Чтение 8–й страницы книги ~Подземелье ведьм~

Сквозь дверь пробивался сумеречный свет. Сколько же они проспали?
Почти сутки?

- С ума сойти, - сказал Жан, словно угадал мысли Андрея. - Уже
вечер. Они нас опоили.

- Надо бежать, - сказал Аксель.

- Куда? - спросил Андрей

- В степь, к станции.

- Чтобы нас через десять минут догнали?

- Насколько я знаю эту местность, - сказал Жан, - здесь вокруг
степь на много километров. В ней полно всяких тварей.

- Так что же, будем сидеть и ждать, пока нас поджарят?

- Я бы предпочел не спешить, - сказал Андрей. - Вернее всего, пока
мы спали, здесь побывал катер.

- Так что же они нас не нашли? - обиженно спросил Аксель.

- Я бы сам не отличил вас от рабов.

- Это только предположение, - сказал Жан.

Пришли два воина, принесли котел с вонючей теплой похлебкой.

Ели Жан и Андрей. Ели с отвращением, и со стороны их попытки
выловить из супа что-либо с(r)едобное выглядели курьезно. Воины
покатывались со смеху.

Аксель категорически отказался есть.

- Быть гордым почетно, - сказал Андрей, - но полезнее остаться
живым.

- Ценой унижения?

- У меня была тетя, - сказал вдруг Жан. Он отыскал деревянную
плошку, вытер ее рукавом и зачерпнул жижи из котла. - Она очень смешно
воевала с моей дочерью. На равных. Дочери было пять, а тетке пятьдесят
шесть. Понимаешь, они ссорились на равных.

- Я тебя не понял.

- Мы с ними существуем в разных мирах, которые не соприкасаются. А
ты стараешься навязать им свою собственную психологию.

Квалифицированный генетик, надежда факультета вдруг оказался рабом
какого-то дикого племени - эта перемена в статусе оказалась для Акселя
невыносимой, и Андрей Брюс понимал, что за парнем надо присматривать,
он может наломать дров.

- Черт знает что! - Аксель метался по кибитке. - Мне бы бластер! Я
бы уничтожил этого Октина Хаша. Если его не остановить, он убьет еще
тысячи людей.

- Не родился бы он - родился другой, - сказал Жан. - Без этого
истории не обойтись. Со временем и здесь додумаются до гуманизма.

- Мы, как старшие братья, обязаны вмешаться.

- И наказывать, если они будут себя неправильно вести?

- Наказывать и поощрять.

- Ты, как выяснилось, гуманный дрессировщик, - заметил Андрей,
вытягиваясь на жестких шкурах. Укусила блоха.

- Это старый спор, - сказал Жан. Он сидел на земле и чесался.
Видно, тоже одолели блохи. - В Центре уже давно доказали, что
естественное развитие цивилизации благотворнее, так как не создает
дуализма в сознании, не готовом к восприятию идеалов.

- Чепуха. Если отнять у них детей и вырастить в нормальных
условиях, они будут такими же, как наши дети. Сами же говорите, что
мозг человека не изменился, - возразил Аксель.

- Значит, гуманная дрессировка с питомниками для детей. А стоит ли
возиться? Может, взрослых ликвидировать?

- Зачем шутишь? Разве время шутить?

- Всегда время шутить, - сказал Андрей.

Он поднялся: заели блохи.

За стенкой кибитки послышались крики, свист, хохот - происходило
что-то интересное.

Андрей подошел к пологу, приоткрыл его. Часовых у входа не было. В
плечо дышал Аксель.

Зрелище было и в самом деле внушительным. Несколько коней, словно
лилипуты - Гулливера, тащили по лагерю тушу динозавра. Туша была
метров пятнадцать в длину, и толстый у основания хвост тянулся по пыли
еще метров на пять. Вокруг туши прыгали ребятишки и суетились женщины.
Тушу бросили на площади посреди становища. Появился жирный колдун. Его
помощник нес за ним короткий широкий меч. Толпа загомонила в
предвкушении зрелища.

Колдун взял меч и остановился у брюха динозавра. Он стоял так
довольно долго, и толпа криками подбадривала его. Затем он сделал
резкое колющее движение мечом, и меч вошел по рукоять в тушу
динозавра. Взявшись за рукоять обеими руками, колдун старался
распороть грудь чудовища. Ему было трудно - надутое лицо стало мокрым
от пота.

Отбросив меч, колдун сунул обе руки в тушу и резким движением
вырвал сердце динозавра. Сердце было большим, тяжелым, оно обвисло в
руках жреца. Толпа завопила от восторга.

С двух сторон к старому колдуну подскочили воины и подхватили
тяжелое сердце. Подняв его на руках - кровь капала им на лица и плечи,
- они понесли его к Октину Хашу.

Тот вытащил кинжал, отрезал полоску мяса и поднес ко рту. Он жевал,
а толпа прыгала от радости.

- С ними ты собираешься воевать? - спросил Андрей, оборачиваясь к
Акселю. Аксель исчез.

- Жан, где он? - спросил Андрей.

Жан откинул полог и заглянул в кибитку.

- Там его нет, - сказал он.

- Так я и думал. Он сбежал!

Прямо над головой раздался резкий крик.

Октин Хаш под(r)ехал на коне незаметно. Его рот был измазан кровью.

Жан тихо ответил.

- Что он спросил?

- Он спросил, где третий. Я сказал, что скоро вернется. У него
болит живот, а он не хочет гадить в кибитке.

Октина Хаша ответ не удовлетворил. Он громко свистнул. Тут же все в
лагере позабыли о динозавре. Поднялась суета, словно в муравейник
капнули кипятком. Воины затолкали пленников в кибитку.

- Идиот! - Жан ударил кулаком по колену. - Мальчишка!

Неожиданно - как будто остановились часы - суматоха улеглась.

Один из воинов, что стояли в дверях кибитки, сказал что-то.

- Он говорит, поймали, - сказал Жан.

Октин Хаш вошел в кибитку.

- Плохой раб не нужен хозяину, - сказал он, глядя на Андрея и чуть
улыбаясь. - Ты понимаешь, вождь.

Жан добавил от себя:

- Я боюсь, что его убили.

- Я тоже, - сказал Андрей.

Октин Хаш спокойно слушал, как разговаривают пленники.

Когда он решил, что пленники поговорили достаточно, он сказал
длинную фразу, которая привела в смущение Жана. Тот начал спорить.
Октин Хаш почти игриво погрозил ему нагайкой и ушел.

- Что еще он придумал?

- Он сказал, что ты поедешь с колдуном к святилищу ведьм. Ты вождь.
Тебя ждут ведьмы. А я останусь здесь. Я ему нужен. Я знаю их язык. Я
ему сказал, что мы не хотим разлучаться.

- Что это за святилище?

- Я там не был. Это где-то в горах. Судя по с(r)емкам, ничего
интересного.

Полог откинулся, показав зеленое вечернее небо. Громоздкий силуэт
колдуна закрыл небо. Визгливый голос наполнил кибитку.

- Он говорит, - в голосе Жана было отчаяние, - чтобы ты выходил.

- Ясно, - сказал Андрей, стараясь, чтобы голос его звучал бодро. -
Ты жди меня. Все кончится хорошо.

Жан подошел к Андрею. Его глаза в полутьме казались черными
колодцами. Жану было страшно. Он никогда в жизни не оставался один
среди тех, кому все равно, жив ты или нет.

Жан протянул руку, холодную и влажную. Они обнялись.

Колдун покачивался в дверях.

Жан дошел с Андреем до выхода. Дальше его не пустил воин.

Группа всадников ждала на пыльной площадке. Андрею и колдуну
подвели коней. Ноги Андрею связали под животом коня. Рядом ехали
воины.

Обернувшись, Андрей увидел, что в становище царит оживление. С
некоторых кибиток стянули шкуры - остались лишь громадные клыки
мастодонтов. Пыль от конских копыт завилась смерчем.

На "Гранате" тоже видели этот клуб пыли - серое пятно на темной
равнине. Дежурный дал максимальное увеличение - отряд состоял из
степняков, их можно было угадать по одежде и странным прическам.
Дежурный понял, что из становища отправились разведчики, может,
охотники. И отметил этот факт в журнале наблюдений.

Отметил он также и то, что, едва стемнело, другие всадники
отправились из лагеря, в котором укрывались остатки стаи Белого волка.
Приблизившись к становищу Октина Хаша, они замедлили движение,
поднялись на пологий холм невдалеке от становища и там спешились.

Через полчаса отряд перешел на шаг. Степь казалась огромной чашей,
наполненной темно-зеленым воздухом и ароматом теплых трав. Здесь, на
открытом пространстве, цикад было куда меньше, и их пение не заглушало
иные звуки: далекий рев и уханье какого-то зверя, возникший из ничего
и угасший вдали топот множества копыт, визг настигнутого совой