сказал, словно подумал вслух, явно не обращаясь к Озерову:
утру будут в Лондоне. Сейчас, должно быть, где-то в Северном море. У нас
первый час; у них, очевидно, десятый. Самое время - никто не спит.
Кильский канал и Северное море.
по вопросам машинного перевода.
экстраполяции. Да ты, гуманитарий, все равно не поймешь.
языкам.
переводит. Когда Игорь уже уехал - этот самый хлопец и есть, - мы кое-что
сделали в группе. Буквально позавчера. У нас было шестнадцать образцов
перевода с грузинского на арабский. И ничего больше - ни грамматики, ни
словарей. И представь себе: чисто формальными автоматными методами удалось
правильно перевести кусок совсем нового текста. Ты соображаешь, что это
для математики?
информацию. Игорь с этого и начнет. А вот с такой тетрадкой, - Хмелик
торжественно потряс скоросшивателем, - совсем другой вес получится. Как в
боксе. Из полусреднего в полутяжелый.
туда-сюда? Между прочим, это сотни тысяч квадратных километров. И в
темноте. Это тебе не улица - фонарей нет.
этот теплоход даже на фото не видел.
того, я дам координаты. Это во-первых. Теплоход белый, однотрубный, над
трубой, вероятно, витки дыма, на корме крупно название "Эстония"
латинскими буквами. На носу тоже. Представить сможешь. А во-вторых, у нас
есть карта с маршрутными рейсами. - Хмелик достал атлас, раскрыл его и
ткнул карандашом в Кильский канал. - Пунктирчик видишь? Это и есть наш
рейс. Заводи игрушку и веди карандашом по пунктирной линии прямо к берегам
Англии. До конца не доводи: они еще в пути. Браслет - устройство умное:
поймет.
требуемую линию и представил себе вечернее море без берегов, темную, почти
черную пучину с завихряющимися барашками волн. Таким оно и предстало перед
ними, обрезав половину комнаты; возникло в кипучем, стремительном
движении, как будто они с Хмеликом наблюдали его с низко летящего
вертолета или с борта морского быстроходного катера, Хмелик даже взвыл от
восторга:
теплоход, настраивай! - закричал он. - Большой, высокий, широченная труба,
дым клубится, на корме - "Эстония" латинскими буквами. Что такое латинский
шрифт, браслет, конечно, не знает, ты представь зрительно. Подхлестни
мозг, старик, воспроизведи картину. Ей-богу, не трудно.
себе круглую высокую корму с крупной латинской надписью. И она появилась
перед ними, вырванная невидимым джинном из бескрайней водяной пучины,
слитного свинца моря и неба.
борт уходил под потолок комнаты, обрезанный синей светящейся ленточкой.
Казалось, можно было коснуться белой металлической обшивки. Хмелик так и
сделал, но его рука вошла в борт, как в воздух.
нуль-проход. А какая каемочка?
мере, законами нашей физики. Во всяком случае, это не аргон и неон. Можно
предположить какие-то атмосферные явления на границах слоев воздуха
различной плотности, но лучше подумать скопом. Тут много умов понадобится.
покинутыми уже шезлонгами и закрытыми оконными жалюзи кают первого класса,
- это Озеров подумал о населении теплохода. Невидимый объектив телевизора,
как ножом, разрезал всю линию примыкающих к борту кают, но Игоря Хмелик не
обнаружил. Звуки рояля, доносившиеся из открытых дверей, привели в голубой
салон, где одиноко музицировала седая горбоносая дама. За мелькнувшей в
коридоре белой курткой официанта проследовали в ресторан, светлый и
шумный. Медленно маневрировали между столиков, разглядывая пассажиров.
Озеров чувствовал, как пальцы Хмелика все сильнее впиваются в его руку, и
наконец Хмелик вскрикнул:
обсасывающего куриную косточку. Его модный элегантный костюм радужно
поблескивал в свете люстры, как нефтяная пленка на мокром асфальте.
пиджака. - Мы с тобой примерно одной комплекции, а то как-то неудобно в
одних рубашках. Все-таки заграничный рейс.
затянутых брезентом шлюпок можно было высадить целый десант. В свете
далекого фонаря виднелись надраенные доски палубы с просмоленно-черными
стыками. Озеров, перешагнув оранжевую ленточку, постучал каблуком по этим
доскам.
равен человеческий шаг? В данном случае тысяче километров. А может, и
двум.
палубу.
их восьмиэтажный дом, комната Хмелика - скрылось за сумеречной мглой моря
и неба. В пролете палубы гулял соленый морской ветер. Глубоко внизу
пенились неразличимые в брызгах вороненые волны.
как хорошо, Андрей! - проговорил Хмелик, впервые называя Озерова по имени.
Глаза его искрились неподдельным восторгом. - Как жаль, что человечество
еще не владеет этим открытием!
решительно подошел к уже знакомому столику и, указав Озерову на свободное
место, спросил не без лукавинки в голосе:
вглядываясь, кивнул.
ку-ку!
продекламировал Хмелик.
случилось?
Лялька целый кусок выдала.
продолжал, почти гипнотизируя Игоря. - Еще при тебе Мишка Поливанов над
программой работал?
статистической физики на грузинском. В основе программы те же образцы
перевода. Мы даже букв не знаем, ни грузинских, ни арабских, - он
обернулся к Озерову, - а она выдала.
данные.
спросил Хмелика, тот ответил. Еще вопрос и ответ, но для Озерова с таким
же успехом разговор мог продолжаться и по-грузински и по-арабски.
мимо официанта пахло чем-то невыносимо вкусным.
официанта: - Сообразите нам что-нибудь из ужина. Только быстро.
Акунин Борис
Ильин Андрей
Скальци Джон
Березин Федор
Браун Дэн
Майер Стефани