Чтение 8–й страницы книги ~Хирурги~

собора Александра Невского, и почти сразу снова свернул направо, на улицу
Манагарова. "Оксо" шел в гору легко, без надрыва.

Они остановились у серой девятиэтажки времен горбачевской
перестройки. Рядом возвышалась еще одна. Дорога, извиваясь, уходила вверх,
взбираясь по склону горы. На следующем "витке" она проходила уже на уровне
четвертого этажа. У единственного подъезда стояла пара "жигулей" и одна
иномарка. Ольше показалось, что она тоже гианская (надо же, запомнила!).
Чувствовался некий единый стиль, неповторимый и своеобразный - и в
"Северном ветре", и в машине Артура, ныне разбитой, и в "Оксо", и в этой,
цветом походившей на перезрелый лимон.

- Ага, Хасан уже тут, - с удовлетворением заметил Сеня. - Прекрасно.

Ольша вышла и сладко потянулось - тело жаждало движения. Захлопнула
дверцу с видимым сожалением и погладила "Оксо" по выпуклой крыше. Идеально
ровная поверхность приятно холодила руку.

- Да, замечательные у вас тачки! И что радует, при случае легко
помещаются в чемодан. По нескольку штук.

Сеня серьезно кивнул:

- Мне тоже нравятся. У вас, увы, эмбриомеханика еще только
зарождается как наука. Полагаю, вы быстро нас обставите, если только не
передеретесь к тому времени.

Вошли в подъезд.

- Какая квартира? - спросил Енот деловито.

- Шестнадцатая. Это на четвертом.

Гудящий и скрежещущий лифт вознес их на нужный этаж. Квартира была
трехкомнатная.

Их встретил высокий голубоглазый блондин - вылитый швед в
представлении среднего обывателя. Первый из ЭТИХ, увиденный без очков с
самого начала.

- До нэзи...

Он осекся, увидев Ольшу, и заговорил по-русски:

- Добрый день.

Сеня и Енот обменялись с ним хитрым, с зацепом, рукопожатием, Паха
сдержанно кивнул и сразу ушел в комнату. В щель Ольша углядела валяющегося
на диване Хасана.

"Швед" с ходу принялся докладывать, не дожидаясь пока Сеня начнет его
теребить.

- Клиент осел в гостинице "Ореанда", это недалеко, на набережной.
Прибыл в девять утра.

- Чем занимался?

- Сидел в кабаке и клеился ко всем девицам напропалую. Не без успеха,
должен заметить.

"Конечно, с такими бабками... Шампанского извел, поди, не один
ящик... - подумала Ольша. Впрочем, одних только денег лично ей всегда было
мало. Даже под шампанское.

Сеня вздохнул.

- Как здесь вообще?

"Швед" улыбнулся:

- Как у нас на Саните. Но в целом спокойно.

Паха с Хасаном тем временем спустились за вещами. Сеня представил
голубоглазого:

- Ольша, это наш человек, зовут Римас. О тебе он все знает.

"Так уж и все", - фыркнула про себя Ольша.

"Швед", косивший под прибалта, с достоинством кивнул.

- Вот твоя комната, - продолжал Сеня, распахивая одну из дверей. -
Напоминаю: если что-нибудь понадобится, тут же говори.

Паха, неслышно возникший за спинами, поставил ее сумку у кровати и
вышел.

Комната Ольше понравилась. Небольшая, уютная, вся завешенная коврами,
толстыми, как пуховое одеяло. Обширная, на вид весьма соблазнительная
кровать в углу. Огромное зеркало. Окно, выходящее как раз на склон - за
стеклом величаво покачивались зеленые лапищи кипариса.

Пока Ольша устраивалась, в соседней комнате совещались. Из-за
полуоткрытой двери отчетливо доносился густой голос Римаса.

- ...дважды проявлялся один фрукт по имени Сергей Затока. Кто такой -
неясно. Трется среди серферов у Фороса, там какой-то волногон в прошлом
году запустили, они туда и сползлись со всего побережья. Приехал с дружком
на "Полосе" зеленого цвета.

- С Завгородним встречался? - Сенин голос.

- В первый раз - нет, не застал. Отсиделся в подвальчике, знаешь,
рядом с канаткой, в проулке? Внизу?

- Знаю.

- Потом снова в "Ореанду" сунулся. К этому моменту Завгородний уже
основательно надрался. Затока получил дипломат и тут же уехал. Содержимое
- все, что угодно, кроме металлических предметов. Полагаю, деньги.

- Куда он делся дальше?

- Вернулся к Форосу. За ним Кейси присматривает.

- Хорошо. Сегодня ничего не предпринимаем. Сходим в ресторан,
развеемся. Вина тут неплохие, говорят, - Сеня чем-то звякал все время,
должно быть ключами.

"Интересно, меня возьмут?" - подумала Ольша. Хотелось бы. Ялта, лето,
ресторан...

Ее взяли. Ужин вышел на славу - уютный зал, ненавязчивый тапер на
крохотной сцене, потрясающая кухня. Сеня, Енот и Римас устроили форменную
дегустацию: заказали все двадцать шесть сортов вин, имевшихся в
ресторанчике. Кажется, Сеня с Енотом всерьез интересовались виноделием -
официанта они просто запытали узкоспециальными вопросами. Тот вскоре
прослезился и довольно дешево выкатил пыльную бутылку "Алеатико Партенит"
тридцать какого-то года из личных запасов.

- Запомните, господа, это вино не делают уже полвека...

Ольша по очереди танцевала со всеми; наконец она поняла, почему Енот
не снимает темных очков - у него были совершенно нечеловеческие глаза.
Темно-пурпурного цвета, больше, чем у землян и вдобавок необычного
разреза. Щелевидные, как у кошки, зрачки, но не вертикальные, а чуть
наклонные, как буква V. Увидев это Ольша вздрогнула, и снова надела на
Енота его зеркалки. Как она осмелилась их снять, и сама не поняла. Танец,
наверное, сблизил. Енот не противился, только поправил прическу,
скрывающую уши.

Без очков он выглядел чужим, но не отталкивающим, в облике его
чувствовалась своя неповторимая гармония.

Танцевал он лучше всех - спустя полчаса Ольша и Енот сбацали такой
рок-н-ролл, что за остальными столиками дружно зааплодировали, подвыпившая
парочка в углу зала все хваталась за видеокамеру, хотя что они там
наснимали в полумраке Ольша не понимала, а кто-то даже прислал бутылку
новосветовского брюта.

К полуночи все заметно захмелели - дегустация выдалась обильная, да и
реликтовое вино оказалось на редкость коварным. Ольша смутно запомнила
обратную дорогу. За руль сел, кажется, Римас, но сразу же, вроде бы,
задремал, сунув руки в карманы.

Утром ее разбудил Сеня.

- Едем на пляж, - сообщил он. - Не забудь купальник.

Ольша заметила, что голова, несмотря на вчерашнее, удивительно ясная.

На кухне шкворчала исполинская яишница - ребята-хирурги с
удивительным спокойствием меняли изысканность ресторанов на домашнюю
холостяцкую неприхотливость. Ольшу к стряпне они не привлекали, видимо из
принципа. А может, и еще почему-то.

Людные городские пляжи их не интересовали. Сеня гнал "Оксо" на
юго-запад, вдоль побережья. Дорога петляла, как напуганный муравей.
Зелень, скалы, море - все это сменялось с калейдоскопической быстротой.
Ухоженные ряды виноградников, свечки кипарисов, серые башенки Ласточкиного
Гнезда... Ливадия, Гаспра, Мисхор, Алупка, Симеиз...

Сеня притормозил, когда взгляду открылась совершенно необычная для
южного Крыма картина: прямая береговая линия. Желтоватый песок устилал
длинный, добрых два километра, пляж. Горы величаво застыли в отдалении.
Несмотря на достаточно спокойное море на берег обрушивались крутые
метровые волны; темная синь воды цвела белопенными барашками. И стоял
нескончаемый гул - это пело море, как пело оно уже миллионы лет. Каждая
волна имела свой голос, вела свою партию в извечном концерте природы.

Машину они оставили прямо на обочине. Ольша справедливо решила, что
украсть ее, скорее всего, непросто. И свинтить что-нибудь типа зеркальца -
тоже. Гвардия Сени, во всяком случае, нимало не беспокоилась, оставляя
"Оксо" у трассы.

На бесконечной ленте пляжа группками загорали люди. Свободного места
хватило бы, чтобы разместить еще не одну сотню курортников. Наверное, сюда
могли добраться лишь те, кто имел собственные колеса. И деньги на бензин.
Или друзей с колесами и деньгами на бензин. Вдоль пляжа тянулась пыльная
дорога, там и сям торчали, как грибы-дождевики, зачехленные автомобили.
Ольша знала, что на Южный берег частный транспорт из-за пределов Крыма не
пускали уже лет восемь. Сеня объяснил, когда менял номерные знаки на
"Оксо".

Почти никто не купался, зато на гребне волны скользили несколько
серферов, окутанные радужным ореолом брызг и клочьями пены. Зеваки на
берегу подбадривали их нестройными криками и разбойничьим свистом, но
вероятно - зря, потому что море шумело громче.

Едва они ступили на желтый, как масло, явно привозной песок, Сеню
окликнул стройный мускулистый парень в пестрых плавках и темных очках.
Казалось, он только-только слез с доски и сияющие в лучах солнца брызги
так и остались у него на плавках.

"Их человек", - немедленно решила Ольша и не ошиблась. Звали его
Кейси.

Не прошло и пяти минут как Ольша, Сеня, Римас, Енот и Кейси в