палатку из рыбьих шкур, зажгли костер - ночные твари не любят огня. В
пещере было почти тепло, и Олег с наслаждением растянулся на гладком
каменном полу. Марьяна - рядом.
сзади.
что медленно горят. Томас раскрыл мешок с сушеными грибами, достал котелок
на треноге и распорки, чтобы держать его над огнем.
было сделать два шага и взять воду самому. Олег понял, что Томас говорит в
воспитательных целях. Не хочет приказывать Олегу, чтобы тот встал и
занялся каким-нибудь делом, не хочет укорять. Хотя что за работа - палатку
вместе повесили, костер горит. В следующий раз меньше устану, займусь
хозяйством, ведь я Марьянин мешок волочил...
Дик протянул длинную руку, подхватил мешок Олега и подвинул его Томасу.
уморился. Два мешка тащил.
знаешь, сколько грибов класть.
арбалету. Томас наклонился к костру, готовый схватить полено. Шаги
смолкли. Было очень тихо. Слышно было, как редкие капли дождя срываются с
козырька над входом в пещеру.
пламени, было тихо.
выглянул.
взять копье... Но ведь здесь костер... Это дело Дика. Несправедливость
этой мысли была очевидна Олегу, но думать иначе он не мог, потому что его
дело было в другом. Он должен был увидеть то, что не интересно видеть
остальным. Старик надеется на него. Хуже, когда не знаешь, оправдаешь ли
ты надежды, тем более, что они с годами становятся для Старика все
абстрактнее и достижение их все иллюзорней.
она их всегда варила отдельно, а потом смешивала. Она стояла на коленях,
рукава куртки закатаны, тонкие руки все в ссадинах и шрамах. Олег подумал,
что руки Марьяны красивые, а шрамы - это пустяки, у всех шрамы.
углубилась в священнодействие, которое для него, пришельца в этих краях,
не имело смысла, видел шрамы на ее руках, цену, что лес взял за учение, и
думал о пропасти, вырытой деревней между ним и этими подростками,
дикарями, которые сейчас отлично заснут на каменном полу, не накрывшись и
не чувствуя влажного, промозглого холода, а запах этих растительных
каракатиц, прозванных грибами, им не противен, они с этим запахом
свыклись... Впрочем, здесь дети пахнут иначе, чем дома. Даже свои дети. И
рут в свои восемь лет, попади в лес, может и не пропадет, по крайней мере
не умрет с голоду - лес, хоть и опасное, коварное место, но свое. И если
он, Томас Хинд, в этом лесу - человек, то они - оленята, зайцы или даже
волчата - не самые сильные, но хитрее многих, не пропадут. Марьяна
оскалилась по-звериному, надкусила сомнительный гриб, пискнула, отбросила
его в угол. Гриб как гриб, все они - отрава. Снова кто-то тяжело прошел,
чуть не коснувшись полупрозрачной занавески. Чертовы призраки тьмы. Ходят
слоны, не удивлюсь, если ядовитые... Ребята устали, хотя черт их знает,
устали ли. У Дика такой вид, будто сейчас готов гоняться за шакалом по
чаще. Олег, конечно, послабее. Парень неплохой, неглупый, только зря Борис
внушает ему свои идеалистические теории. Поселку предстоит выжить.
сегодня, завтра. Я не знаю, когда мы начнем строить города и запускать
спутники. Через тысячу лет? Но даже для этого нужно выжить сегодня.
поднял головешку и опередил Дика, выглянув в сумерки, в туман. Темная тень
отплыла вдаль, растворилась в сером тумане, словно шутник утянул к себе
воздушный шар.
постоянного действия.
Луиза нам все белые грибы отобрала.
многочисленных ног и блеяние. В несколько голосов. Отчаянное блеяние.
И снова топот.
Марьяна.
двигался преследователь. Люди отступили за костер, оставив его между собой
и занавеской. Приготовили оружие. Незнакомые звери страшны, потому что не
знаешь их повадок.
ворвалось зеленое волосатое существо ростом с человека, но округлое, на
четырех ногах, с костистым гребнем вдоль спины, торчащим из шерсти, как
цепь крутых холмов из леса.
бессмысленно и обреченно.
губами. - Это мясо.
руку.
опустилась. Мясо у них еще было. А убивать просто так Дик не любил.
Охотники убивают столько, сколько можно унести.
снаружи, было страшнее Марьяны. Марьяна наклонилась, быстро подхватила из
мешка вкусный сушеный гриб и протянула козлу. Тот вздохнул, понюхал,
распахнул бегемотью пасть, послушно схрупал подарок.
старался влиться в нее, смотрел одним глазом на Олега и иногда шумно
вздыхал. Потом начинал чесаться о стену.
слушает и понимает. Но в самом деле козел прислушивался к тому, что
происходило снаружи.
что он не спит, а видит, как взлетают над головешками синие искры и
танцуют парами, сплетаются в хоровод. Козел ахнул и заблеял, застучал
копытами, Олег вскинулся, но только через секунду-две понял, что козла на
старом месте нет, он отпрыгнул вглубь пещеры, а сквозь дыру в занавесе
лезет какая-то серая пупырчатая масса, лезет медленно, тестом вваливаясь в
пещеру, может, и не серая, а розовая, и в массе было какое-то тупое
любопытство, неспешность, упорство, а козел отчаянно блеял, умолял его
спасти, видно, решил, что тесто пришло специально за ним. Олег почему-то
успел подумать, что для ночного призрака эта масса слишком некрасива, он
шарил рукой по камням и никак не мог найти арбалет, а отвести взгляда от
надвигающейся близкой массы, которая испускала удушающий кислотный запах,
он не мог. И потому увидел, как в боку твари вдруг возникла оперенная
стрела арбалета и ушла до половины в тесто, провалилась в него, и тут же
легко и быстро тесто подобралось и съежилось, и исчезло, и края разрыва
сошлись, и занавеска лениво заколыхалась.
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Корнев Павел
Херберт Фрэнк