Чтение 8–й страницы книги ~Стервятник~

- Вздрогнули?

- Вздрогнули, - сказал Родион, не отрываясь от газеты и удачно нашарив рюмку на ощупь.

Грабеж на вокзале... Двое в масках ворвались в квартиру на Восточной... Ага! Ну, козел...

Он перечитал еще раз, медленно, чуть ли не повторяя про себя каждое слово. Никакой ошибки, речь могла идти только о нем, та же дата, то же место действия...

"Любовь к лимонам", - гласил заголовок. Какой-то урод, то ли одержимый патологической страстью к цитрусовым, то ли шизанутый на пьесе товарища Карло Гоцци, претворил свои горячечные фантазии в жизнь: возле "Поля чудес" тормознул подданного горной Киргизии и реквизировал у него аж пять "лимончиков", после чего сбежал быстрее лани. Юного урода, подвинувшегося на лимонах, непременно определят туда, где лимонов не бывает ни в кавычках, ни без кавычек.

Родион грязно выругался про себя. Вот такого он никак не ожидал: какой-то губастый щенок смеет писать в столь ерническом тоне, хотя стоит, встретив его вечерком, сунуть дуло под нос - и спляшет "камаринского" с прихлопами и притопами, шелкопер сраный...

- Ты чего набычился? - спросил Вадик.

- Да пустяки, - сказал Родион. - Криминал читаю, жизнь пошла ужасная...

- Про главный ужастик ты еще и не знаешь... - крайне многозначительно сказал Вадик.

- Завод? - спросил Родион, как-то не особенно и удивившись.

- Ага. Только - тс-с! По великому секрету. Через три дня и объявят. Закрывается на неопределенный срок без сохранения зарплаты, тридцать процентов - взашей. Прочие, кто хочет, тоже могут уходить на вольные хлеба. Слушай, я через Михея тебя из тех, кто на увольнение, вычеркнул. Правильно сделал или как?

- Даже и не знаю... - сказал Родион. - Спасибо, конечно...

- Да брось ты, пустяки. Никакого труда не стоило, должен же я хоть что-то для старого друга сделать...

- И надолго это?

- А вот уж представления не имею, - сказал Вадик. - Решается все в таких кулуарах, куда и меня не пускают, даже Наташка не знает ни черта. То ли подыскали импортного инвестора и хотят устроить жуткую перестройку, то ли в заднице. Лично я склоняюсь к первому варианту - тесть вчера звонил Наташке, говорит, что просидят они с супружницей в Мюнхене еще две недели, и голосок что-то был веселенький...

- А ты что делать собираешься?

- Отдохнуть на всю катушку, - сказ ал Вадик. - Умотался за месяц, спасу нет, веришь, нет, однажды на Наташку не встал, хоть она во французском бельишке передо мной крутилась... Нет уж, пора оттянуться, благо на фирме застой. Беру Натаху и - на две недели в "Шантарское Загорье", звонил уже, договорился. Неделю буду дрыхнуть без просыпу, а потом неделю с Наташки не слезу, вернусь свеженьким... - он взглянул на часы. - Через часок за ней и покачу, она сейчас как раз на хате...

- Что, прямо сегодня поедешь?

- А чего тянуть?

- И раньше, чем через две недели, не вернешься?

- Ни часочком раньше, - убежденно сказал Вадик. - А то подвинусь.

- Слушай, так это просто прекрасно... - сказал Родион.

- А что такое?

- Ключи мне можешь оставить? Чтобы я эти две недельки мог тут держать запасной аэродром?

- Старик, ты серьезно?

- Абсолютно, - сказал Родион.

Он пришел к выводу, что ему не помешает иметь нечто вроде "малины" - для вящего удобства. В однокомнатной квартирке Вадима - телефон, двойная дверь, Самсон сюда переехал два месяца назад. Лика не знает ни адреса, ни номера телефона... Удобная во всех отношениях берлога - совершенно спокойно можно держать тут и автомат, и добычу...

Положительно, варнак должен иметь берлогу.

- Какой разговор, Родька, - сказал Вадим (при многих недостатках жмотом он никогда не был). - Держи ключики. Только уговор - чтобы никакого бардака. Я ее две недели отделывал, кучу бабок впалил...

- Не беспокойся, - сказал Родион бодро. - Оргий я тут закатывать не собираюсь...

- Шерше ля фам?

- Мей би, не знаю точно...

- Нет, старик, это как это? - Вадик щедро наполнил рюмки фирменным шантарским нектаром. - Чтобы не знать точно?

Родион выдержал многозначительную паузу и, ухмыляясь про себя, сказал:

- Да видишь ли, мне тут нужно устроить что-то вроде походно-полевого офиса. Штаб-квартира для малого бизнеса.

- Однако, сосиски - рубль двадцать... - присвистнул Вадик, без особого, впрочем, удивления. - Не ожидал.

- А что я, у бога теля съел?

- Да нет, просто неожиданно как-то... А в общем - рад за тебя. То-то я смотрю, ты при горестном известии о грядущем-закрытии славного завода ни слезиночки не проронил... Если не секрет, что подвернулось? А?

- Ну, нельзя сказать, что так уж вдруг подвернулось, - сказал Родион с великолепной уверенностью в себе, еще пару дней назад представлявшейся немыслимой. - Весь последний месяц тянется, только теперь началось что-то вроде качественно нового рывка. Переход на ступеньку повыше, так сказать. Лика вначале насмешничала по своему известному обычаю, вот мне теперь и хочется, поднапрягшись, поставить благоверную перед фактом. Я ей докажу, что и мы не лаптем щи хлебаем...

- Молоток, - сказал Вадик искренне. - За это надо выпить... Не расскажешь?

- Ну ты же сам понимаешь - коммерческая тайна, - сказал Родион значительно. - Что-то я от тебя не слышал деталей и подробностей...

- Логично, - согласился Вадик, ничуть не обидевшись. - Так и надо, в общем-то...

- Ну, и суеверие, конечно, - ничего еще окончательно не решено, нет стопроцентной вероятности...

- Молоток, - чуть запинаясь, повторил Вадим. - Мужик должен быть мужиком...

- Если в общих чертах - по торговле, с Маришкой понемногу скооперировались...

- Потом, когда встанешь на ножки, расскажешь? Может, и для моей фирмочки подвернется нечто обоюдовыгодное?

- Непременно, - пообещал Родион. - Кого же и брать в партнеры, как не старого друга?

- Только, чур, уговор - межгород ты оплачиваешь. Знаю я, какие нули междугородняя болтовня при оживленном бизнесе наматывает...

- О чем разговор, - сказал Родион. Выпили, сжевали остатки лягушачьих лапок.

- А ничего динозаврики, жрать можно, - сказал Вадим. - Надо будет в "Загорье" взять пакетов пару, там есть кухонька...

- Наталья не взбунтуется?

- Ничего, обломаю... Скажу, потенцию повышают. Вдруг и в самом деле повышают? Вот, кстати, о бабах... Ты что, собираешься тут две недели куковать в одиночестве? Или есть уже секретутка?

- Да нет пока...

- Э, Ролик, так не пойдет, - пьяно ухмыльнулся Вадик. - Это не квартирка, а территория любви, не могу я допустить, чтобы здесь секса не происходило, - иначе потеряет хата некую ауру, точно тебе говорю... Телефончики дать?

- Какие?

- Не просто эскорта, а очень хорошего эскорта. - Не откладывая в долгий ящик, он перелистал блокнот, выписал на карточку три номера и сунул Родиону.

- Как на подбор, добрые конторы - ив водочку тебе ничего не подольют, и разговор поддержать смогут. Ты что, телефонных лялек ни разу не пробовал? Зря, поручик... Честное слово, ничего напоминающего вульгарный бордель, как его в кино показывают. Приятные телушки.

- Да как-то... - с сомнением сказал Родион. - Я эти дела привык бесплатно оформлять...

- В жизни все надо попробовать. Моральные препоны есть? Нет? Ну вот и попробуй... - глянув на часы, он встал, чуть пошатнувшись, направился в комнату и подхватил чемодан.

Со стены на них, высунув язык, игриво взирал раскосмаченный Эйнштейн - классическая фотография в рамочке под стеклом.

- Ну, так... - Вадик похлопал себя по карманам. - Ключи я тебе отдал, все в чемодане... Раньше, чем через две недели ноги моей тут не будет, властвуй... Если позвонит такая Риточка, скажи, что номером ошиблась, и в этой квартире испокон веков проживает инвалид Крымской кампании Сидор Охримович Голопупенко... А если позвонит Лиза, зови ее сюда и трахай, не обидится... Стоп, ты эскортовские обычаи знаешь?

- Откуда?

- Сначала завалится охранничек, посмотреть, в какие руки отдает ляльку, - вдруг тут извращенцев полна хата... Сунешь ему бабки. Ставка нынче триста пятьдесят за час, из этого и исходи. А если она потом с тебя еще вьщыганивать будет, пошли на все буквы, пусть видит, что порядки знаешь... Усек?

- Усек, - кивнул Родион.

- Ну, удачи! И в бизнесе, и вообще! - он тряхнул руку Родиона и бодро выскочил, с грохотом захлопнув за собой дверь.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Гангстер и гетера

Оставшись в одиночестве, он какое-то время сидел на кухне, привыкая и к этому одиночеству, и к неожиданной свободе. Впервые за много лет он оказался полным хозяином в квартире, где, кроме него, никого другого не будет. Откровенно признаться, не вполне и представлял, что делать, с чего начать.

Вынул пистолет, выщелкнул обойму, уже привычно клацнул затвором. Германская игрушка матово отсвечивала черным, лежала в руке, словно была изготовлена специально для него, под его пальцы - симбионт из фантастических романов, право... Он приставил дуло к виску, испытав прилив приятно щекочущего нервы сладкого ужаса. Нажал на спуск. Негромко, четко щелкнул боек, дуло совсем легонечко ударило в висок - едва заметный толчок... Криво усмехнувшись, передернул затвор вновь, вышел в комнату. Прицелился в высунувшего язык распатланного Эйнштейна, аккурктно подвел мушку под линию бровей и процедил вполголоса:

- Теория относительности, говоришь? Гений, говоришь?

Нажал на спуск. Отец теории относительности получил воображаемую пулю аккурат промеж бровей, чем-то неуловимо смахивающих на незабвенные брежневские.

Направился назад в кухню, пытаясь по-ковбойски крутить пистолет вокруг указательного пальца. Получалось плохо - наверняка настоящий тяжелый кольт так не покрутишь, режиссеры вестернов дурили нашего брата...

Вылил в рюмку остатки черемуховой, выпил залпом и еще несколько минут сидел, играя разряженным пистолетом. Потом звонко вогнал обойму, положил "Зауэр" на угол стола, долго смотрел на него, вспоминая оба гоп-стопа, пока не ощутил некое неудобство. Правда, причину неудобства установил очень быстро.

Джинсы топорщились шалашиком, в точности, как тогда в ванной. Женщину хотелось так остро, что поясницу свело сладким ознобом. Положительно, в этом плане пистолет на него влиял самым благотворнейшим образом, душа радовалась и пела что-то бравурное...

Без особых, в общем, колебаний он пошарил по карманам и достал листок с телефонами. Вышел в комнату, собрался было набрать первый номер, но спохватился и накрутил свой собственный.

- Да? - почти моментально откликнулась Зоя, словно сидела возле телефона и ждала звонка.

- Это я, зайка...

- А-а... - в голосе дочки определенно прозвучало разочарование.

- Что, разочаровал? - спросил он, криво усмехнувшись своему отражению в зеркале.

- Да девчонки должны были позвонить, я и жду...

- Мама дома?

- Нет, она ж сегодня поздно будет, у них там партнеры приехали...

"Вот и ладушки, - мстительно подумал он. - У вас, мадам деловая женщина, партнеры, а у нас, понимаете ли, партнерши на горизонте..." И постарался придать голосу максимум непринужденной веселости:

- Ну раз такое дело, я тоже припозднюсь. В аэропорт съезжу. Так и скажи маме...

- Ага, - откликнулась Зоя не без насмешки, - Удачи и процветания частному бизнесу...

Нажав на рычаг, он посидел немного, не вешая трубки, закурил, откинулся на спинку кресла и вальяжным тоном произнес, чуть морщась от зудящих возле уха монотонных длинных гудков:

- Портье? Это Малькольм из шестьсот пятидесятого. Ужин на двоих в номер. Когда приедет мисс Шарон Стоун, проведите ее ко мне немедленно...

Зачем-то придавив рычажок, словно и впрямь на том конце провода только что был живой собеседник, набрал номер - медленно, старательно, ощущая некоторую робость, прокашлялся громко, прижал трубку к уху. После второго гудка откликнулся женский голос:

- Вас приветствует фирма "Катрин", мы очень рады, что вы обратились именно к нам... - и голос выжидательно замолк.

Родион тоже молчал, совершенно не представляя, с чего начать. .

- Алло? - вновь зазвучал вежливый и приятный голос. - Вы хотели попасть именно к нам?

Диспетчерша - или как она там у них зовется - явно пыталась облегчить ему задачу, возможно, у них для таких ситуаций был давно уже наработан опыт...

- Да, мне порекомендовали... - произнес он, прямо-таки содрогаясь от беспомощного стыда.

- То есть, вы знакомы с условиями и заведенным порядком? - она заговорила чуть быстрее.

- Да, знаком...

- И сколько дам вы собираетесь пригласить?

- Одну, - сказал Родион, зачем-то отводя взгляд от телефона.

- У вас будут какие-нибудь особые пожелания?

- Простите, а... блондинку можно? (в голове у него, видимо, прочно засела Шарон Стоун, как-то само собой с языка сорвалось...)

- Ради бога, так и запишем... Еще что-то?

"А, ладно, - подумал он, мысленно махнув рукой. - В конце концов, рынок и товарно-денежные отношения, не милостыню я у вас прошу..." Шумно выдохнув сквозь зубы, сказал медленно:

- Мне бы, пожалуйста, что-нибудь не особенно вульгарное... Понимаете?

- Ну разумеется, господин, - бодро откликнулся голос. - Все понятно, принято, называйте ваш адрес...

Положив трубку, он обнаружил, что весь вспотел, словно в сауне. Долго вытирал платком лицо и голову, потом принес сумку из прихожей и стал решительно выкладывать на стол запасенные для домашнего банкета деликатесы. Обойдется Мадам Деловая, там у них сейчас наверняка стол уставлен еще богаче

- если и в самом деле деловой банкет, если не наврала...

Смешно, но Родион почувствовал себя, как в старые времена, когда торчал на углу возле института или возле идиотской белой стелы с огромными буквами ШАНТАРСКИЙ ПОЛИТЕХНИЧЕСКИЙ, с замиранием сердца и электрическим щекотанием в крови ожидая, когда знакомо застучат каблучки и появится первокурсница по имени Лика - юная, нетронутая и желанная, еще не его, еще ничья, и ничего не решено, не предугадано... Минутная стрелка тащилась невыносимо медленно, словно прилипла к циферблату, он в конце концов свернул голову дорогонькому "Реми Мартин", аккуратно отложил золотистый колпачок, налил себе полную рюмку и жахнул одним глотком - лишний раз убедившись, что все алкогольные напитки, независимо от цены, есть не более чем спирт с добавками, если не знать заранее, что хлещешь, разницы и не почуешь, в общем... Но по жилочкам прошло приятное тепло, он почувствовал себя увереннее, и прежде чем открыть дверь на длинный звонок, опрокинул еще рюмку, зажевал торопливо откромсанным пластиком копченой осетрины - и, поворачивая головку замка, постарался придать себе безразличный, уверенно-господский вид скучающего плейбоя, видавшего и не такое. Перед ним стоял очередной Кожаный - конечно же, короткотриженный, уверенный в себе скот, широкоплечий и гладкомордый хозяин жизни... В ладонях засвербило от шального желания сунуть ему ствол под нос и заставить поплясать на полусогнутых...

- Вечер добрый, - сказал визитер вполне вежливо. - Блондинку заказывали?

Родион от всей души надеялся, что кивнул весьма даже барственно:

- Было такое дело.

- Разрешите... - парень ловко протиснулся мимо него в прихожую, заученно двигаясь, заглянул в кухню, в комнату, мимоходом распахнув двери ванной и туалета. - Ну что ж, хозяин, все путем - никаких косячников, чисто...

- Кого? - машинально спросил Родион.

- Ну, ежели не знаете, и объяснять не стоит, не к ночи будь помянуты... - он без малейшего смущения протянул руку. - Либо в рублях, либо в валюте по курсу Эмэмвэбэ, лишнего не насчитаем, но и свое законное из глотки вырвем...

- кинув быстрый взгляд на сложенные пополам сотенные, сунул их в карман мешковатых джинсов, посмотрел на часы. - Значит, ровно в восемнадцать сорок шесть, сверим часы, я вам в дверь безжалостно тарабаню и увожу лялечку...

Родион все тем же барственным, как он надеялся, тоном с растяжкой произнес:

- А если мне, простите, захочется еще пообщаться?

Кожаный парнишка бросил на него быстрый взгляд, в котором мелькнула явная насмешка:

- Первый раз имеете дело с эскортом, господин хороший? Какие проблемы, заплатите еще, только и делов - и продолжайте, пока деньги не кончатся, все для клиента... Ну, я полетел, сейчас девочка поднимется, готовьте цветы и фанфары...

- Дверь я не закрываю, значит? - спросил Родион непонятно зачем. Он уже прекрасно понимал, что не получилось "скучающего барина", что его расшифровали в одночасье...

- Да уж конечно, зачем закрывать? - Парень обернулся и подмигнул: - Не робей, мужик, когда-то надо и эскорт попробовать, зато потом сто лет рассказывать будешь...

Родион вернулся в комнату, сердито налил коньяка до краев. Он с превеликим удовольствием бросил бы эту затею, но поздно было останавливаться, будешь выглядеть вовсе уж заскорузлым совком и идиотом... Посмотрел на себя в зеркало, пытаясь понять, что в нем отличается - вроде бы и ничего, те же джинсы и куртка, часы не хуже, лучше даже, чем у юного сутенера, а вот поди ж ты, будто клеймо на лбу: СОВОК...

В прихожей послышались легкие шаги. Вошла светловолосая - крашеная, конечно, - девушка в джинсовом костюмчике и тесной черной футболке, ловко скинула кроссовки, зацепив задники носками, на миг задержалась у двери, окидывая комнату быстрым взглядом. Потом столь же мимолетно-оценивающе смерила Родиона взглядом с ног до головы, склонила голову к правому плечу, к левому, улыбнулась непринужденно:

- Привет.

Сунув руки в карманы распахнутой курточки (позволившей моментально определить, что лифчиками нимфа по вызову решительно пренебрегает, но отнюдь не оттого, что природа ее обделила приманчивыми возвышенностями), танцующим шагом прошлась по комнате, мимоходом скользнув взглядом по книжной полке, покачалась с пятки на носок, подошла почти вплотную и без малейшего смущения поинтересовалась:

- Какие будут пожелания?

Он молча пожал плечами, испытывая нешуточную неловкость. При всем его изрядном опыте самого тесного общения с прекрасной половиной рода человеческого предстоящее чуточку смущало по причине полной новизны. Трудно было с маху свыкнуться с мыслью, что эту совершенно незнакомую красоточку можно использовать с ходу как душе угодно, без всяких вступлений и прелюдий. Или положены какие-то минимальные прелюдии? Должен же и здесь быть свой этикет? Или положено браво командовать ей: "В койку!"? Сама она что-то не спешит раздеваться...

- Эй, я вообще-то не кусаюсь, - сказала блондинка абсолютно непринужденно, с видом величайшего терпения. Было в ней что-то от опытного врача. - Отчего же такая остолбенелость? Хотя, ежели это вам необходимо, сэр, - то клиент всегда прав... Куснуть? Называйте точный регион...

Мордашка у нее была смазливая и определенно лукавая. Он представлял себе этих совсем другими. У Родиона создалось впечатление, что крайне невинные на вид серые глазищи - глаза у нее красивые, ничего не скажешь - успели его просветить неким рентгеном, навесив некий ярлычок, классифицировав в сжатые сроки. И никакого удовольствия, конечно, эта догадка не доставила, вовсе даже наоборот. Он сердито отвернулся к столу - и наконец нашел выход:

- Выпьешь?

- С полным нашим удовольствием, - вздохнула она облегченно, уселась, сняв предварительно курточку и перекинув ее через спинку кресла. Голые руки были красивые. - А я уже решила, ты немой... Нет, плесни лучше коньячку. Спасибо. Всякое видела, но вот немые интеллигенты ни разу не попадались - наоборот, говорливые, как спятившие репродукторы...

- А почему обязательно - интеллигент?

Девушка подняла левую руку, растопырила пятерню и правым указательным стала загибать пальцы, начиная с большого:

- Книги - раз. Многозначительная подборка: бульварщины почти нет, зато классики теснятся рядами и колоннами в виде собраний сочинений... Классика, история, нечто техническое... ага, программирование. Иконы - два. Верующий эти полдюжины икон держал бы на божнице, как полагается, а вот интеллигент именно так и развесит по стенам, как у тебя имеет место быть - в виде чистого украшения, там и сям... Эйнштейн, бережно застекленный - три... автографа нет ли, случаем? Нет. Я у одного видела портрет Ленина - так вот, был он с автографом, совершенно ленинским почерком. Прикол, конечно, но с фантазией... Облик твой при бородке и очках - это четыре. Все, вместе взятое... - она фыркнула. - Похожа я на телепатку? Ладно, не бери в голову. Я, конечно, девочка неглупая, но признаюсь тебе честно: этаким озарениям обязана в первую голову тому, что с младенчества в схожих интерьерах обитала. Хватило времени уяснить кое-какие закономерности. Такая вот девушка с прошлым. Можно выразиться, гетера, а не шлюха. Улавливаешь разницу?

- И философскую беседу поддерживать сможешь?

- Запросто, - ослепительно улыбнулась она. - Если есть такая потребность, намекни.

- Да вроде бы нет... Неужели приходится?

- Боже ты мой, чего в этой жизни не бывает... В прошлом месяце, ты не поверишь, битый оплаченный час сидела и слушала, правда, не философскую лекцию, а жуткую историю про то, как мой клиент, бедован качавый, так и не довел до конца общую теорию гравитации - сначала завистники из парткома мешали, потом перестройка и упадок науки, потом и вовсе стали из соседней квартиры пускать невидимые оглупляющие лучи, американские конкуренты старались, видите ли. Нобелевскую премию хотели перехватить... Я еще налью? Коньячок у тебя настоящий... Даже оскорбительно было чуточку для профессионального самолюбия: сижу я в самом эротическом мини, тряпок на мне лишь самую чуточку побольше, чем на Венере Милосской, а этот непризнанный гений смотрит сквозь меня дикими глазами, пальцем в воздухе формулы выводит, а из-за стены опять американские лучи начали шпарить, что твой гиперболоид инженера Гарина... Уж лучше бы трахнул. Давай я рыбку порежу красиво? Ты ее обкромсал абы как... В общем, не помню, как в дверь и вышла. Ты ничего такого непризнанного не строгаешь по ночам? Вот и молодец. Прозит! У тебя рюмочки побольше не найдется? А то у меня после вчерашнего общая энтропия организма... Ага, спасибо.

Как он ни приглядывался, не мог усмотреть ничего, напоминавшего пресловутую печать порока. Порочного в ней не было ни на копеечку, а вот притягательного имелось в избытке - фигурка идеальная, джинсы в облипку, словно только что вышла в них из воды, соски оттягивают тонкую черную материю, вульгарности в умело накрашенном личике не больше, чем следует ожидать по нынешним временам. Когда она тянулась через весь стол за ножом, оказалась совсем рядом, он вдохнул приятный запах незнакомых духов и чистой кожи с едва уловимой примесью свежего пота, скорее возбуждающей. Родиона ее вид отчего-то разозлил. Она сидела совершенно непринужденно, хозяйничала за столом так, словно жила здесь сто лет, безмятежно болтала... Он не ощущал своего превосходства, вот в чем дело. Никак не мог почувствовать себя хозяином купленной шлюхи. И начинал злиться. Смотрел на накрашенные бледно-сиреневой помадой (его любимый цвет) губы и, чтобы настроиться на нужный лад, пытался представить, что она проделывала этими губками - может, не далее чем час назад.

- Много пью или много жру? - спросила она с легонькой гримаской. - У тебя укоризна во взоре...

- Да нет, что за глупости... - пожал он плечами. - Тебя как зовут-то?

- Изольда.

- А серьезно?

- Смеяться не будешь? Соня. Папочка удружил, в честь великого математика Софьи Ковалевской. Как в воду смотрел...

- Почему?

- Так это же была сучка, каких поискать. Читала я про нее кое-что... Ради высокой науки бросила муженька и спуталась с немецким профессором, но поскольку немцы нация расчетливая, содержать ее хахаль не спешил, и Софочка вовсю тянула с брошенного мужа. Он, бедняга, давал по слабости русской души. А потом втянула его в коммерцию, в каковой он не разбирался совершенно, поскольку сам был не просто ученым, а основоположником целой науки - эволюционной палеонтологии. Слышал про такую?

- Не доводилось.

- Я, честно говоря, сама плохо представляю, что это за наука такая, но он везде значится ее основателем, точно. Вот, и довела его до того, что он с собой покончил в неполные сорок. Это основатель-то. Каково? Такая вот Софья. Нет, конечно, баба была талантливая, но во всем остальном - сучка по жизни... А тебя как зовут?

- Родион.

- Нет, серьезно?

- Серьезно.

- Ра-ри-тет, - протянула она. - В жизни не встречала ни единого Родиона... А что, тебе идет. - Улыбка у нее стала чуточку пьяной. - Вылитый Родион. Твое здоровье! Это значит, Родик, а?