считать, изобрела таблицу логарифмов. Интуитивно использовала способность
предвидения некоторых событий. В частности, предсказала землетрясение 1920
года, об®яснив его напряжениями в земной коре. Этим предсказанием вызвала
недовольство духовенства Хивы, и лишь любовь мужа спасла Салиму от
наказания. Страстно стремилась к знаниям. Увидев в доме случайно попавшую
туда ташкентскую газету, научилась читать по-русски. В августе 1924 года
убежала из дома, переплыла Амударью и поступила в школу в Турткуле.
Способности девушки обратили на себя внимание русской учительницы Галины
Красновой, которая занималась с ней алгеброй. За несколько недель Салима
освоила курс семилетней школы. Было решено, что после октябрьских
праздников Галина отвезет девушку в Ташкент, чтобы показать специалистам.
Во время демонстрации 7 ноября в Турткуле Салима шла в группе женщин,
снявших паранджу, и была опознана родственниками Алим-хана. Ночью была
похищена из школы и задушена в Хиве 18 ноября 1924 года".
комнаты в сад, был густо-синим, и в нем умудрилась поместиться полная
луна. Тесную, загроможденную приборами комнату наполняло тихое жужжание,
казавшееся Анне голосом времени - физически ощутимой нитью, по которой
бежали минуты.
для чего служил круглый голубой экран, на котором дрожали узоры желтых и
белых точек, а Кин готовил с®емочную аппаратуру.
стал медленно вращаться.
сказал Кин.
раздвинется занавес, и начнется действо.
склонился к нему и начал быстро водить перед ним пальцами, точно
разговаривал с глухонемым. Огни на экране замерли.
сейчас услышит вся деревня. И тут в шаре поплыли какие-то цветные пятна,
было такое впечатление, как будто смотришь на речку сквозь круглый
иллюминатор парохода.
локоть. Он коснулся кромки ящика, над которым висел шар, и пальцы его
погрузились в твердый металл.
уплывали. Послышался резкий щелчок. И тотчас же как будто кто-то провел
рукой по запотевшему стеклу иллюминатора и мир в шаре обрел четкие формы и
границы. Это было зеленое поле, окруженное березами.
сидел выпрямившись, напряженно, как за рулем.
модном кинофильме. Анна на миг зажмурилась. Роща пропала, показался крутой
склон холма с деревянным тыном наверху, широкая разбитая дорога и,
наконец, нечто знакомое - речка Вятла. За ней густой еловый лес.
можно было назвать хижиной - приземистый, подслеповатый, под соломенной
крышей. Зато ручей был шире, над ним склонились ивы, дорога пересекала его
по деревянному мосту, возле которого толпились всадники.
деревня, а теперь была опушка леса, шалаши и шатры. Между ними горели
костры, ходили люди.
сооружение, стоявшее в пологой ложбине на полдороге между откосом холма и
ручьем, где она бродила всего два часа назад. Сооружение напомнило ей
геодезический знак - деревянную шкалу, какие порой встречаются в поле.
сражаются на турнирах и снимаются в фильмах, сидели в своих шатрах и не
знали, что к ним пожаловали посетители из будущего. Народ же, уплетавший
какую-то снедь на свежем воздухе, никаких кинематографических эмоций не
вызывал. Это были плохо одетые люди, в суконных или кожаных рубахах и
портах, некоторые из них босые. Они были похожи на бедных крестьян.
шатров. На грязной поношенной холщовой ткани шатра были нашиты красные
матерчатые мечи. Из шатра вышел человек, одетый в грубый свитер до колен.
Вязаный капюшон плотно облегал голову, оставляя открытым овал лица, и
спадал на плечи. Ноги были в вязаных чулках. Свитер был перепоясан черным
ремнем, на котором висел длинный прямой меч в кожаных ножнах.
свитере - это кольчуга, мелкая кольчуга. Рыцарь поднял руку в кольчужной
перчатке, и от костра поднялся бородатый мужик в кожаной куртке, короткой
юбке и в лаптях, примотанных ремнями к икрам ног. Он не спеша затрусил к
коновязи и принялся отвязывать лошадь.
перьях, в сверкающих латах...
рыцарства впереди.
которой возились люди в полукруглых шлемах и кожаных куртках.
братьев, пятидесяти слуг и сотни четыре немецких ратников.
отряд. По-моему, летты. Около ста пятидесяти.
отряд.
было воды. Дорога здесь заканчивалась у рва, и мост через ров был
разобран. Но, видно, его не успели унести - несколько бревен лежало у
вала. На валу, поросшем травой, возвышалась стена из поставленных
частоколом бревен. Две невысокие башни с площадками наверху возвышались по
обе стороны сбитых железными полосами закрытых ворот. На них стояли люди.
вблизи разглядеть людей, которые жили в ее краях семьсот лет назад.
красные щиты должны были грозно блистать на солнце. А на самом деле
публика на башнях Замошья вела себя, как на стадионе. Люди совершенно не
желали понять всей серьезности положения, в котором оказались. Они
переговаривались, смеялись, размахивали руками, разглядывали осадную
башню. Круглолицая молодая женщина с младенцем на руках болтала с
простоволосой старухой, потом развязала тесемку на груди своего
свободного, в складках, серого платья с вышивкой по вороту и принялась
кормить грудью младенца. Еще один ребенок, лет семи, сидел на плече у
монаха в черном клобуке и колотил старика по голове деревянным мечом.
Рядом с монахом стоял коренастый мужчина в меховой куртке, надетой на
голое тело, с длинными, по плечи, волосами, перехваченными тесьмой. Он с
увлечением жевал ломоть серого хлеба.
обладатели билетов на занятые в первом ряду места. Толпа нехотя раздалась.
правда, разительно не соответствовали привычному облику дружинников из
учебника. На них были черные плащи, скрывавшие тускло блестевшие кольчуги,
и высокие красные колпаки, отороченные бурым мехом. Воины были смуглые,