квартиру обыскать? Тут я испугалась, Дима? не обыска испугалась, а того, что
Сергей попал в историю? Он ведь изменился, понимаешь? Сильно изменился за
последний год. Не из-за денег этих шальных, а как-то по-другому? будто силу
почувствовал? власть над людьми? и надо мною тоже? Мы все вместе решали,
вдвоем, а теперь он по-своему делает и не спрашивает? то есть делал? Она
опять всхлипнула. Я молчал, вслушиваясь в полубессвязное бормотание, давая
ей выговориться. Мы не были особенно близки, но горе есть горе, и я ее
понимал. Мне самому доводилось чаще терять, чем находить. - Понимаешь, Дим,
я этой милиции больше напугалась, чем бандитов? Этого Иван Иваныча? Раз
пришел, значит, защиты искать негде? ведь он - власть? Ну и? - Ну и гони его
в шею, если еще раз придет, - посоветовал я. - Терять тебе больше нечего,
так что лучше признайся отцу во всех грехах. Он теперь твоя защита. Пусть
приезжает с братьями в Питер и объяснит Иван Иванычу, что такое закон
шариата.
сделаю. Я только за Машутку боюсь? - Не зверь же Саид-ата, признает родную
внучку! Скажи ему, что твой Сергей на самом деле был Сулейман и правоверный
татарин. За татарина тебе можно замуж? - Н-наверно, м-можно? не знаю я? Она
заплакала, и мне пришлось ее утешать, что не совсем удобно по телефону.
Телефон не предназначен для этаких деликатных переговоров, так что, когда мы
закончили, я был в испарине, будто ишак, перетащивший тонну груза.
дождик - напоминание о том, что лето, в сущности, на исходе, осень не за
горами, а за нею - долгая, ветреная и сырая петербургская зима. Но это не
вызывало у меня сожалений. В перспективе ожидалась солнечная Андалусия, а
здесь и сейчас я был вовлечен в сферу событий, от коих тянуло загадочным
ароматом мистики и опасности.
разгадка тайн всегда влекла меня: тайна, в сущности, один из немногих
моментов, что придают остроту нашей пресной - а временами страшной -
обыденности. К тому же сам процесс разгадки является захватывающей игрой, и
главная ее прелесть в том, что эта процедура не алгоритмизируется. Иными
словами, ее нельзя положить на компьютерный язык и расписать по пунктам -
делай то, затем это и в результате с неизбежностью получишь верный ответ.
Разумеется, здесь нужна логика, но в не меньшей степени - интуиция,
подсознательный инстинкт, искусство правильной оценки событий и фактов - все
то, чего не объяснишь компьютеру ни на одном алгоритмическом языке. Крайне
увлекательное занятие! Я раскрыл словарь на термине ?оология?, потом отложил
его и, вытащив из ящика письменного стола черный патрончик, вытряхнул на
ладонь спиральный амулет. Два опыта с игрушками Сергея давали мало данных
для гипотез, но кое-что я уже понимал. А раз понимал, то мог
проанализировать факты, осуществив затем ретроспекцию в прошлое. Базовым
фактом, конечно, были странные штучки, запрятанные в футлярах: не оставалось
сомнений, что Серж использовал их для магических процедур и что они -
причина драмы с летальным исходом в последнем акте. От них, как из начала
координат, тянулось множество версий-векторов - и к прежней работе Сергея
Арнатова, и к его эзотерической практике, к его внезапному богатству, к его
патрону Косталевскому, к Танцору на вишневом ?Мерседесе? и, наконец, к
необходимости скрываться и к тому, что им активно занимались три команды
разом. Я обозначил их как альфа, бета, гамма, расположив по мере поступления
заявок: сначала остроносый, затем мормоныш, а на последнем месте икс,
пробивший дырку в черепе Сергея. Что-то - пожалуй, интуиция - нашептывало
мне, что этот икс - особая величина, не связанная ни с альфами, ни с бетами;
от них он отличался слишком своеобразным почерком - не вел душеспасительных
бесед и не строчил протоколов, а сразу стрелял на поражение. Что, как
отмечалось выше, выглядело чрезвычайно странным.
информации, все они вели в никуда, в область беспочвенных домыслов и
фантастических гипотез. Из всех фактов, какими я располагал, только один
являлся объективным и вполне надежным: белый амулет подействовал на меня, а
черный - тот, который лежал сейчас в моих ладонях - казался столь же
безобидным, как подвеска от хрустальной люстры.
Правом выбора? Что эта черная спиралька безопасна для меня, но на других
людей - каких? - воздействует с необоримой силой, погружая в транс или лишая
памяти?
лицу.
ко мне не зайдете? - произнесла она дрожащим от волнения голоском.
изменилось: все та же полутемная прихожая с маленьким диванчиком, стенным
шкафом и вешалкой, прямо - кухня, налево - спальня, направо - гостиная, она
же - бывшая детская. Мебель тоже была прежней: в спальне - широкая тахта,
трельяж, гардероб и тумбочка с вычурной лампой, в гостиной - стол, стулья,
книжные полки, два кресла и диван. Исчезла лишь кроватка Машеньки, а вместо
нее я увидел новый телевизор и древний комод с большой цилиндрической
клеткой, в которой сидел на жердочке хохлатый белый попугай. Несомненно,
какаду, с Молуккских островов, и наглый до невозможности. Заметив меня, он
тут же встрепенулся и завопил:
Сигарр-ру, крр-реолку, р-ром - в номерр-ра!
на сухогрузе. Он мне квартиру купил, но с тем условием, чтоб я забрала
Петрушу. - Здрр-равая мысль, здрр-равая, - проскрипел попугай. - Петрр-руша
прр-редпочитает крр-реолок!
хотя все было наоборот. Но он так решил и сказал: ?Или Коля утопит Петрушу в
Карибском море, или их вдвоем спишут на берег?.
возмущенных криков Петруши. Самым невинным его выражением было
?прр-рохвост!?, а еще он бормотал какие-то гнусности на испанском, китайском
и бенгали. - Дима, я получила повестку, - сказала Дарья трагическим шепотом.
В прихожей было темновато, и мне вдруг подумалось, что я еще не видел ее
лица при ярком свете. Мы сталкивались раз десять или двадцать, на лестничной
площадке, в полутьме, как призраки, сбежавшие с кладбищенских погостов.
Соседи-привидения? ?Здравствуйте, Дима?? ?Здравствуйте, Даша?? И до
свидания. Вот и весь контакт.
темной волной спадают на плечи и что в зрачках ее мерцают подозрительные
огоньки. Пахло от нее чем-то нежным, приятным, будившим греховные мысли и
желания. Женские флюиды, не иначе. Должен признаться, она испускала их
весьма интенсивно. - Повестка, - произнес я, сглотнув слюну. - От майора.
Скуратова Иван Иваныча. Так я ее лично под дверь вам подсунул.
брата, который плавает сейчас у Соломоновых островов. Если начнут пытать,
кричите громче и обещайте пожаловаться Владимиру Вольфовичу Жириновскому.
Его милиция боится. Даже УБОП
для того, чтоб я мог прочитать каракули Иван Иваныча и удостовериться еще
раз, куда и зачем ее вызывают. Однако повестка не привлекла моего внимания:
в этот миг Дарья казалась мне гораздо более интересным предметом Только
сейчас я разглядел ее по-настоящему и поразился: ничего от серой мышки, от
тихони-скромницы, скользившей день за днем мимо моих дверей. Она сняла очки
- может быть, носила их не по причине слабого зрения, а так, для пущей
солидности. Такие девушки обычно обходятся без очков. Какие - такие? -
спросите вы? Для тех, кто не понял, даю детальное описание.
ноги - длинные, кисть изящной лепки, пальцы с розовыми ноготками, без всяких
следов маникюра. Щеки - гладкие, с симпатичными ямочками; подбородок
округлый, носик пикантно вздернут, губы - пухлые, и нижняя чуть выдается
вперед; глаза - карие, с едва заметной раскосинкой, а волосы - цвета спелого
каштана. Все на месте, все в масть, а масть та самая, которую я люблю.
Проверено на опыте. Блондинки ленивы и холодны в постели, рыжие - изменницы
и стервы, брюнетки тоже стервозны и агрессивны, а вот шатенки - в самый раз.
То, что надо.
быть, на пол, а может, под вешалку.
господь с ней, с повесткой. Мне нужен ваш совет, но по другому вопросу. Я?
я? Словом, со мной происходит нечто странное. Нечто такое, чего мне не
удается объяснить.
прирожденных гуманитариев, закончивших филфак. Еще я заметил, что ее халатик
- не слишком длинный и не слишком короткий - слегка распахнулся, явив моим
взорам стройные ножки до середины бедер. Бедра были безупречными. - Вы ведь
были знакомы с прежними владельцами моей квартиры? - Она отступила еще на
шаг, и я последовал за ней. Меня приглашали в спальню, и я совсем не
возражал в ней очутиться. Правда, попугай опять разразился воплями: