как пугала его будущую жену россказнями про колдунов, у которых "нос крючком,
уши торчком". А теперь пожалуйста: надёжа! Ох, люди, люди...
сдержать зевоту. Мамка охотно ответила, что да, благодаря заступничеству
Пресвятой Богородицы всё хорошо, что Андрейка уже резво ползает на четвереньках
и по всему видать, скоро попытается вставать на ножки, а там ещё пару месяцев,
и начнёт помаленьку ходить...
ох, чует! Не зря татары зашевелились и к половцам подкатываются. А главное, за
Милку, рыбоньку мою, да за дитятко ваше боязно, ох как боязно! Хорошо хоть ты
прискакал быстро.
поднялся по ступеням на крыльцо, прошёл в сени и пытаясь ступать по скрипучим
половицам как можно тише, подкрался к двери Милкиной комнаты. Жена могла
заметить его, а это означало, что спать доведётся ещё меньше. Тем не менее,
Карсидар не мог отказать себе в удовольствии хоть краем глаза взглянуть на неё
и сынишку после длительного отсутствия.
щели. Сидя на небольшой кровати у дальней стены, простоволосая Милка кормила
младенца грудью и что-то нежно нашёптывала. Карсидар прислушался. Это оказалась
одна из многочисленных чрезвычайно поэтических былин про битву русских ратников
с лютым ворогом. В своё время выслушав превеликое множество этих удивительных
историй от мамки, Милка запомнила их наизусть. Но в интерпретации жены былины
выглядели по-особому, поскольку она любила приукрашивать рассказ откровенно
колдовскими деталями.
сейчас он не без удовольствия услышал: "А наш татонька как махнёт мечом
булатным, так у печенежина окаянного голова с плеч и слетела!.." Карсидар не
имел ни малейшего понятия, кто такие печенеги, никогда не встречался с ними, а
Милка рассказывает об этом сыночку...
охватывало необыкновенное чувство умиротворения. Особенно если она хлопотала
над ненаглядным сыночком. Карсидар не помнил, пела ли песни или рассказывала
истории о подвигах короля Ицхака его мать. Наверное, да. Всякий раз, как
Карсидар смотрел на Милку, ему вспоминалась гордая королева Тамар, которая
осторожно выглядывала в окно из-за парчовой портьеры. Только из этого
воспоминания быстро исчезало чувство опасности и возникало... какая-то
благодать, что ли. Не правда ли, странно? Тем более, Милка ни капли не похожа
на его мать...
названный в честь Читрадривы Андрейкой, посапывал в люльке рядом с ней. С
другой стороны люльки стояла лавка, на которой в тёплое время года дремала
мамка. Теперь же, с наступлением морозов, она перебралась на печку, чтобы не
мёрзнуть по ночам.
Романович. Сама понимаешь, дело важное, я не могу задерживаться, - и поплёлся в
свою комнату.
и голубоватые волны. На этих волнах покачивалась люлька, рядом сидела любимая,
обожаемая, ненаглядная жёнушка и тихо нараспев рассказывала очередную историю о
битве "татоньки Давида" с очередными "вороженьками". Маленький Андрейка
посапывал и счастливо улыбался во сне. И из такой вот крохи когда-нибудь
вырастет настоящий мужчина! Надо же, какое чудо...
совершенно не представлял. А время-то идёт, и если верить словам иудеянского
купца Шмуля, с которым его познакомил Читрадрива...
раздеваясь повалился на кровать и тотчас уснул, словно провалился в чёрный
бездонный мрак. Из этого полуобморока его, кажется, почти тотчас выдернули
слова верной мамки: "Просыпайся, Давидушка, Данила Романович за тобой прислал".
сна. На пороге комнаты стояли двое гридней. Значит, стражники в самом деле
сообщили приближённым короля об его прибытии.
старуха, протягивая Карсидару краюху хлеба и кувшин с квасом. - На вот,
перекуси.
комнаты. Гридни последовали за ним на двор. Через несколько минут они уже ехали
извилистыми улочками по направлению к Старому Городу.
длинной скамье у стены. Он был спокоен и невозмутим, как и надлежит правителю
огромной державы. Однако его внешняя невозмутимость сильно смахивала на хорошо
отработанную маску и уж никак не вязалась со слишком ранним подъёмом.
Естественно, из уважения к государю Карсидар не решился проверить, что у него
на душе.
Давид.
Данила Романович остановил его вопросом:
Оставьте нас.
не могли не заботить южные уделы Руси. Теперь Молдавия оказывалась в тылу у
Таврийского княжества, на котором сосредоточили внимание татары, поэтому,
несмотря на приказание говорить коротко, Карсидар старался не пропускать
мелочей (кто знает, что может завтра стать главным?). Король не останавливал
его. С предложением перебросить дополнительные силы на юг согласился, более
того, обещал в случае необходимости попросить Бэлу предоставить в его
распоряжение полк угорцев.
покончил с прежней темой.
потолок комнаты, расписанный по периметру растительным орнаментом, а в центре -
стилизованной картиной небосвода. - Я велел допросить его с пристрастием, но
это, пожалуй, было излишним. Довелось татарскому псу помучаться и кровушкой
умыться, да только ведь он и не скрывал ничего.
Василю Шуграковичу.
подумай. Половцы мне присягали? Присягали. Прошлой зимой супротив собаки Бату
на чьей стороне бились? На нашей. А теперь Тангкут снаряжает посольство и
отправляет его к Василю! Посол обращается с ним, как с татарским
верноподданным, от имени Тангкута велит снарядить войска и передать их в
распоряжение проклятущего хана. С чего бы это?
глупости, скажи на милость?!
объяснение Карсидар. - Бату хотел добиться раскола наших княжеств... вот и
Тангкут добивается того же. Смотри, Данила Романович, всё выходит не так уж
глупо. Стоило Тангкуту прислать к таврийскому князю посла, а ты уж и голову
ломаешь над тем, почему он так поступил. Значит, не доверяешь ему и... - Тут
Карсидара осенило, и он заговорил возбуждённо: - Ну да, так оно и есть! Мы
только что о чём говорили? О переброске королевских ратников на юг! Но если мы
введём дополнительные войска в Таврию, князь Василь сразу решит, что ты не
доверяешь ему, боишься, как бы он к татарам назад не переметнулся и...
бросаю один на один с татарвой, - король грустно усмехнулся. - Только тут ты
ошибаешься. У Василя тоже своя голова на плечах есть, а ты, видать, плохо
выспался с дороги, что не учёл этого.
сапогов.
ждать! - вздохнул Данила Романович. - Трусоват он немного, сам знаешь, поэтому
первым из половецких ханов принял мою сторону, когда Бату степь подмял. Поэтому
Тангкут и отрядил к нему посла теперь. Запугать решил - авось Василь свет
Шугракович на его бок переметнётся.
Русь - да, может быть. Запугать половца - не возражаю. Но давай думать дальше.
Татары далеко, а я близко, так? Так. Тангкут даёт половцам войско супротив
меня? Наоборот, требует их отряды для себя. И вдобавок вызывает Василя в свой
Сарай. А мы все понимаем, что там нашему Василю Шуграковичу и конец. Скажи,
Давид, положа руку на сердце, чью бы сторону ты принял на месте половца?
поклонившись.
поступил в точности так, как думаем мы оба. То есть схватил посла и препроводил
его ко мне, а свиту посадил на кол. Но скажи, любезный мой Давид, кто же в этом
случае есть великий хан Тангкут? - и, поскольку Карсидар молчал, докончил за
него: - Так вот, великий хан Тангкут есть полный олух. Или... - король
многозначительно поднял палец к потолку, - или олухи мы с тобой, поскольку