Чтение 8–й страницы книги ~Линия аллигатора~

- Сенатор, - обратился Дронго к Роудсу, - я не знаю, сколько времени
займет расследование. Но у меня есть предложение. Может, вы предоставите
мне хотя бы три дня, чтобы я разобрался, что именно происходит с
документами, и попытался восстановить картину случившегося?

- Да-да, конечно, - согласился сенатор, - тем более что у меня
сегодня встреча с американским послом.

Сигрид посмотрела на Дронго такими глазами, что тот понял все без
лишних слов.

- Может, вы разрешите Сигрид поехать со мной, - предложил Дронго, - в
американском посольстве она вам не понадобится, а судя по всему, она
знает детали случившегося.

- Конечно, - согласился Роудс, - я сам хотел предложить вам такой
вариант.

Обязательно возьмите ее с собой. Вдруг придется связаться со мной,
она знает номер моего мобильного телефона. И в курсе всего
происходящего.

Сигрид незаметно кивнула. Она была довольна состоявшийся разговором.
Когда они через полчаса вышли из отеля, остановив второе по счету
попавшееся им навстречу такси, Дронго недовольно заметил:

- Я это сделал не ради вас. Просто сенатору вы сегодня не
понадобитесь.

Все-таки не понимаю, почему прислали именно вас. Они могли связаться
с местным отделением ФСБ, занимавшимся этой проблемой. Да и в
американском посольстве сидит специальный представитель ФБР. Для чего
нужна такая конспирация?

Разговор шел на английском, чтобы сидевший за рулем водитель такси их
не понимал.

- В том-то все и дело, - пояснила Сигрид, - о приезде моей
предшественницы в Москву знал только представитель ФБР в нашем
посольстве. И тем не менее она погибла. Несчастный мистер Роудс и его
семья не знают, что эксгумация трупа проводилась дважды. Сначала мы сами
все проверили и убедились, что смерть Элизабет не была случайной. Вы
можете даже не ездить к этому профессору Бескудникову. Он, конечно,
подделал документы, подписав ложное заключение.

Вчера в ресторане я не хотела об этом говорить. Вы бы мне все равно
не поверили. И поехали бы к профессору один. А мне очень хотелось
поехать с вами.

Она говорила тихо, наклонив голову к Дронго. Ее мягкие волосы приятно
касались его щеки.

- Давайте договоримся сразу, - строго сказал Дронго, - во-первых, вы
больше ничего от меня не скрываете. Во-вторых, слушаетесь.

Он говорил по-английски и невольно обращался к Сигрид на "вы",
подсознательно перейдя по-русски на "ты".

- Почему ФБР уверено, что Бескудников подделал документы?

- У погибшей действительно была аллергия на алкоголь, - пояснила
Сигрид, - она никак не могла выпить того количества, какое отмечено в
протоколе. Кроме того, она погибла не от удара. Ее задушили, это было
совершенно ясно. Эксперты подтвердили наши подозрения.

- А как со второй эксгумацией? Врачи не заметили, что тело женщины
уже доставали из могилы?

- Конечно, заметили, - недовольно ответила Сигрид, - но это уже были
проблемы ФБР. Мы просто дали наш протокол для вторичного
освидетельствования и убедили экспертов его подписать.

- То есть вы тоже соврали. А может, ошибаются ваши эксперты, а не
профессор Бескудников?

Сигрид посмотрела на Дронго.

- У вас парадоксальное мышление, - заметила скептически женщина.

- Нет. Это называется опытом. У меня уже был в жизни случай, когда
очень уважаемому эксперту, которого наверняка нельзя было купить или
обмануть, просто подсунули другой труп, и он его тщательно и
добросовестно проверил. Вы не предполагали такой вариант?

- Чем больше я работаю в России, тем больше удивляюсь, - честно
призналась Сигрид, - здесь на каждом шагу встречаются абсолютно
невозможные вещи.

Невозможные в любой другой стране, кроме России.

- Именно поэтому я и не хочу, чтобы вы занимались подобным
расследованием в Москве, - пробормотал Дронго, - здесь свои правила и
свои порядки, зачастую непонятные иностранцам. Здесь очень специфическая
страна, Сигрид, и даже очень хорошее знание русского языка может не
помочь решению проблемы.

- По-моему, вы с удовольствием отправили бы меня обратно в Америку, -
сказала Сигрид, - вам не кажется, что я уже взрослая?

- Мне кажется, что вы дочь женщины, которую я не сумел спасти от
смерти, - тихо пробормотал Дронго, - я ведь вам все объяснял. Если
хотите, у меня просто неврастения на этой почве. Я слишком часто терял
своих напарников, среди которых были и женщины.

Они промолчали. Сигрид осторожно дотронулась до его руки.

- Обещаю, что буду слушаться вас. И постараюсь не разделить судьбу
ваших напарников, - немного иронично добавила она.

Дронго взглянул на нее.

"Кажется, я становлюсь старым брюзгой, - подумал он, - может, это
из-за разницы в возрасте?"

Такси затормозило у здания научно-исследовательского института, где
работал профессор Бескудников. Дронго расплатился с водителем и вылез из
машины. Сигрид последовала за ним.

В институте было как-то пусто и тихо, словно все его сотрудники
покинули это здание, и теперь в нем встречались лишь редкие лаборанты.
Кабинет Бескудникова находился на третьем этаже, и когда они его
обнаружили, выяснилось, что профессор уехал на совещание и будет через
два часа.

- Придется ждать, - недовольно заметил Дронго, усаживаясь на стул в
приемной, - от разговора с ним зависит весь ход дальнейшего
расследования.

Услышав, что он говорит по-английски, секретарь Бескудникова, женщина
лет шестидесяти, внимательно посмотрела на незнакомцев.

- Вы по обмену? - спросила она.

Сигрид хотела что-то ответить, но Дронго, легко подтолкнув ее, сразу
закивал.

- Конечно, - сказал он, добавляя к своему голосу необходимый акцент,
чтобы его приняли за иностранца, - мы прилетели из Америки для встречи с
профессором Бескудниковым.

- Тогда вы подождите. Он обещал приехать значительно раньше. Может
быть, он вернется через полчаса.

- Обязательно, - согласился Дронго и, обращаясь к Сигрид, сказал уже
по-английски:

- Вы видите, Сигрид, в чем преимущество знания иностранных языков?
Здесь по-прежнему уважают и немного побаиваются иностранцев. Это идет
еще оттуда, из Советского Союза, когда любой иностранец был
потенциальным врагом и шпионом ЦРУ. Шпиономания давно закончилась, а
относительное уважение к иностранцам осталось. В отличие, например, от
Франции, где вообще лучше не говорить по-английски. Вам просто могут не
ответить.

Сигрид усмехнулась:

- Вам нужно писать книги. Вы очень наблюдательны.

- После первой же моей книги меня найдут и уберут, - очень серьезно
сказал Дронго, - я живой только потому, что до сих пор никогда и никому
не рассказываю о своих знаниях. Иначе это может быть бомба, которая
взорвет не одно правительство.

- Понимаю, - согласилась с ним женщина. - Вы столько лет были связаны
со всеми этими расследованиями. Мне рассказывали, что в ООН вам
предлагали довольно солидную должность. Но вы отказались. Можно узнать
почему?

- Я слишком любопытен по природе и слишком непоседлив. По гороскопу я
Овен, а этот знак подразумевает страсть к постоянной перемене мест,
любовь к путешествиям, к разного рода приключениям. Спокойная жизнь
чиновника не для меня. Кстати, а кто вы по знаку Зодиака?

- Вы верите в такие вещи? - засмеялась Сигрид.

- Не всегда. Но иногда знак Зодиака довольно точно отражает
внутреннее состояние человека, навязываемое ему определенными рамками
гороскопа. И человек бессознательно следует внутреннему голосу. Можете
называть это самовнушением.

- Я Скорпион.

- Так я примерно и думал.

- Это хорошо или плохо?

- Не знаю. Но, по-моему, для женщины плохо. Хотя я тоже не очень
помню все эти знаки. Я читаю только про рожденных в апреле, так как это
мой знак.

Оба рассмеялись.

- Там был еще второй эксперт, - задумчиво сказал Дронго, - может
быть, он сейчас работает в институте и мы можем узнать от него
подробности патологоанатомической экспертизы Элизабет Роудс. Скажите,
пожалуйста, - обратился Дронго к любезному секретарю профессора
Бескудникова, - вы не знаете такого сотрудника вашего института, как
доктор Коротков?

Секретарь сделала удивленное лицо.

- А зачем он вам нужен?

- У меня есть к нему письмо от нашего американского коллеги, - быстро
соврал Дронго.

Секретарь покачала головой.

- Это невозможно, - с сожалением сказала она, - это никак не