было сказано Юрию, политическим прогнозированием, социологией и разными
другими проблемами, он не обратил внимания. Но реакция отца была
неожиданной:
проходимцев, дураков и для деда Матвея, который на старости лет задвинулся
на политике, не пропускал ни одного митинга, а в перерывах между ними
доставал всех домашних страстной патриотической публицистикой, круто
приперченной матерщиной.
Архангельском. Отцу исполнилось сорок пять лет. Незадолго до этого он
получил генерал-лейтенанта. Оба эти события отец и отмечал на даче в мужском
кругу. Домашних празднеств он не любил. Мать быстро напивалась, начиналось
швыряние хрусталя, выяснение отношений.
полковники, сорокапятилетние генералы. Они носили хорошие штатские костюмы,
очень редко - мундиры, ездили на хороших машинах с неразговорчивыми
водителями. Сначала на черных "Волгах", потом на "ауди", "вольво" и
"мерседесах". От них, как запах терпкого мужского одеколона, исходило
ощущение уверенности и силы. Они были не дураки выпить, слетать на вертолете
поохотиться на диких кабанов или на гусей, от души попариться в баньке.
Насчет баб у них тоже наверняка не ржавело, но эти дела они умели не
афишировать.
предложили идти работать в "Контур". За столом мгновенно установилась
уважительная тишина.
таинственного "Контура" он спросил, какие у них компьютеры.
У него было все: интересная служба, налаженный быт, друзья - такие же
компьютерные фаны, как и он сам, веселые и ненавязчивые подружки. А что до
тягостной атмосферы в доме, так у кого лучше? В каждом доме свои скелеты в
шкафу. Нужно просто не открывать дверцу этого шкафа.
начальника управления. Свет горел, на подоконнике шумел белый электрический
чайник "Тефаль". Но дежурного не было. Из-за обитой коричневой кожей двери
кабинета не доносилось ни звука. Юрий постучал. Не услышали. Хотел открыть
дверь, но в этот момент ожил интерком, голос начальника управления
недовольно спросил:
войти?
бра в простенках между высокими сводчатыми окнами и настольная лампа на
столе начальника управления. От этого кабинет казался еще больше и
таинственней. Когда-то здесь была графская библиотека. От тех времен
остались черные дубовые балки на потолке, бездействующий камин и громоздкий
письменный стол с резными панелями и ножками в виде львиных лап.
сидел генерал-лейтенант Нифонтов. Крупный, в штатском, чем-то похожий на
друзей отца. У окна, сложив за спиной руки, стоял полковник Голубков. Он был
другой породы: невысокий, сухощавый, с седыми, коротко подстриженными
волосами, с добродушным, простоватым лицом. Но простоватость эта была
обманчивой. И добродушие тоже. Юрию приходилось работать с ним. Даже при
своем небогатом опыте он сумел оценить острый аналитический ум полковника и
его феноменальную память, о которой в управлении ходили легенды. Голубков
тоже был в штатском. В управлении все носили штатское. И общались как
штатские. Это иногда создавало затруднения. Как сейчас. Юрию нужен был
Голубков, но игнорировать Нифонтова он не мог. Поэтому, поколебавшись,
сказал:
привычке Юрий успел стрельнуть глазами в экран. Он узнал исчезнувший с
экрана текст. Он сам переводил с английского и набирал этот текст. Недавно -
всего пару недель назад. Это была дословная расшифровка магнитозаписи -
разговора полковника Голубкова с человеком по имени Джеф. Разговор шел на
английском. Английский язык полковника Голубкова был чудовищным, но - как ни
странно - понятным. Поэтому и запомнилась Юрию эта работа, которую он делал
по приказу полковника Голубкова.
реальном же времени он протянул полковнику Голубкову компьютерную распечатку
и доложил:
на стол перед Нифонтовым. Тот мельком взглянул на него и внимательно
посмотрел на Юрия:
динамике интеркома, остановил его на пороге приемной:
выходившим из туалета, и спустился в информационный центр. Невольно
подслушанный разговор встревожил его. Речь шла о нем, в этом не было ни
малейших сомнений. Почему им жалко его? Что он узнает утром? Ерунда
какая-то.
Конечно же ерунда. С чего он, собственно, взял, что говорили о нем? Потому
лишь, что он только что вышел из кабинета? Да о ком угодно они могли
говорить. О том же Пастухове хотя бы. Они сидели ночью и ждали его
сообщения. Поэтому Голубков и сказал: "Наконец-то". Конечно, о Пастухове. И
нечего накручивать черт знает что.
свободного, не скованного ничем полета. Давила какая-то тревожная тяжесть.
дежурства. Чтобы хоть чем-то заполнить их, Юрий вызвал на экран текст,
который он успел углядеть на компьютере начальника управления. Доступ к нему
был защищен уровнем А-1 - кодом высшей степени сложности. Для кого угодно
это могло быть препятствием. Но не для лейтенанта Юрия Ермакова.
связаться с вами. В таких ситуациях особенно остро понимаешь, как нам не
хватает такого посредника, каким был полковник Мосберг2. Давайте выпьем за
него.
пустоту. Нам придется ее заполнить. Без его умения и таланта. Но есть
доверие. В разумных пределах. Это немного, но не так уж и мало. Вы согласны
со мной?
шумно.
красивые. Похоже, так оно и есть. Особенно вон та, справа.