разочарованию, он не был готов к тому, что дверь будет на месте. Он
смотрел на нее, чувствуя, как в его голове что-то щелкнуло и сдвинулось.
сих пор, были высокими, из легированной стали. За ними надежно хранились
видеомагнитофоны, посудомоечные машины и Электрические Монахи. Эта же
дверь была не выше его роста, деревянная, совершенно неказистая на вид.
Она была белого цвета, с круглой медной ручкой и прорублена в скале. Ни
происхождение, ни назначение ее не были ему известны.
поводья лошадь, с опаской приблизился к двери и коснулся ее. Привычного
сигнала не последовало. Монах в страхе отпрянул назад. Через мгновение он
снова коснулся двери и легонько нажал на нее.
сигнала. Подождав еще немного, Монах осторожно повернул ручку и
почувствовал, как легко она поддается. Затаив дыхание, он испуганно
переждал. Ничего. Тогда он потянул дверь на себя, и она открылась.
Заглянув в щель чуть приоткрытой двери, Монах ничего не увидел в полутьме,
ибо его глаза были все еще ослеплены ярким солнечным светом. Наконец,
сгорая от любопытства и почти ничего не соображая от непроходящего
удивления, он вошел в дверь, ведя за собой лошадь.
втирать в лицо пыль, поднялся во весь рост, потянулся и, отряхивая одежду,
тоже направился к двери.
6
искусства, которая полагает, что значимость и величие стиха наилучшим
образом передаются с помощью доведенной до абсурда экспрессии. Голос чтеца
то драматически взмывал ввысь, то стремительно падал, и тогда казалось,
будто слова в испуге разбегаются, стремясь поскорее нырнуть в какое-нибудь
укрытие.
каждому питомцу колледжа св.Седда, не обременяли память.
и торжественно, несмотря на то что всем было известно, что великая поэма
родилась в фантасмагорических сновидениях поэта под воздействием сильных
болеутоляющих средств.
сейфов лишь для того, чтобы быть прочитанной на юбилейном обеде в память о
великом Сэмюэле Тейлоре Кольридже.
на читавшего декана, с тревогой понял, что тот полон решимости ни на йоту
не отступать от установленного ритуала. Манера декламации с завыванием
вначале раздражала Ричарда, но затем, как ни странно, стала успокаивать.
Его взгляд лениво остановился на ручейке растаявшего воска, стекавшего со
свечи, которая неверным светом освещала остатки трапезы на столе.
расслабили тело, и вскоре мысли Ричарда разбежались. Почему-то вспомнился
вопрос, неожиданно заданный профессором в конце обеда, и Ричард сам
задумался над ним. Действительно, куда подевался его бывший... Да и был ли
он его другом? Вспомнилась не сама его персона, а скорее цепь самых
невероятных событий и обстоятельств, связанных с ним. В самой мысли о
возможности подобных друзей не было ничего невероятного, но суть была в
том, что их дружба противоречила всякому принципу совместимости.
известный. О нем говорили, его общества искали, это верно. Но это не имело
ничего общего с популярностью. Нельзя сказать, что катастрофа на
автостраде популярна, потому что все сбегаются на нее поглазеть. Никто,
однако, не стремится подойти слишком близко к бушующему пламени.
студенческие годы.
телосложение и пристрастие к головным уборам, хотя из таковых он имел
всего лишь одну-единственную шляпу, но умудрялся носить ее с шиком, обычно
мало присущим молодым людям его возраста. Эта шляпа заслуживала того,
чтобы сказать о ней особо. Темно-бордового цвета, круглая, с прямыми
полями и низкой тульей, она ежесекундно могла менять свое место на голове
владельца, неизменно, однако, сохраняя горизонтальное положение. По
элегантности формы и дерзости принимаемых положений ей следовало бы быть
не банальным головным убором, а, скажем, предметом интерьера. Например,
она великолепно смотрелась бы как абажур на ночной лампе.
его бесконечные опровержения того, что, согласно неизвестно кем пущенным
слухам, с ним якобы происходило. Правда, иного источника слухов, кроме его
собственных опровержений, установить так и не удалось.
унаследовал от матери, уроженки далекой Трансильвании. Он не подтверждал,
более того, горячо и гневно опровергал все домыслы, считая их сущей
выдумкой, нелепицей, нонсенсом.
такая нечисть, как летучие мыши-вампиры, и грозился привлечь к ответу
каждого, кто посмел бы утверждать подобное. И тем не менее его широкое
кожаное пальто с разлетающимися полами делало его удивительно похожим на
летучую мышь, а в своей спальне он установил гимнастический снаряд
странной формы, на котором временами висел, как он утверждал, для
укрепления позвоночника. Иногда днем, а чаще по вечерам, он позволял
невзначай застать себя висящим на снаряде вниз головой. Он не видел в этом
ничего из ряда вон выходящего и не связывал это с распространяемыми о нем
сплетнями.
себя некий ореол таинственности, иногда порождавший самые невероятные
догадки, как то, что он медиум, маг, телепат, вещун, ясновидящий и даже
"психосасическая" летучая мышь-вампир. Что означает слово
"психосасическая", никто, разумеется, не знал. Дирк просто сам его выдумал
и сам же решительно отрицал, что знает, что это такое.
переменилось.
имени Мендер. Если на то пошло, Дирк сам его заприметил и выбрал соседом,
угадав в нем доверчивую и простодушную натуру.
главное даже не в этом - с кем такого не бывает. Главное в том, что он
говорил во сне. Например: "Открытие торговых путей..." м-м... - невнятное
бормотание - "...стало поворотным моментом в истории развития империи..."
х-р-р... "Студент, отвечайте!"
это перед самыми экзаменами, и то, что бормотал во сне Дирк, чертовски
напоминало билеты по экономической истории.
ничего, кроме нескольких отрывочных фраз о Шлезвиг-Гольштейне и
франко-прусской войне, более не разобрал, ибо Дирк уткнулся лицом в
подушку.
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Елманов Валерий
Лукин Евгений
Махров Алексей