и освещенный участок на корме казался все уютнее и уютнее.
возник рядом с одним из четырех фонарей. Его даже не сразу заметили, в том
числе и бригадир с драгоценной рукоятью.
северо-востоке, - негромко произнес человечек.
ровно столько, сколько необходимо - и заговорил.
слышал, чтобы так говорили. И в его словах был смысл.
бы...
существовать прекрасная рукоять богача-бригадира.
жить побежденным? Кружись в вихре битв, победитель...
четырех теней связывала с волей и страстью погибших народов, только его
голос окунал в ускользнувшую жизнь трех предыдущих столетий.
полноправных городов под портретами; этот список я учил наизусть и обязан
был рассказать Луцию: изначально родовые - Лунная Заводь, Аристон, Арета,
Джессертон, Ривертон, Вэйборн, Кердалеон, Офелейн; получившие полноправие
- Крейстон, Галион, Апвэйн, Тозон; и провинции, ой как много, штук
двадцать. Тогда еще Штормхейм не значился среди провинций, пусть даже с
правом собственного управления. Он был главным оплотом основного
противника, чужим, совсем чужим, самым чужим городом.
лучшее общество - те, кто смог выложить кучу золотых за место на "Цветке",
и те, кто был послан лично Королем, - а он стоял спиной к шелковым рыцарям
и голым касаткам... Он пошел прочь от нас, и уже выходя за круг света, на
границе ночи вновь обернулся.
добавлением красного. После чего лиловый цвет ближе всего к синему. Удачи,
рыцари!
возглас одобрения и с удовольствием хлопнул в ладоши.
время стоял рядом, а вопрос, который я должен был задать, слишком волновал
меня.
никогда не забывал его. Он просто ждал своего часа и сегодня час настал.
и перекрещенными стрелами. Дверь была вся в паутине, она являлась частью
огромного грязно-коричневого дома, но я не мог увидеть весь дом, передо
мной была только эта дверь, и на пыльном полу перед ней лежали обрывки
серой смятой бумаги. Вдруг - скрип, и дверь, казавшаяся недвижимой,
еле-еле, на полступни приоткрывается, а за ней... Невозможной, неземной
яркости не то синий, не то голубой свет! За пылью, ржавчиной и паутиной...
трюма, все кроме вахтенных касаток. На палубе горел уже только один
фонарь, я сидел вдали от него, в темноте, и пытался понять, и сейчас мне
снова казалось, что я не уходил из Златограда; так же я сидел и думал в
комнате под самой крышей, и в дозоре на пристани, и ночью в пустом зале,
когда Гай, Марк и остальные Артуры Гилденхомы засыпали.
обыкновенная деревянная дверь, ведущая во внутренности корабля, - и я
увидел сначала Лайка, а затем его, Путника. Они стали прямо под фонарем,
мне были отлично видны их лица. Лицо Лайка светилось уверенностью и силой,
совсем как под конец четвертого дня пути из Златограда в Апвэйн.
словам уверенности в нем прибавилось.
наедине с Луной и невидимыми из светлого круга вахтенными касатками.
однажды вышел из своей столицы. Но темная цитадель все так же дремала в
самом сердце горного кряжа, и ни один рыцарь не покинул ее пределов, и
никто из людей цвета не ведал, что творится за неприступными стенами и
каковы замыслы их повелителя. Только страшные большие птицы изредка
поднимались над замком и удалялись, гонимые чужой волей еще дальше на
север.
холодной равнине, не успевшей оттаять после северной зимы, сошлись две
силы.
были осколками голубого неба. Они верили, что Солнце-Создатель покоится на
их плечах, на плечах своего воинства, и что когда доведется уйти, каждый
из них станет частицей глубокой лазури. Они явились на север, потому что
Солнце с трудом проникало в этот край. Солнцу надо было помочь.
непостижимая, как подземные тропы, логика вряд ли могла объяснить, почему
конные отряды из теплых степей пришли за холодом.
навеки возненавидеть друг друга. Ведь не всякая схватка приводит к
ненависти.
скалами. И три ночи мустанги громким фырканьем отпугивали серых
лазутчиков. И гномы уже перестали надеяться на то, что, возможно, холод
сам изгонит южных гостей из своих владений.
гномам, и всадникам он предлагал помощь и называл себя другом.
нам, живущим, осуществить возмездие!
армии теней и повернули быстрых мустангов на восток, к горным проходам,
ведущим в таинственный край Черного Властелина.
скакунов Вселенной. Но пред горами от изумления стояли они еще три дня, а
потом долго-долго преодолевали перевал.
наперерез. Вторая половина серой армии уже осаждала черную цитадель.
удалось их обмануть.
двух народов: к уничтожению всадников Солнца, разорению севера, гибели
востока, к мимолетному триумфу и великой трагедии неприметных до поры
обитателей пещер и ущелий.
мира умерла неожиданно быстро. Но даже смерть ее принесла зло, ибо серые,
убив тьму, сами сделались частью тьмы.
горной ловушки. Они смяли первый заслон, но разбились о черные стены. Их
вера скрылась за вершинами, гномы заняли перевалы, а на перевале лучший из
всадников слабее последнего горца.
устремляясь в небо, и сливались с землей воины-тени. Но все-таки чаще
Солнце побеждало камень, и влажные травы степей улыбались, а ледяные
вершины становились седыми от горя.
мустангримских отрядов совершила дерзкий рейд в страну гномов. Они
объединились, чтобы прославиться и погибнуть. Но путь их лежал не на
северо-восток, где прежде гнездилась тьма, а на северо-запад, в край,
откуда вышла некогда первая серая армия и куда не забредал еще ни один
непрошеный гость.
проклинаемый горцами, мог уйти, но голубоглазые бойцы бросались на стены,
хотя каждый из них знал, что они и так уже совершили невозможное. Они
умирали с ликованием, с осознанием неминуемой победы Солнца над камнем -
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Елманов Валерий
Прозоров Александр
Сапковский Анджей
Шилова Юлия