здесь живет сапожник, но оказалось - торговец кожей; скрещенные мечи означали не оружейника, а скобяную лавку. Ну а всевозможные трактиры и таверны помещались через два дома на третий.

Торин остыл после своей вспышки у ворот и теперь не без удовольствия оглядывал аккуратные ряды чистых домов, вспоминая, очевидно, знакомые места.

- И куда мы теперь? - спросил Фолко у Рогволда, когда они сделали еще один поворот и оказались на очень широкой, не уступавшей по ширине Тракту, улице, где народу было особенно много.

- Для начала зайдем ко мне, - сказал ловчий. - Нам прежде всего надо разобраться с карликом. Я сегодня же пойду и сдам его в соответствующее место. Заодно переговорю насчет вашей встречи с Наместником, если только он в Городе.

- Нам надо найти жилье, - сказал Торин. - Ты уж прости нас, Рогволд, но мы не может стеснять тебя. Ты и без того сильно на нас потратился, а я все же привык жить своим умом и ни от кого не зависеть. Не обижайся.

- Я вовсе не обижаюсь, Торин, - вежливо заметил Рогволд, но Фолко понял, что слова гнома все же задели старого ловчего.

- А что это за улица, Рогволд? - поспешил спросить Фолко, чтобы прервать неловкую паузу.

- Улица Великого Короля, - пояснил бывший сотник. - Главная улица Аннуминаса. Тут уже и до моего дома недалеко. А вон там, впереди, видишь - башни и купола? Это дворец Наместника. Мы заедем ко мне, я повезу карлика куда следует, а вы тогда ищите жилье, если так решили...

Фолко прикусил губу - Рогволд определенно обиделся. Они свернули с улицы Великого Короля и вновь запетляли по узким переулкам. Вскоре хоббит окончательно потерял направление и понял, что теперь ему ни за что не выбраться из Города без посторонней помощи.

- Вот мы и приехали. - Голос Рогволда чуть дрогнул.

- Приехали... - буркнул гном. - Ну, приехали так приехали.

- Пошли обедать, - спрыгнул с седла бывший сотник. - Заводите пони, я сейчас распоряжусь.

Он подошел к небольшому двухэтажному дому со стрельчатыми окнами и дубовой резной дверью посреди фасада. Рядом находились неширокие ворота, которые вели во внутренний двор. Хоббит и гном спешились. Путешествие кончилось.

Они привязали своих лошадок, высыпав им из седельных сумок последние остатки овса. Торин оглянулся, сплюнул и развязал свой мешок. Вскоре его топор был уже на своем привычном месте.

Наверху, на площадке спускавшейся со второго этажа во двор деревянной лестницы, скрипнула дверь и появилась длинная фигура Рогволда.

Бывший сотник, скинул свой видавший виды дорожный плащ, отстегнул шлем, и Фолко почудилось, что в голосе ловчего больше нет тех холодноватых, металлических ноток, той уверенности в себе, что так явственно ощущались в нем на протяжении всей долгой дороги.

- Поднимайтесь сюда. - Ловчий приглашающе махнул рукой. - Торин, ты опять с топором! Спрячь... И сапоги вытри.

Движения ловчего стали какими-то мелкими и суетливыми. Хоббит и гном смотрели на него с молчаливым изумлением. Поднявшись по уютно заскрипевшей под тяжелыми подошвами гнома лестнице, они оказались в столовой с большим круглым столом, уже покрытым белой скатертью и с четырьмя столовыми приборами. Фолко не успел удивиться наличию четвертого прибора, решив, что он предназначен для карлика, как ведущая в глубину дома дверь распахнулась, и перед изумленными Фолко и Торином появилась далеко не старая, дородная женщина в чистом белом переднике и платке.

- Оддрун, моя домоправительница, - чуть замешкавшись, представил ее друзьям Рогволд. - Оддрун, это мои дорожные товарищи, они принесли важные известия для самого Наместника!

- Торин, сын Дарта, гном с Лунных Гор, к вашим услугам.

- Фолко Брендибэк, сын Хэмфаста, хоббит из Хоббитании, к вашим услугам. Ответом был вежливо-холодный наклон красивой, хоть и отяжелевшей уже

головы. Фолко увидел, как вздрогнули изрядные складки жира на шее и подбородке Оддрун. В груди его вдруг ожило, казалось, забытое чувство - эта женщина чем-то очень напоминала ему незабвенного дядюшку Паладина.

- Прошу к столу, - любезно произнесла Оддрун, холодно улыбнувшись. - Обед будет с минуты на минуту. Какое вино предпочитают гости - красное гондорское или белое форностское?

- Знаете, - задушевно повернулся к ней Торин, - нам бы пивка. Все эти вина... Пусть их пьют важные господа, а мы народ простой.

- Хорошо. - Она повернулась и скрылась за дверью.

Фолко перевел дух.