Чтение 8–й страницы книги ~Королева в изгнании~

слова.

- То есть, вам необходима очная ставка?

- Пусть так.

- Нет проблем. Сегодня подъедите?

Внезапно Маша испугалась. Очная ставка с собой...

- Нет, лучше завтра... Во второй половине дня.

- В четырнадцать ноль-ноль.

- Хорошо.

- Записывайте адрес. - Он продиктовал, затем добавил: - Если бы вы
назвали себя, выписал бы вам пропуск. А так - придется встретить на вахте.
Как я вас узнаю?

- Я... - начала Маша, но тут же спохватилась. - Вы меня узнаете.
Точно узнаете.

- Вы уверены? - в голосе звучало то ли сомнение, то ли тщательно
скрываемое возбуждение. Маша промолчала, и он продолжил: - Хорошо,
договорились. Завтра в два я встречу вас на вахте, возле дежурного.
Постарайтесь не опаздывать.

...Возле прокуратуры Гога с каменной мордой остался ждать ее в своем
"москвиче". А Маша прошла внутрь. Не успела она сделать по ковровой
дорожке и пяти шагов к милиционеру, как навстречу ей со стула поднялся
высокий подтянутый мужчина лет сорока.

Его густая шевелюра была почти полностью седой, лишь кое-где
пробивались темные пряди. Его смуглое лицо сразу расположило Машу к
доверию, особенно - то, как насмешливо поблескивали его черные глаза.
Насмешливо, но - с интересом... Ну, еще бы, ведь вряд ли он ожидал увидеть
перед собой вторую Машу.

- Да, вас трудно не узнать! Ничего не понимаю! Объясните, что
происходит?

- Может быть, не здесь? - Легко улыбнулась Маша. Легко, оттого, что
человек этот был явно симпатичен ей. Сейчас, приглядевшись, она поняла,
что сходу не верно определила его возраст: обманула выправка - явно
военная. Ему уже далеко за сорок, а то и все пятьдесят.

- Да-да, конечно, - кивнул он и представился: Илья Аркадьевич Берман.

Она пожала его сухую крепкую руку.

- Мария.

- Феноменально! - вскричал Илья Аркадьевич. - Все, оказывается, еще
интересней, чем я предполагал! Но как вы... - И тут же оборвал себя. -
Пойдемте-пойдемте... Это со мной, - бросил он дежурному и повел ее вверх
по лестнице.

Вошли в светлый просторный кабинет. Он разительно отличался от
рабочего места следователя Зыкова: бежевая офисная мебель, большое,
забранное белыми жалюзи, окно, компьютер...

- Неплохо живут, оказывается, следователи, - заметила Маша.

- Дешево цените, - доброжелательно откликнулся Илья Аркадьевич, - не
следователи, а референты генерального прокурора республики. Точнее -
референт, потому что он один. И это - я. Да вы садитесь!

- А что такое "референт"?

- Помощник, советник, ну, и все такое...

- Понятно.

Внезапно, без всякой видимой на то причины, Маше почудилось во всем
происходящем что-то неестественное... Какой-то опереточный елей...

Она села в удобное вращающееся кресло.

- Ну, и где вторая я?

Илья Аркадьевич сел за стол напротив нее.

- А вам не кажется, что логичнее будет сперва нам побеседовать
вдвоем?

- Нет. Я, по-моему, ясно вам по телефону сказала.

- Хорошо, хорошо, - непринужденно улыбнулся Илья Аркадьевич. Но Маше
почему-то показалось, что непринужденность эта дается ему с трудом. -
Только за ней ехать придется. Я сейчас дам команду, а пока - посидим,
поболтаем...

- Сколько времени придется ждать?

- Минут сорок. Не много.

И ТУТ ЛЕГКОЕ ДОСЕЛЕ ОЩУЩЕНИЕ ОПАСНОСТИ, СЛОВНО ВЗОРВАВШИСЬ, ЗАПОЛНИЛО
ЕЕ ВСЮ. Словно она оказалась в логове волка или в пещере, в полной
темноте. Она порывисто встала.

- Проводите меня к выходу.

- Ну что вы, право, - вскочил вместе с ней Илья Аркадьевич. - Я
пошутил. Очень уж хотелось побеседовать с вами наедине. Маша - здесь,
сейчас ее приведут.

Скорее всего, где-то под столом была кнопка, потому что, не успел он
закончить фразу, как дверь открылась, и на пороге возник молоденький
старшина милиции.

- Володя, - явно не по уставу обратился к нему Илья Аркадьевич, -
сходи-ка за Марией.

Старшина нахмурился.

- А эта? - пробасил он, указывая на Машу.

- Иди, иди... Это - другая, - раздраженно повысил голос Илья
Аркадьевич. - И быстрее! - И снова повернулся к собеседнице: - Совсем тут
разболтались.

Маша сидела, нахохлившись, как воробей. Она ожидала любой провокации.

С минуту длилось тягостное молчание. Наконец, тишину прервали шаги,
дверь вновь отварилась.

На пороге стояли двое.

Ощущение реальности на миг покинуло Машу.

Когда, у Гоги, она увидела газетную фотографию, она решила сначала,
что это - или фотомонтаж (только не понятно, кому это было нужно), или -
результат каких-то невероятных событий (а к невероятному, благодаря своему
дару, она была вполне подготовлена). Затем, посмотрев кассету, она
утвердилась именно во втором мнении. И ей страстно захотелось разобраться,
что же тут к чему. Ведь, в конце концов, ЦЕНТРОМ ЭТИХ СОБЫТИЙ БЫЛА ОНА!

Оказавшись в этом кабинете, ощутив неискренность в поведение его
хозяина, она вновь заподозрила подделку. Но вот она видит своего двойника
во плоти... И странное оцепенение охватило ее... Чего, собственно, она
хочет от этой девочки? От СЕБЯ... Спросить: "Ты кто?" - она и без того
знает ответ... Сказать: "Я хочу тебе помочь..." - но ведь она не может
сделать больше чем... она. "Откуда ты взялась?" А если этот вопрос та,
вторая, задаст раньше?!

Все эти, порождающие смущение, вопросы пронеслись в ее голове
буквально в несколько мгновений. Пока "Маша-2" не приблизилась. Когда же
та сделала это, все моментально встало на свои места. Словно ветер подул,
и густой туман рассеялся. Это была НЕ ОНА!

Не так опущены уголки губ, нет характерной легкой асимметрии
бровей... И самое главное, самое разительное: ЦВЕТ ГЛАЗ! ТОЧНЕЕ, ОТТЕНОК.

Да, похожа. А одежда и грим сделали это сходство почти идеальным. Для
посторонних.

Маша даже удивилось, как такое простое решение сразу не пришло ей в
голову. И ТЕПЕРЬ АБСОЛЮТНО ЯСНО, ЧТО ЦЕЛЬ ВСЕЙ ЭТОЙ ЗАТЕИ - ЗАМАНИТЬ ЕЕ В
ЛОВУШКУ!

Моментально вскипевшая в ее душе ярость вылилась почему-то не на
того, кто явно был главным устроителем этого постыдного балагана. И, то ли
противоестественность происходящего, то ли - сила пережитого потрясения
заставила Машу совершить абсолютно неожиданный для себя поступок. Она
вскочила и, вскрикнув: "Дрянь!", ударила самозванку ладонью по лицу...

И тут же опомнилась, ощутив стыд за содеянное. А та, ссутулившись и
закрыв лицо руками, зарыдала так, словно эти слезы копились уже много
дней. Сквозь жалобные всхлипывания прорывалось:

- Не я... я не хотела... Они заставили!.. Они угрожали маме...

Маша обернулась к Берману.

- Немедленно объясните, что все это значит! - сдерживаясь сказала она
и не узнала своего голоса.

События явно развивались не так, как планировал Илья Аркадьевич. Он
волновался.

- Я все объясню, - подчеркнуто спокойно, с расстановкой, ответил он.
- Я прошу только одного: не исчезайте. Уверяю, все делается единственно
для вашего же блага. Я просто не мог изобрести другого способа найти вас.
Пожалуйста, сядьте... - Его голос звучал все тверже, он вновь овладевал
ситуацией. - И ты - сядь! - приказал он псевдо-Маше.

Та послушно опустилась в кресло, а Машу окатила новая волна ярости,
вызванная презрительной, даже брезгливой интонацией, с которой была
произнесена эта последняя его фраза. Вдруг она поняла, что она и ее
двойник находятся, по-видимому, в очень схожих положениях. С той только
разницей, что она-то, исчезнув, может в любой момент прекратить этот
фарс...

Все эти камеры, кабинеты, коридоры... Уж если на нее они наводят
такую тоску, что же тогда говорить о человеке незащищенном? И она дала
себе обещание во что бы то ни стало вытащить отсюда эту бедную девочку,
даже если их отношения и останутся натянутыми, даже если они не понравятся
друг другу... В конце концов, не по своей, наверное, воле та втянута в
происходящую катавасию, и она - Маша - по-своему виновна в ее
неприятностях.

Обдумывая все это, она пропустила мимо ушей несколько фраз Бермана, и
вникать начала лишь с середины произносимой фразы.