помогал с тех пор, как Варану сравнялось восемнадцать. По исполнительному
листу жизненные потребности Саши Воронова оценивались в двадцать рублей, ибо
официальный заработок его папаши исчислялся в восемьдесят целковых. Само
собой, что заботливый папа нагревал ручки на куда большую сумму, но все
как-то забывал поставить об этом в известность государство. До армии Варан
немного повкалывал на заводе, после вернулся туда же, но сорок штук в месяц
явно не устраивали этот растущий организм. Попытки торговать водкой с рук
больших оборотов не приносили, зато слава штатного мордобойца привлекала к
нему ребятишек. На Варана еще в детской комнате имелся неплохой материал,
позже была пара залетов в отделение, причем последний, непосредственно перед
армией, - с отсрочкой от исполнения приговора, естественно по 206-2.
последней осечки ему не случалось.
своем детдомовском прошлом - разумеется, без хэппи-энда, - встречи с
родителями! - и, в общем, нашел точки соприкосновения. Само собой, Варан,
помня о предъявленной ксиве, сильно сомневался, не влипнет ли он еще круче,
и поэтому пришлось ему открыть глаза на многое. Например, на то, что в зоне,
которая приближается к нему с каждым часом, ему не следует особенно
хорохориться и уповать на свои могучие плечики, деревянные кулачки и другое
оборудование. Там и своих амбалов достаточно. Во всяком случае, чтобы слегка
поломать слишком борзую молодежь. Во-вторых, я ему объяснил ситуацию с
Филоном и намекнул, что если Варан поведет себя неправильно, то меру
пресечения ему пересмотрят, и всего через сутки бедного Сашу посадят на
парашу, а к вечеру он уже будет кукарекать. Мягко прижав гражданину Воронову
психику, "комитетчик" постепенно подвел его к пониманию, что жизнь на воле
гораздо полнее, интереснее и комфортнее, чем в тюряге. Это он, в общем, знал
не хуже моего, а потому, едва увидел надежду на благополучный исход, весьма
заинтересовался моими тонкими намеками на толстые обстоятельства.
демократическом российском правосудии требуют вдумчивого и неоднозначного
подхода к правам и свободам личности, понимания социальных особенностей
каждого индивидуума и правильной, адекватной оценки общественной опасности
его деяний. Что задачи борьбы с организованной преступностью выдвигаются в
настоящих исторических условиях на первый план, и первейшей задачей текущего
момента является предупреждение готовящихся преступлений и неотвратимость
наказания за уже совершенные...
правильно. В том смысле, что был готов сотрудничать и с милицией, и с КГБ, и
с ГРУ, и даже с ЦРУ - лишь бы не сесть в СИЗО, не говоря уже о зоне.
Заполнив стандартную подписочку, Варан, однако, все еще очень сильно
волновался. Прежде всего за друзей. Это меня порадовало. Я понимал, что
Варану, заводиле всей этой пятерки, будет очень стыдно, если его вдруг
выпустят, а всех прочих посадят. Авторитет Варана на родной улице сильно
пошатнется, и ему станет очень неуютно - на стукачей, бывает, кирпичи
падают... Конечно, я сказал, что не допущу, чтоб его вычислили, и Мартын,
Фриц, Бетто и Чупа не сядут до тех пор, пока Варан будет удерживать их от
противоправных деяний.
товарищи горе-рэкетиры, будут умненькими и благоразумненькими, как Буратино.
Я как бы невзначай поинтересовался, а чем, собственно, гражданин Воронов
собирается добывать хлеб насущный? Ударных комсомольских уже нет, ударных
капиталистических - еще нет, стало быть, перековываться негде. Варан смешно
пробубнил что-то насчет родного завода, но я грустно заметил, что завод, по
моим точным данным, сидит на мели уже полгода и его героический рабочий
коллектив сейчас в основном толчется на базарах, пытаясь продать болты,
гайки, гвозди и еще кое-что из оборудования. Варан еще подумал, поглядел на
потолок и прочел там что-то насчет института. Я вслух посоветовал ему
дерзать, но при этом объяснил, что за хорошее высшее образование надо хорошо
платить, а с тем, которое дают за бесплатно, выше ста-полутораста тысяч
работу найти трудно. К тому же, прогуляв два года после армии, Варан уже в
общей сложности пять лет не видел учебников, а потому я опасался, что он их
даже прочесть не сможет.
тут я и предложил ему посодействовать в обретении хорошей и
высокооплачиваемой специальности... Варан насторожился, но когда узнал, о
чем речь, аж рот открыл.
школе под Москвой, где из него сделают приличного человека, которому цены не
будет. Возможно, намекнул я, что и кому-то из его близких друзей найдется
там место.
километрах от того самого поселка, где когда-то я повстречался с отцом,
сестрами Чебаковыми и еще многими хорошими знакомыми. Там до 1991 года
находилась какая-то небольшая войсковая часть, которую за ненадобностью
сократили, оставив пустовать пару-тройку гектаров, обнесенных неплохим
бетонным забором с барачного типа казармой, кухней, подсобками, гаражом и,
что самое главное - хорошими бетонными подвалами. Игорь Чебаков, уже тогда
кое-чем ворочавший, положил глаз на эту территорию, замыслив развернуть
могучее хозяйство, способное производить в год несколько тонн шампиньонов,
вешенки и папоротника-орляка, которые, как он считал, можно загонять за
валюту. Конечно, мечтать не вредно, но я лично сильно сомневаюсь, что
Игоряша заполучил этот кусманчик, если бы действовал сам по себе. Весьма
возможно, что ему могли бы по ходу дела даже свернуть шею. Однако
Чебаков-младший вовремя вспомнил о том, что его сестрицы доводятся снохами
Сергею Сергеевичу. Вопрос в кратчайшие сроки был рассмотрен в нужных
инстанциях, и Игорь получил лакомый кусочек. Но не бесплатно, а за добрую
услугу. На территорию будущего грибного концерна тихо и незаметно вселилась
на правах субаренды школа телохранителей и частных детективов, возглавляемая
неким господином Ли Тимофеем, который с удовольствием отзывался на кличку
Тимур. Тимур был профессионалом не только в родном корейском таэквондо, но и
еще в трех-четырех видах восточных единоборств, а стилей каждого вида знал
еще больше. Помимо него там была еще пара-тройка инструкторов с кагэбэшным и
спецназовским прошлым, несколько уволенных милицейских, десантников и
вэвэшников. Курсантов набиралось немногим больше, чем инструкторов, не
больше тридцати человек. Но занимались с ними на совесть. Я в школе не
появлялся, примерно четверть курсантов были моими "крестниками".
колыхали. Кто их курировал, кем они потом становились и чем занимались -
меня не интересовало и не должно было интересовать. Зато из оставшейся
"моей" четверти каждого выпуска я делал одну-две группы вполне стоящих
работников.
явно мог сделаться самостоятельным командиром, но его надо было еще
чуть-чуть доработать. Так же, впрочем, как и его ребят. Мне немножко не
нравилось, что в их команде есть баба, то есть Чупа. То ли я, по старости
лет, не понимал перемен мировоззрения сов... российской молодежи, то ли был
слишком традиционен, но мне казалось, что у бабы в нашей работе слишком мала
область применения. Однако в первые же выезды на реальные дела Чупа
сработала так, как дай Бог каждому мальчику. В том, что именно она влепит
Кругловой пулю, я не сомневался. Причем сделает это четко, тихо и, можно
сказать, естественно. В позапрошлый выезд именно эта естественность в ее
поведении меня приятно удивила. Жена очередного клиента - тогда о деле
Разводного еще и речи не шло - очень сильно заволновалась и заплакала. Чупа,
изображавшая понятую, сказала очень сочувственным и даже ласковым голосом:
"Ну что вы, что вы! Не надо так расстраиваться, все образуется! Посмотрите,
у вас реснички потекли... Пойдемте, я вам помогу. Где у вас ванная?" Вот так
все и образовалось - главным образом, дыра в голове у потенциально вредной
свидетельницы.
его сажали за руль, в замках и электронике соображал Мартын, который очень
любил пользоваться паяльником или другими нагревательными приборами. Бетто
каких-то ярко выраженных плюсов не имел, но зато никогда не спорил и не
выступал.
мне не нужно было лишних свидетелей.
точно в 15.00. Я сразу вытянул руку, голосуя, и, когда автомобиль
притормозил, спросил нервным голосом:
закрывали черные очки, а я, стараниями Еремея Соломоновича, обрел небольшую
бородку, свисающие на лоб волосы и усы, почти как у Руцкого. Одет я был в
мятую куртку из кожзаменителя, серые северокорейские брючата и нечищеные
семь лет ботинки. Мы уговорились встречаться загодя, встреча эта у нас была
не помню уж какая, но внешность друг другу открывать не собирались. Так оно
спокойнее.
по размерам на книгу, завернутую в газету. Я тут же достал из-под куртки
сверток поменьше и сунул его в бардачок, а тот, что подал мне мужик,
запихнул себе за ремень, прикрыв курткой.
подал ему пятитысячную.
спустился под землю. Народу было средне, я даже смог посидеть и доехал с
комфортом. Затем - эскалатор, свежий воздух и неторопливая прогулка.
сделал и вручил отец. Смешно, но тогда мне это казалось чудом. Сейчас, при
Черепнин Владимир
Курылев Олег
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Орловский Гай Юлий