стройное тело. В его внешности, как и в обстановке, не было ничего про-
фессионального. И во всем этом был свой тонкий, хорошо продуманный пси-
хологический расчет.
навстречу, как к старому другу.
Цорн. - Очень рад вас видеть. Прошу садиться. Вот здесь вам будет удоб-
нее.
напротив. На маленьком круглом красного дерева столике стояли серебряный
ящичек с сигарами и папиросами и электрическая зажигалка.
численными отделениями и пояснил: - Вот египетские папиросы, турецкие,
гаванские сигары "Вегуэрос", "Регалия Байрон", - в продаже не найдете, -
это из Суматры, Явы, Виргинии....
Цорн закурил папиросу.
признаться, сразу не поверил. Неужели вы решились изменить свою внеш-
ность?
что немало удивило Престо. Цорн, очевидно, умел великолепно владеть со-
бой.
ся белые длинные зубы, и сказал:
да Линча?
посетительнице.
ли право произвести над вами метаморфозу.
Престо и сказал:
улыбался. Железный человек!
дел столько товарищей по несчастью...
необычной практике, - возразил Цорн. - Для всех моих пациентов их физи-
ческая ненормальность является лишь печальным побочным обстоятельством.
Она лишает их многого, не давая ничего ни им, ни обществу. Они ничего не
теряют и выигрывают все. Совершенно иное положение с вами. Ваша внеш-
ность неразрывно связана с вашим творчеством, с вашими публичными выс-
туплениями...
Но я сейчас говорю не о вас, а о себе. Согласитесь, что вы представляете
совершенно исключительное явление природы, как неповторимое произведение
искусства... Вы видели химер на парижском соборе Нотр-Дам? Они очень бе-
зобразны, и в то же время в них своеобразная красота. Что сказали бы про
человека, который разбил бы химеры и на их место поставил благообразных
херувимов? Не назвали бы его вандалом и варваром? История никогда не
простила бы ему этого. Он опозорил бы свое имя. Я не хочу, чтобы это бы-
ло мое имя... Боюсь, что вы и сами не обдумали до конца всех возможных
последствий вашего намерения... Вы знаете, что моя врачебная практика -
мой жизненный базис. Но я готов отказаться от гонорара и вернуть вам
его, чтобы только не брать на себя такой огромной ответственности.
спросил Престо. В этот момент он выглядел глубоко несчастным. Неужели
все его мечты о новой жизни в новом теле, о личном счастье рушатся?
разжалобить. Цорн совсем не собирался упустить такого выгодного пациен-
та. Однако это действительно был трудный случай в его практике. Вне сом-
нения, перевоплощение Престо произведет шум во всем мире. Конечно, Цорна
не подвергнут суду Линча. Но возможно, что газеты будут бранить его, и
еще не известно, послужит ли это для него новой рекламой или же повредит
практике. Да и излишняя реклама была нежелательна Цорну. Он имел доста-
точную практику, привлекая клиентуру из самых состоятельных классов. Ши-
рокая публика о нем мало знала, представители власти не интересовались
им, и это было ему только на руку: шум мог привлечь нежелательное внима-
ние медицинских организаций, и тогда кто знает, чем все это кончится. В
лучшем случае - убытками, превосходящими гонорар Престо, чтобы погасить
весь этот шум и замять дело. Поэтому он хотел всячески гарантировать се-
бя и даже установил в кабинете аппарат, который записывал на валик весь
разговор с Престо. В случае надобности Цорн мог доказать, что он сделал
все возможное, что он сам усиленно отговаривал Престо.
как врач, я не имею права отказать вам во врачебной помощи. - Эту и пос-
ледующие фразы он сказал особенно громко и отчетливо, - Это очень слож-
ный конфликт, и лучшим выходом из него может быть добровольный отказ от
вашего намерения. Поэтому я могу лишь просить вас, убедительно просить
отказаться от вашего намерения... Обдумайте еще раз все хорошенько. По-
дождем день, два. И если вы придете к решению...
не изменят.
И уже другим тоном, как врач, он спросил Тонио: - На что вы жалуетесь,
мистер Престо?
вой и сказал:
Поэтому мы больше не умоляем судьбу. Мы сгибаем ее в бараний рог... Вы -
последний больной. Прием у меня окончен. Пойдемте в парк и там побеседу-
ем, - добавил он, посмотрев на часы.
отдаленную часть парка.
савцем, а другой уродом? И это уродство, как проклятие, как печать Каи-
на, неизменяемо, если не считать медленного возрастного изменения от
младенчества до старости?
всего нашего тела не представляют собою чего-либо стойкого, неподвижно-
го. Они подвижны и текучи, как река. Тело наше непрерывно сгорает, уле-
тучивается, и на месте уплывшего все время строится новое. Через мгнове-
ние вы уже не тот, что были, а в продолжение, примерно, семи лет в вашем
теле не останется ни одного атома из тех, что составляют сейчас ваше те-
ло.
со вздохом сказал Престо.
улыбнулся его словам, а не жестам.
того, что формы тела строятся вновь по тому же самому образцу, как и те-
ло "уплывшее", сгоревшее в обмене веществ, исчезнувшее. А строится тело
в том же самом виде только потому, что органы внутренней секреции своими
гормонами направляют строительство по раз намеченному плану.
время не разрушит ее. Она имеет устойчивые формы. Иное дело - формы на-
шего тела. Довольно одной из желез внутренней секреции начать работать с
малейшим отступлением от определенного плана, и формы нашего тела начнут
изменяться. Да вот, не угодно ли посмотреть на этих больных.
тела его были неправильны. Он имел чрезвычайно длинные ноги и руки при
коротком туловище и маленькой голове. Несмотря на свой огромный рост, у
великана было совершенно детское выражение лица. Увидев доктора Цорна,
он начал оправлять свой костюм, как мальчик, который боится получить за-
мечание от взрослого.
ста шестьюдесятью двумя сантиметрами у итальянцев и ста семьюдесятью
семью у норвежцев. А рост этого великана - двести тринадцать сантимет-
ров. Ему всего семнадцать лет. До десяти лет он рос совершенно нор-
мальным ребенком, а потом вдруг начал неудержимо тянуться вверх. Почему?
Потому что у него передняя доля придатка мозга-гипофиза начала разви-
ваться слишком быстро или, как говорим мы, врачи, это результат гипер-
функции, то есть усиленной деятельности передней доли гипофиза. А вот
карлица, - смотрите вправо. Ей тридцать семь лет, а рост ее всего девя-