Чтение 8–й страницы книги ~Обнаженная снаружи и внутри~

- Рик, меня совершенно не интересует, что вы думаете обо мне, но разыщите
убийцу Энджи. Ради нее. Я заплачу, сколько потребуется.

- Лейтенант считает, что это дело рук Лумиса.

- Я должен быть наверняка уверен. Теперь он меня уже умолял:

- Действуйте, как посчитаете необходимым, Рик, и если вы убедитесь, что
это Лумис, сразу же скажите мне об этом. Мне нужно ваше мнение.

- Хорошо. Ради Энджи.

- Да, ради моей девочки. - Он с минуту подержал дверь машины открытой и
сказал:

- Утром я отправлю вам чек по почте, Рик.

- Да-а, - вздохнул я, - спасибо.

- Не за что...

- И не забывайте, - добавил я сурово, - что если Бэби сказала мне правду
и записка существует, значит, вы следующий на очереди!

Глава 5

Я пробыл дома, может быть, минут пятнадцать, когда раздался звонок в
дверь. Это что-то новое, подумал я, идя в прихожую. Если это опять Клэй
Роулинз, тогда я либо ударю его, либо захлопну дверь у него перед носом,
либо...

Я открыл дверь, на пороге стояла полногрудая очаровательная блондинка.
Естественно, я решил, что у меня начались фрейдистские галлюцинации. Хорошо,
что труды этого ученого были опубликованы, иначе миллионы людей никогда бы
не узнали, что у них у всех есть проблемы, и беззаботно наслаждались бы
сексом, а так...

Полногрудая светловолосая галлюцинация была облачена в комплект из
полосатой льняной материи, состоящий из весьма открытого лифчика и плотно
обтягивающих ее бедра штанишек. Ее волосы цвета липового меда были уложены
наподобие наполеоновской треуголки, - иначе не берусь описать эту прическу,
брови имели какой-то насмешливый излом, глаза были зеленовато-голубыми, но
самым примечательным, как мне показалось, был ее рот: он таил в себе
обещания неземного блаженства, и в любое мгновение меня могло ожидать мое
Ватерлоо.

- У вас могут быть крупные неприятности, - заявил я ей. - В Беверли-Хиллз
запрещено появляться миражам, по этому поводу принято особое постановление
муниципалитета.

- Наше коммунальное обслуживание обнаружило серьезные недостатки в вашем
районе, - холодно проговорила она. - Наш офис старается изо всех сил помочь
местным жителям их преодолеть. Интересно, что данный недостаток характерен
только для Беверли-Хиллз и Бель-Эйр.

- Вы правы, - с энтузиазмом согласился я. - Блондинок-миражей всегда не
хватало, лично я весьма болезненно воспринимаю этот дефицит.

- Не миражей, - ласково поправила она меня, - а кухонных и прочих
отбросов, - Отбросов?

- Наши мученые обнаружили, что здешний средний домовладелец имеет их в
недостаточном количестве. Это развивает у него комплекс неполноценности
каждый раз, когда появляется мусорщик. Некоторые из них даже бросаются
наутек и прячутся под кроватями при появлении очередного мусорщика. Им не
под силу выдержать неприкрытую издевку на его лице.

- И что же можно предпринять в этом отношении? - поинтересовался я.

- Сейчас я могу заверить вас, что все ваши волнения позади, сэр!

Она торжествующе заулыбалась мне.

- То есть, когда мы установим у вас на кухне нашу машину по переработке
мусора. Вам достаточно всего лишь включить ее на пять минут, а в приемный
бачок вы сможете положить все, что вам заблагорассудится, получаемый продукт
будет выглядеть самым обычным. Так что, будь то бесполезная теща, малолетний
племянник-правонарушитель или давно надоевшая любовница, избавляйтесь от них
без раздумий. На выходе будут все равно отбросы!

- Звучит заманчиво!

Я с надеждой посмотрел на нее.

- Не могли бы вы пройти на кухню и продемонстрировать свою чудо-машину?

- Пожалуйста, - сразу согласилась она. Я прошел следом за ней в гостиную,
не спуская глаз с плавно покачивающихся округлых половинок ее
соблазнительного мягкого места (вы даже не представляете, с каким трудом мне
удалось удержаться от желания отвесить по нему звонкий шлепок!).

В гостиной она обернулась и холодно произнесла:

- Ну, мистер Холман, время для веселья окончилось.

- Разве оно начиналось? - спросил я. - Если таково ваше представление о
веселье, значит, природа создала вас холоднокровной.

- Я - Полли Бухонен, - сообщила она.

- А я принял вас за плод моей фантазии, - со вздохом ответил я. - Этакий
симпатичный, соблазнительный сочный плод... Ну да хватит! Во всяком случае,
вы реальное создание, из плоти и крови, да к тому же имеющее оригинальное
имя.

Она засунула руку в кармашек штанишек, извлекла оттуда визитную карточку
и протянула ее мне. Это была моя визитная карточка.

- Откуда она у вас? - спросил я.

- Вы дали ее Энджи?

- Правильно, но как...

- Харольд передал ее мне и попросил меня связаться с вами, потому что
считает, что только вы можете защитить его. Понимаете, он ее не убивал.

- Это он вам сказал?

- Нет, я сама знаю, что он не убивал Энджи. И это известно еще кое-кому.
Я бы хотела, чтобы вы повидались с ними.

- Почему бы не организовать их встречу с лейтенантом Фридом? - задал я
совершенно логичный вопрос. - Именно ему нужны их показания. Официально он
ведет расследование убийства Энджи.

- У них имеются свои соображения избегать встречи с полицией.

Голос ее по-прежнему звучал холодно.

- Но с вами они станут разговаривать, мистер Холман. По словам Харольда,
вы на стороне Энджи, а не ее отца. Она любила Харольда, и если он невиновен,
то ради нее вы же можете потратить пару часов, чтобы удостовериться в этом?

- Полагаю, что смогу! - согласился я. - Так где же эти люди?

- Я отвезу вас. Моя машина у входа.

- Могу я быть уверен, что вы доставите меня назад домой тоже?

Она хитро посмотрела на меня:

- Почему нет, мистер Холман? Я всегда мечтала о роскошном грехе, а
сегодня впервые переступила порог дома в Беверли-Хиллз.

- Знаете, мне теперь просто не терпится оказаться снова дома, -
пробормотал я, - и зовите меня Риком, так оно привычнее.

- Понятно, Рик, - весело согласилась Полли. - Вы можете называть меня
Полли, но никаких разговоров о жилищах и домах, ладно?

- Договорились!

Мы вышли из дому, Полли провела меня к стоянке, где оставила свою
спортивную машину, давно не первой молодости. Я бы причислил ее к разряду
"бабушек", езда на которых становится пыткой на скверных дорогах по причине
отсутствия хороших пружин под сиденьями.

Я занял место пассажира, затем с сомнением взглянул на Полли, которая
храбро схватилась за руль.

- Обещайте не превышать двадцати миль в час, - попросил я ее.

Она мило улыбнулась и включила мотор. Он натужно заревел, как будто
собирался забросить проклятую машину прямиком в космос, затем машина прыжком
рванула вперед, отбросив меня к спинке сидения, и свернула под прямым углом
на улицу. Я оглянулся назад и увидел целое облако зловонного черного дыма,
повисшего над дорогой. У меня не было времени задуматься над тем, что
подумают мои соседи, потому что к этому моменту мы уже были около первого
перекрестка, к тому же мне показалось, что Полли намеревается срезать путь,
проскользнув между колесами огромного грузовика, идущего впереди нас. Когда
я снова открыл глаза, мы уже давно оставили грузовик позади и теперь играли
в "кто быстрее" с "кадиллаком".

К тому времени, когда мы остановились перед каким-то полуразрушенным
амбаром, похоже, в Западном Голливуде, я превратился в комок нервов. Полли
выключила мотор, внезапно наступившая тишина показалась мне даже хуже его
невыносимого грохота. Взглянув на меня, она заявила мне с победоносной
улыбкой:

- Неплохо! На пять минут меньше, чем мне понадобилось на поездку в
Беверли-Хиллз к вам.

- То, что мы все еще живы, - пробормотал я, - это уже кое-что значит.
Неужели вы не слышали, что я кричал вам всю дорогу?

- Слышала, конечно, - она закивала головой, - но я не могла ехать
быстрее!

- Быстрее? Я кричал, чтобы вы снизили скорость!

- Ну, теперь это уже стало историей, не так ли?

Я выбрался из машины и прошел следом за ней по короткой подъездной
дороге, сплошь поросшей травой, к широкому крыльцу. Полли порылась в
карманчике своей мини-жакетки и извлекла ключ.

- Добро пожаловать в "Каприз Полли"... Она отомкнула дверь и широко
распахнула ее.

- Год назад моя престарелая тетушка умерла и оставила в наследство мне
эту развалюху. Последний раз дом красили в двадцать шестом году, когда мой
дядюшка праздновал какую-то особенно ударную сделку с акциями.

Она вошла внутрь и включила свет. Длинный коридор напоминал район
стихийного бедствия: краска облезла с выцветших стен, протертый до дыр
линолеум давно утратил свой первоначальный рисунок, по углам свисала
паутина.

- Это не дворец, но я называю его домом, - весело заявила она. - Входите,
Рик, здесь нет подслушивающих устройств, могу побожиться.

Я плелся следом за ней. Дойдя примерно до половины длинного коридора, она
неожиданно остановилась и закричала: