смотрели на меня.
здоровые люди. Но они смеялись надо мной. И у меня не было сил
присоединиться к ним, показать, что я умнее, смеяться вместе с ними. В чем
и было мое единственное спасение. А я встал и ушел. И видел себя, каким я
кажусь им со спины, - маленьким, сутулым и нелепым. А они смеялись мне
вслед, и я отлично различал смех Валентины.
собрал свой чемоданчик, спрятал его под койку, чтобы раньше времени не
поднимать шума. Тренер обойдется без меня. И если команда даже вылетит во
вторую группу - кто-то же должен вылететь. И у тех, кто вылетел бы вместо
нас, то есть вместо них, тоже есть тренер и тоже есть Иванов, и Коля, и
Толя, и даже доктор.
зовет! Сыграем сейчас.
появились Коля с Толей, стали собираться на игру, и мне, чтобы не казаться
еще смешнее, пришлось собираться вместе с ними. Я старался выглядеть
равнодушным.
хочет - купается, хочет - не купается. А ты же ржал со всеми. Может, Гера
и в самом деле плавать не умеет. Тогда знаешь, как обидно!
уговаривали, а я жутко испугался.
решение. Из меня не получилась созданная в колбе звезда мирового
баскетбола. Доктор был прав. Мне лучше заниматься ходьбой. От дома до
станции метро.
спонтанное веселье. Вроде бы ко мне никто не обращался. Вроде бы они
разговаривали между собой.
прикрикнул на них:
и выбивая им пулеметную дробь по земле, Иванов. - Они тебя еще в игре
увидят.
играть нельзя научиться в два дня, даже если у тебя лучше, чем у них,
устроены нервные связи. И учиться поздно.
тебя фолят. Штрафные ты положишь. И не очень бегай. Не уставай. Я тебя
скоро подменю.
Свисток. Мяч взлетел над площадкой. Ах ты, верзила! Смеешься? Я был зол. Я
побежал к мячу. Именно этого делать мне не следовало. Потому что за
какую-то долю секунды до этого Иванов кинул мяч в мою сторону. Вернее,
туда, где меня уже не было. И верзила перехватил мяч. Я суетливо побежал
за ним к нашему кольцу и попытался преградить дорогу верзиле. Тот
незаметно, но больно задел меня коленом, и я охнул и остановился.
мне, улыбаясь во весь рот. У меня болело ушибленное бедро.
показалось неимоверно длинным. Было жарко. Мне казалось, что смеются все.
И свои, и чужие.
тренировке. Метнул, как пушечное ядро. Как Иванов в тот первый день,
приведший к сегодняшнему позору.
к кольцу. На пятом или шестом шаге, радуясь, что все-таки смогу
оправдаться в глазах команды, я кинул мяч, и он мягко вошел в кольцо.
Раздался свисток. Я пошел обратно, и тут же меня остановил окрик тренера:
недоумением. - Пробежка, - повторил он мягко.
телевизору! Мяч не засчитан. Надо было уходить с площадки. У меня словно
опустились руки. Правда, я еще минут пять бегал по площадке, суетился,
один раз умудрился даже забросить мяч, но все равно зрелище было жалкое. И
я раскаивался только, что не уехал раньше, сразу после речки.
на меня не стал, а сказал только:
подбежал к остальным.
дожидаться, чем все это кончится. Я прошел за спиной тренера.
надел брюки и рубашку поверх формы - переодеваться было некогда, потому
что каждая лишняя минута грозила разговором с тренером. А такого разговора
я вынести был не в силах.
площадки доносились резкие голоса. Кто-то захлопал в ладоши.
счел нужным поддерживать игру.
вам очень полезно обливаться по утрам холодной водой. И пешие прогулки. А
то через пять лет станете развалиной.
станции.
баскетбольная форма прилипла к телу, и кожа зудела. Зачем я влез в это
дело? Теперь я выгляжу дураком не только перед баскетболистами, но и на
работе. Все Курлов... А при чем здесь Курлов? Он проводил эксперимент.
Нашел послушную морскую свинку и проводил. Я одно знал точно: на работу я
не возвращаюсь. У меня еще десять дней отпуска, и, хоть отпуск этот
получен мною жульническим путем, терять его я не намерен. Правда, я
понимал, что моя решительность вызвана трусостью. С какими глазами я
явлюсь в отдел через три дня после торжественного отбытия на сборы? А
вдруг упрямый Андрей Захарович будет меня разыскивать? Нет, вряд ли после
такого очевидного провала. Уеду-ка я недели на полторы в Ленинград. А там
видно будет.
тренер, то жаловаться на то, что я сбежал со сборов, он не стал. И я его
понимал - тогда вина ложилась и на него. На каком основании он нажимал на
кнопки и выцыганивал меня? Зачем тревожил собственное спортивное
начальство? Итак, меня списали за ненадобностью.
баскетбольной звездой.
времени. С таким же успехом оно могло мне и присниться.
делать нашу прививку. Еще в детском саду.
по-моему, согласились на трудный хлеб баскетболиста.
одной ногой на лестничной площадке, сказал:
одно открытие.
- Ну, - подумал он несколько секунд, - детей мы не будем учить этой игре.
Особенно за деньги. Зато хотите верьте, хотите нет, но наша прививка
сделает нового человека. Человека совершенного.
от этого будет не так уж много пользы.