Чтение 8–й страницы книги ~Пятна грозы~

Второй энергично советовал:

Постоянно и неустанно

Бери к пельменям сметану!

Далее следовал текст на злобу дня:

Воровать ложки

Стыдно немножко.

Плакат на выходе сначала по-товарищески заботливо интересовался, а
затем - удовлетворенно констатировал:

Уходящий товарищ, ты сыт?

Зря спросил; это видно на вид.

(администрация)

С тех пор регулярно, примерно раз в две недели, плакаты менялись, что
заметно увеличило приток посетителей. Правда они больше глазели по
сторонам, нежели ели.

К нашим перлам можно отнести следующие призывы:

Был Гамлета отец, стал - тень.

Кушай рыбу каждый день!

Стулья наши - общественные,

Будь бережлив, давай.

Стул-то, ведь он - как женщина,

Ножку ему не ломай.

Агрессией пухнет весь зарубеж.

Время требует: "Ешь!!!"

А два плаката Галина Владимировна все ж таки забраковала. Ей
показалось, что они скорей отпугнут покупателей, нежели привлекут. Первый
из них предостерегал:

Есть пельмени с маслом

Очень огнеопасно!

Необоснованность данного заявления заставила нас, скрепя сердце,
согласиться с заведующей. Второй забракованный плакат этак ненавязчиво
рекламировал:

Стоит довольно дешево

Это странное крошево.

Мы с Юриком ничего предосудительного в этих словах не видели. Но
Галина Владимировна категорически отказалась это вывешивать. Однако,
проявив незаурядный такт, она выразила надежду, что молодые поэты обиду на
нее не затаят и не оставят ее столовую без своего вдохновенного внимания.
Операция ЧФ продолжалась.

Предметом нашей особой гордости стали следующие воззвания:

Один мой знакомый Глеб

Кусками бросает хлеб.

Не знает, наверное, Глеб,

Как трудно дается хлеб

От еды, спиртным запитой

Никогда не будешь сытым.

Пусть не лезут в глотку вам

Распроклятые сто грамм!

А вот этот плакат Галина Владимировна сперва тоже не хотела вешать,
но Юрик, заинтересованный, как автор, излил на нее целое море
литературоведческого красноречия, и она, сраженная его эрудицией,
покачнулась и сдалась. Теперь на стене красовалось:

Пальцем в солонку?!

Стой!!!

Что ты себе позволяешь?

Мало ли где еще

ты

им

ковыряешь?!

Хотя реакция посетителей всегда была примерно одинаковой, наблюдать
нам не надоедало, и мы, бывало, часами просиживали в столовой за
каким-нибудь сиротским стаканом компота.

Особенно, почему-то (может быть Зигмунд Фрейд ответит?), нравилось
нам, когда смеялась какая-нибудь симпатичная девушка. Но это-то как раз
случалось крайне редко. Именно симпатичные девушки, как правило, без
эмоций скользили взглядом по строчкам, затем поправляли что-нибудь в своем
туалете и невозмутимо продолжали трапезу.

Славные были времена. Обо всей этой ерунде я мог бы рассказывать еще
долго. Но уже светает. Я должен торопиться. Разошелся, вроде.

На всю тебя целиком уже стараюсь не смотреть. Хватит с меня
благородных экстазов. Работать надо.

Так. Пятно. Вот же скотина по разуму. Интересно, что это - зависть
или страх, или ревность, или что-то еще? А, без разницы. Одним цветом.
Стараюсь оттереть резинкой. Не берет. Шкуркой-нулевкой. Без толку.
Сколоть? Нет, подобные пятна "с мясом" способна откалывать только жизнь. В
этом есть своя правда. Пятно не пристало бы так основательно, если бы это
было чуждо твоей натуре. Видно, я тебя бессовестно идеализировал. Да, так
всегда. Теперь, с этим пятном, даже больше похоже на правду. Можно
раскрашивать.

В одну руку я беру горсть душистой лесной земляники, в другую -
горсть продрогших утренних звезд и бросаю все это тебе в лицо. Краски сами
находят себе подходящие места. Теперь румянец. Я отламываю маслянистый и
розовый, как крем с пирожного, ломтик зари и размазываю его по всей
мраморной поверхности. Так. Волосы. Отрываю кончик хвоста извивающейся в
агонии ночи и натираю этой липкой пахучей субстанцией брови, ресницы,
волосы.

Ну, вот. Я позволил себе в последний раз полюбоваться тобой. Сейчас
ты такая, как на самом деле. Вот только пятна этого я никогда не замечал.
Хотя, где я мог его заметить? Ну, пора.

Я закрываю глаза и пытаюсь услышать свое сердце. Вот оно - тихое
такое "тук-тук, тук-тук". Теперь твое. Ага, вот оно! Бр-р, какое холодное.
Знал бы кто, как не хочется. Но надо. И я прижимаю его к своему. Муражки
побежали по телу, и стало трудно дышать. Ничего, потерпим.

Теперь я уже отчетливо слышу стук своего сердца, но он стал реже и
как-то надсаднее, еще бы, ведь теперь оно "раскачивает" и твое.

Это как искусственное дыхание. И вот, самостоятельная искорка
затеплилась в этом маленьком ледяном комочке. "Тук-тук, тук-тук" - уже
легче стучится моему, а еще через минуту уже оба сердца в унисон гремят в
моих ушах добрым паровым молотом: "Тук-тук!!! Тук-тук!!!"

Я чувствую, как теплеет у тебя в груди, как высоко вздымается она в
первом глубоком вздохе, как чуть приоткрывается рот, и дрожат, как во сне,
готовые подняться веки.

И я, надеясь встретить твой первый лучистый взгляд, спешу проснуться,
открыть глаза, окунуться в это отчаянное море...

Листки, листки, листки... Рукопись передо мной. Пустая комната. Тапок
посередине. Пишу-таки. Ну-ну...

Все правильно, стоит только что-то закончить, как ты теряешь это, а,
впридачу, и частицу себя. А ты теперь там, где ты есть на самом деле. Ты
проснешься и с удивлением будешь вспоминать странный сон, будто тебя,
совсем голую кто-то внимательно осматривает, ощупывает. Было больно. Ты
встанешь и впервые в жизни станешь ТАК разглядывать всю себя в зеркале.
Очень даже ничего. Вот только эта противная родинка на груди...

Ты оденешься, соберешь дипломат, и, пройдя через капустный ад
студенческой столовой на первом этаже, выйдешь на улицу и вольешься в
общий поток, текущий к учебному корпусу. Ты торопишься, Элли, и даже
представить себе не можешь, что появилась на свет только сегодня ночью.
Что впереди тебя ждет Желтая Кирпичная Дорога, которая ведет в Изумрудный
город. И все твои желания исполнятся. Так будет, ведь я написал так. А я -
Бог.

Итак, центр мира создан. Вертись, Вселенная!

Чтобы взбодриться, я резко поднимаюсь. Из кармана вылетает:

- Лось...

Запускаю руку и извлекаю оттуда прямоугольный розовый предмет.
Встряхиваю несколько раз.

- ...тись... ная!.. - отзывается он и замолкает, хоть затрясись. Ну,
все ясно.

А что, собственно?

- Бом-м-м... - неожиданно раздается заблудившийся раскат грома,
словно аукционный гонг.

Продано!